Серхио молча сидел на своём стуле, ожидая, когда закончится вступительная часть.

План вечера давно сложился у него в голове. Нужно было начать с той самой песни с приглашением потанцевать, которую он написал самой первой, чтобы зажечь народ, а закончить самой последней, которую он написал уже во вторник, «Te quiero así», но он необыкновенно отчётливо понял, что не сможет сейчас петь «Bailamos» и, когда Джентли отошёл в сторону, затянул другую, не свою:

Quiero olvidar el aroma de tu cuerpo.

Quiero olvidar el sabor de tus labios.

Quiero tener, por una vez,

Una vida feliz.

Por eso, me voy…

Gracias por todo lo que me diste.

Gracias, gracias por amarme.

Pero no tengo ilusión

Que tú eres mi razón

Por eso, me voy…^3*

Попадать в ноты удавалось с трудом, потому что голос норовил сорваться на вой. Пальцы скользили по струнам, с трудом зажимая лады.

Когда голос мексиканца смолк, в зале воцарилась тишина.

Серхио ещё раз оглядел тонущие в полумраке лица и облизнул губы.

Секунда — и разразились аплодисменты, но Серхио только опустил глаза, чтобы не видеть, что здесь нет той единственной, кому были адресованы его слова.

А потом сжал зубы. Что-то щёлкнуло в груди и, кивнув звуковику, он ударил по струнам и, перекрывая грохот аплодисментов, завёл свою «Bailamos».

Ощущения были странными. Серхио чувствовал себя необыкновенно пустым, и от этого звуки лились из горла свободно, будто ни язык, ни руки не принадлежали ему самому.

Шёл уже двенадцатый час, когда горло в конец пересохло, и Серхио подал звуковику знак, что нужен небольшой перерыв.

Он встал со стула и спрыгнул со сцены. Тут же со всех сторон к нему потянулись жадные руки. Кто-то норовил обнять и сфотографироваться. Кто-то спрашивал, почему не слышал о Серхио раньше.

Серхио улыбался такой же чужой улыбкой и молчал. Он кое-как пробился к барной стойке и попросил воды, а когда ему протянули стакан, спросил у бармена:

— Дженифер не появлялась?

Тот не сразу понял, о ком речь, а вспомнив, покачал головой.

Адриана, сидевшая вроде бы у дальнего конца стойки, когда Серхио шёл от сцены, вдруг оказалась совсем рядом. Её горячие пальцы скользнули по позвоночнику — от основания шеи к самым ягодицам мексиканца.

— Не передумал? — спросила она.

Серхио посмотрел на неё и сжал зубы, чтобы не взорваться.

— Передумал, — сказал он неожиданно для самого себя, — приходи в гримёрку после концерта. И, Анна… последняя песня — для тебя.

Он сбросил с плеча руку блондинки и пошёл обратно.

***

В половине одиннадцатого Дженнифер поняла, что вечер затягивается.

Эванджелисти ещё не было — зато был бассейн, в котором бултыхались Пауэр и пятеро девочек с одинаково круглыми попками. Других деталей Дженнифер не разглядела, но про себя уже надеялась, что на следующей неделе будет снимать блондинку номер три — потому что из всех пятерых у неё был наименее визгливый голос.

Дженнифер остановила официанта и взяла с подноса бокал мартини — уже четвёртый за вечер. Других развлечений она здесь не находила. Все гости были давно уже ей знакомы, со всеми она успела поздороваться, перекинуться парой слов и разбежаться по углам.

— Дженнифер, — услышала она голос из-за спины и устало вздохнула.

Дженнифер обернулась. Пауэр сидел в бассейне, удобно устроив локти на плечиках двух девушек. Он был красив — Дженнифер всегда так думала. Тот самый тип «мышцы вместо мозгов» — как она презрительно говорила теперь. Но кроме мышц, выпестованных в дорогих фитнес-клубах — копна тёмно-каштановых, почти чёрных волос, маленькая серёжка в правом ухе, привлекающая внимание к венке, бившейся на шее, и необычные для его типажа бледно-голубые глаза, как у альбиноса. Сочетание получалось странное, но, скрашенное хитрой улыбкой на один бок, работало безотказно. А ещё — загадочное ощущение уверенности и силы. Будто фамилия определила судьбу — Пауэр легко пробивал себе дорогу в толще любой горы. А если нужно — и перешагивал по головам.

— Не хочешь присоединиться? — спросил Джеймс, чуть выныривая, будто пытаясь получше продемонстрировать собственное накаченное тело.

— У тебя там есть, кому вставить, — фыркнула Дженифер и потянула мартини из бокала.

— Ни одна шлюшка не сравнится с тобой.

Дженнифер склонила голову набок и представила, как подходит и, аккуратно взявшись за промокшие пряди каштановых волос, с размаху ударяет Пауэра башкой о бортик бассейна.

Картинка была настолько ясной, что на душе полегчало.

Дженнифер холодно улыбнулась, опустила пустой бокал на ближайший столик и сказала:

— Я ухожу.

— Эй, ты охренела?

Дженнифер уже отвернулась, когда за спиной послышались брызги — видимо, Пауэр попытался выбраться из бассейна, но поскользнулся.

Оборачиваться и проверять Дженнифер не стала. Молча двинулась к выходу.

Она уже садилась в машину, когда у дома затормозил лимузин. Дженнифер нахмурилась, потому что машина была знакомая, а на окошке красовался значок агентства по аренде машин.

