Диего она узнала сразу — по дорогой рубашке и швейцарским часам, украшавшим плоское запястье мускулистой руки. Ни того, ни другого не мог позволить себе ни один посетитель этого, пусть и недешевого, ресторана кроме него.

Коррес тоже Кирстин узнал. Счастливая улыбка приподняла один уголок его губ, и хищный блеск отразился в глазах.

По спине Кирстин пробежала дрожь. Это был тот же колючий лёд, что зачаровал её, когда она увидела Реймонда в первый раз. Внутри всё поджалось в ожидании чего-то — наслаждения или боли, Кирстин и сама не знала. Впрочем, в глазах Корреса было и что-то ещё. Огонь, который опалял даже на расстоянии в десяток шагов.

Кирстин подошла к столику, за которым тот сидел, и едва ли не рухнула на противоположный диван.

Коррес вытер смуглые пальцы чистой салфеткой и, бросив её в тарелку, откинулся назад. Слегка опустив веки, он разглядывал девушку, оказавшуюся перед ним. Кирстин нравилась ему даже больше, чем он ожидал. Хотя фотографии, которые ему показывали до сих пор, и были сделаны мастерской рукой.

— Copos de blanca nieve en verde prado,

azucena entre murtas escondida,

cuajada leche en juncos exprimida,

diamante entre esmeraldas engastado,

 

no tienen que preciarse de blancura

después que nos mostró su airoso brío

la blanca Leda en verde vestidura**, — несколько строк слетели с губ мексиканца, и хотя Кирстин с трудом понимала испанский, от раскатистых звуков его бархатистого голоса по позвоночнику пробежала дрожь.

— Очень красиво, — вежливо ответила она, — вы любите стихи?

— Я люблю испанскую литературу. И люблю смотреть на тех, кто достоин стихов.

Кирстин вежливо улыбнулась и поблагодарила.

Подобные комплименты мало для неё значили. Она предпочла бы услышать что-то, что касалось её лично, хоть и понимала, что мексиканец попросту не может о ней ничего знать.

В голове пронеслась мысль о том, что Коррес наверняка видел резюме и интервью, которые составил Рей, а заодно и записи… Какие из них Рей давал им смотреть? Кирстин не знала. Улыбка сползла с её губ, но она постаралась не показывать упадок духа, и когда Коррес завёл пространный разговор о Париже и его достопримечательностях, изо всех сил пыталась его поддержать.

Коррес порекомендовал ей несколько блюд — Кирстин не была в ресторанах с самого лета, а в подобных, где можно было есть, а не делать вид, что ешь — и того дольше. Рей в подобные места не ходил.

По совету мексиканца она попробовала привезённое из Латинской Америки вино, но оно её не впечатлило.

— Я очарован, — повторил Коррес в который раз, — вы просто идеальная модель.

— Модель?

— Да. Я так и вижу вас на обложках журналов.

— Простите, — Кирстин грустно улыбнулась, — это немного не мой профиль. Я предпочитаю работать руками.

— О да, ваши скульптуры, — с готовностью поддержал тему тот, — они великолепны. Я бы немало отдал за то, чтобы вы слепили что-нибудь, чтобы украсить мой дом.

— Вы живёте в Америке, ведь так?

— Да. Но кое-кто из моих знакомых перевозил даже шотландские замки, так что можете не волноваться — если вы возьмётесь за такой заказ, я не испорчу драгоценный товар.

Кирстин поёжилась. Ей с некоторых пор не нравилось слово «товар». Но Коррес, конечно, не обязан был об этом знать.

— Я бы хотел встретиться с вами ещё раз, — сказал он, уже прощаясь.

Кирстин замешкалась, не решаясь подать ему руку, а когда наконец вложила её в широкую мощную ладонь, её будто бы опалило огнём.

— Боюсь, это невозможно, — сказала Кирстин с почти искренней грустью, — мне было непросто сегодня покинуть дом. Второй раз охрана вряд ли пойдёт мне навстречу так легко.

Диего задержал её ладонь в своей руке, заставляя мысли путаться.

— Я бы мог вам помочь, — сказал он, чуть наклонившись к Кирстин, так что его дыхание коснулось уха собеседницы, и Кирстин задрожала ещё сильней. — Избавить вас от этой назойливой заботы насовсем.

Кирстин закрыла глаза в тщетной попытке совладать с собственным непослушным телом.

— И променять одну тюрьму на другую? — резко поднимая веки и в упор глядя на Корреса, спросила она.

Тот замешкался, видимо, подбирая слова.

— Я ни на чём не буду настаивать, — наконец сказал он, — мне просто хотелось бы видеть вас рядом с собой. Я мог бы дать вам работу… которая вас достойна. Вы будете иметь успех.

— Простите, мне нужно спешить, — Кирстин высвободилась из его рук.

— Подумайте о моих словах! Мои люди вас найдут! — бросил Диего ей вслед, когда Кирстин уже выскальзывала за дверь.

Она нырнула в салон поджидавшего её такси и назвала адрес. Кирстин всё ещё била крупная дрожь.

— Проклятый ублюдок, — пробормотала она, сжимая собственные плечи, — что ты со мной сделал?

Тело не слушалось. Оно жаждало получить то, что, как понимала теперь Кирстин, мог бы дать ей не только Рей.