Дверь открылась, и оттуда вышел пожилой мужчина с кудрявой бородкой.

«Итальянец, — поняла Дженнифер, — тот самый».

То, что Пауэр не соврал, порядком её удивило.

Дженнифер посмотрела на часы. Времени была уже четверть двенадцатого. Дженнифер ещё раз посмотрела на итальянца, выругалась сквозь стиснутые зубы и завела мотор.

***

Всю дорогу Дженнифер давила на газ, как сумасшедшая, но толку было мало — улицы оказались забиты машинами, как и всегда в это время.

Сердце гулко стучало на каждом повороте, а в голове билась мысль: «Надо было сразу ехать в клуб». Надо было уйти в восемь, как и собиралась. Надо было сразу сказать Серхио, что она очень хочет услышать его песни, но не может… Надо было, надо было, надо было. Вот только время уже подходило к двенадцати.

Она кое-как добралась до клуба, а потом минут десять искала место для парковки, удивляясь тому, что всё было забито и тут, как будто выступал не мексиканец, приехавший в Лос-Анджелес месяц назад, а местная знаменитость.

В конце концов, она припарковалась и уже на входе в клуб замерла с широко раскрытыми глазами, обнаружив с обеих сторон от дверей огромные афиши. Она видела такие в городе уже несколько раз, но портрета мексиканца на них не было, поэтому Дженнифер не обращала внимание на надпись: «Серхио Моралез. Настоящая мексиканская страсть в новой двухчасовой концертной программе «Te quiero amor mio».

Помотав головой, Дженнифер вошла в дверь и тут же обнаружила, что её, в общем-то, никто не собирается пускать.

— Мест нет, — сообщил брутальный мужик в тёмных очках на входе.

Дженнифер, уже чувствовавшая себя к тому времени сварившейся заживо, едва не психанула.

— У меня приглашение. К мексиканцу, — процедила она только.

— Не понимаю, о ком она, — охранник оглянулся на напарника.

— К Серхио Моралезу, чёрт бы вас побрал! Дженнифер Лоусон из…

Охранники внезапно расступились и заискивающе заулыбались.

Дженнифер приподняла брови.

— Мисс Лоусон, вас ждут. Прямо и направо.

Дженнифер посмотрела туда, куда указывал охранник.

— Я знаю, где гримёрки, — сказала она зло и, ударив охранника по руке, прошла мимо. Времени было без десяти двенадцать.

Дженнифер добралась до служебных помещений и, приоткрыв дверь для персонала, выглянула на сцену. Серхио сидел боком к ней, непривычно красивый, но такой же подтянутый и сексуальный как всегда.

— Последняя песня, — сказал он и зал недовольно загудел, — последняя, но, я надеюсь, мы ещё встретимся. Эта песня называется «Te quiero amor mio». У неё простые, но искренние слова. И она для той, кого я встретил в этом городе, кто стала для меня большим, чем всё, что было со мной до…

Серхио замолчал и, наклонившись, провёл по струнам, а потом медленно и тихо завёл уже знакомый Дженнифер речитатив: «Te quiero así, sin más ni más…».

Серхио замер и сжал кулаки, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошенные слёзы — будто ему снова было двенадцать лет.

Медленный перебор струн заполнял собой пространство, а голос Серхио, незнакомый и мягкий, плыл над залом, заставляя замолкать и задерживать дыхание даже тех, кто не особо-то собирался слушать выступление.

— Amar por amar,

más que amor es ya navegar…^4*

— повторил он в последний раз и замолк. Эхо слов ещё плыло над залом, когда пространство взорвалось аплодисментами. Откуда-то сзади кричали: «Ещё…», — но Серхио встал и повернулся к выходу из зала.

Он замер на секунду, увидев то лицо, которое искал в толпе весь вечер. Сглотнул и рванулся к выходу.

Дженнифер была уверена, что ещё секунда, и она окажется в горячих объятьях, но Серхио остановился в шаге от неё. Кивнул в знак приветствия и прошёл к гримёрке.

Он открыл дверь и, войдя внутрь, наполнил ладони водой из стоявшего в сторонке кулера и плеснул себе в лицо.

Дженнифер зашла следом и прикрыла за собой дверь.

— Ты отлично пел, — сказала Дженнифер и прокашлялась, поняв, что голос хрипит.

Серхио развернулся и посмотрел на неё в упор.

— А ты много слышала?

Дженнифер на секунду отвела глаза, а потом резко подняла взгляд.

— Я слышала последнюю.

Губы Серхио дрогнули, и он шагнул к Дженнифер.

— И ты решила, что она для тебя, так?

Дженнифер ответить не успела. Дверь открылась, и оба повернулись на звук.

— Я пришла! — оповестила Адриана и подняла в воздух перед собой бутылку вермута, а потом замерла. — Только не говори, что будет групповушка.

Дженнифер сглотнула. Смерила изучающим взглядом Адриану, а затем посмотрела на Серхио.

— Кто это? — спросила она сухо.

— Это — Анна.

— Я — Адриана! — сообщила Адриана обиженно.

— Я так и сказал, — поторопился согласиться Серхио.

Дженнифер ещё раз смерила взглядом одного, потом другую.

— Выйди, — сказала она жёстко, и Адриана попятилась.

Адриана неуверенно посмотрела на Серхио, но, не найдя поддержки, фыркнув и вильнув бёдрами, скрылась за дверью.