 

Добравшись до дома, Кирстин первым делом проскользнула в душ. Она надеялась, что тугие струи воды освежат её и заставят немного забыть о том, что произошло — но душ не помог. Спустя пять минут бесполезных попыток расслабиться Кирстин приняла решение, что сейчас же пойдёт к Рею и расскажет обо всём. Кутаясь в полотенце, она выбралась из душа продрогшая насквозь и, едва шагнув в спальню, увидела тёмную фигуру, сидящую в кресле перед письменным столом.

На мгновение Кирстин стало страшно, но она разозлилась на себя раньше, чем фигура качнулась вперёд, и Кирстин увидела в полосе света падавшего в окно лицо Рея, бледное, холодное и злое. Абсолютно чужое.

— Почему ты ушла сегодня без охраны? — без лишних прелюдий спросил тот.

Кирстин включила свет. Злость и обида мешались внутри, но Кирстин не стала ничего говорить. Просто забралась на кровать с ногами и, обняв колени одной рукой, другой нажала кнопку вызова.

— Жанет, принеси мне шоколад… И мистеру Мерсеру то, что он пьёт в этот час, — распорядилась она.

— Я ничего не хочу пить, — Рей змеёй метнулся к ней и приземлился на кровать напротив Кирстин. Руки его дёрнулись вперёд и замерли в нескольких сантиметрах от острых плеч. Кирстин поймала одну из них и прижала тыльной стороной ладони к щеке. Закрыла глаза на несколько мгновений. От прикосновения Рея ей сразу же стало спокойней, а в голове — немножко ясней.

— Я виделась с Диего Корресом, — ровно сказала она.

С минуту в комнате царила тишина. Подняв веки, Кирстин наблюдала, как меняется выражение лица Реймонда, как холод и отчуждение проступают в нём, выдавая укрывшиеся под маской высокомерия обиду и злость.

— Ты виделась с кем? — медленно, печатая слог, переспросил тот. В груди Рея клокотала холодная злость. Все попытки оградить Кирстин, вырвать из-под носа у мексиканца были тщетны, если сама Кирстин намеревалась их перечеркнуть.

— Успокойся, Рей. Я собиралась пойти к тебе и спросить: кто он такой?

Рей молчал несколько долгих минут. Желание запереть Кирстин и не выпускать больше вообще никуда боролось с пониманием, что он сделал уже достаточно, чтобы заслужить её ненависть.

Наконец Реймонд встал, подошёл к ноутбуку, стоявшему на столе, и, включив его, ввёл в адресную строку буквы, которых Кирстин не разглядела.

На экране появилась реклама спа-салона для мужчин на маленьком мексиканском острове Канкун. Кирстин плавно соскользнула с кровати и, приблизившись, коснулась тачпада, чтобы пролистать фотографии молодых массажисток и медсестёр — красивых, как на подбор.

Кирстин сглотнула.

— Это место для очень, очень состоятельных людей, — произнёс Рей тем временем голосом таким чужим, что Кирстин не узнала бы его, не будь уверена, что говорит именно Рей.

— И они там… — Кирстин прокашлялась. — Они такие, как я?

— Я продал ему несколько человек. Но на сайте появились не все. Так что я ничего не могу утверждать.

Кирстин сглотнула.

— Господи, Рей… — выдохнула она и сама не заметила, как сползла на пол и оказалась прижата спиной к краю кровати. — Я не верю тебе.

Рей молчал. Очень долго, так что Кирстин почти уже забыла о том, что он всё ещё находится здесь.

— Я не хотел тебя пугать, — куда мягче произнёс он, — но я тебя ему не отдам. Я боюсь за тебя, Кирстин. Если ты думаешь, что мне приятно держать тебя здесь и каждый день видеть, не смея коснуться, то ты самовлюблённая идиотка. Но я на самом деле боюсь, что кто-нибудь, похожий на Корреса, причинит тебе вред. Я стараюсь как могу. Но если ты сама пойдёшь ему в руки, то я не смогу добиться ничего.

Кирстин всхлипнула. Лицо её уткнулось в скрещенные руки, и она успела произнести:

— Почему? Почему вам всем нужно только одно? Почему вы уверены, что я только для этого и подхожу? — прежде чем окончательно перестала контролировать себя.

Рей на мгновение прикрыл глаза, затем опустился рядом и, притянув её к себе, несколько раз провёл рукой по волосам.

— Я обычная… — выдохнула Кирстин. — В моём теле нет ничего. Зачем оно всем… всем вам?

— Неправда, Кристи. Мне нужно не тело.

Рей коснулся губами виска Кирстин, вызвав новую волну судорожных всхлипов.

— Кристи, я никому тебя не отдам.

— Ненавижу тебя, Рей! — выдохнула Кирстин, не пытаясь выпутаться из его рук.

— Хорошо, — Рей снова поцеловал её в висок, — я заслужил. Но, пожалуйста, останься со мной. Я тебя люблю.

— Тебе всё равно… что чувствую я … да, Рей?

Рей молчал так долго, что Кирстин подняла лицо и вгляделась в его глаза — но ничего не смогла разобрать.

Реймонд сидел неподвижно, бережно обнимая её, больше не пытаясь заговорить, и Кирстин не выдержала — уткнулась ему в плечо и зарыдала.

 

* Хайме Сабинес

«Любовь моя и жизнь тебе одной…»

 

** Луис де Гонгора-и-Арготе

«A una dama muy blanca, vestida de verde»