Вспомнить всё

Утром проснувшись, она помнила лишь обрывки сна, в которых мелькали серебряные крылья. Вот в них видно чётко каждое перо, и вдруг лишь размытый их контур. Вот они у неё за спиной на фоне красноватых холмов под странным небом, а по телу змеятся лианы, наливаясь серебром, и она зовёт:

— Мару!

— Я здесь, моя радость, мой лучик солнца! — откликаются издалека еле слышно. — Я найду тебя!

«Этот голос, он так знаком, так хочется быть там, где он, но крылья потеряны окончательно, а без них я не смогу вернуться, — печально подумала Малэ, вспоминая с болью, как потеряла их, — но я верну себе крылья и вернусь к тому, кто меня зовёт». Малэ осмотрелась вокруг и никого не нашла, лишь на столе стояла прикрытая тарелка, а рядом лежала краюха хлеба. Одевшись, она открыла тарелку — там была какая-то незнакомая каша — она её с большим удовольствием съела, так как поняла, что со вчерашнего дня у неё ничего, кроме чая и бульона, не было в желудке и она проголодалась. Поев, Малэ решила, что сегодня ей надо бы попробовать прогуляться подальше. Она взяла с собой краюху хлеба и вышла из дома. Так прошло несколько дней — с каждым днём ей становилось лучше, и она отходила, гуляя, всё дальше от дома.

«Архуз приглашала же пойти с собой, когда мне лучше станет, вот я и пойду в ту сторону, куда она уходит», — подумала Малэ, решив узнать, куда же ходит та. И она направилась в ту сторону, куда обычно уходила Архуз. Её путь окончился озером, незабываемым по красоте. Оно было кристально прозрачное у берега с уплывающей синевой его глубин, окружённое изумрудной дымкой дыхания леса. С той стороны, с которой она подошла, наполовину в воде лежал камень плоской стороной наверх. На камне, смотрясь в воду, сидела Архуз, расчёсывая свои волосы, только вместо ног у неё был рыбий хвост.

— Архуз… — позвала Малэ, она не сомневалась, что это именно Архуз, несмотря на хвост. Миг, отблеск одинокого луча солнца на чешуе хвоста, и камень пуст.

— Ты меня напугала, — уже вынырнув, отфыркиваясь от своих мокрых волос, сказала Архуз.

— Ты приглашала меня с тобой покупаться, — она напомнила ей.

— Давай, тут красиво, но учти, глубоко, — согласилась Архуз и поплыла к середине озера. Малэ разделась и вошла в озеро. Миг, первые гребки, и она изумлённо смотрит на светящиеся следы, оставленные руками.

— Я же говорила, красиво, — сказала Архуз, развернувшись к ней лицом и плавно шевеля руками и хвостом. А Малэ смотрела, как за ними остаётся светящийся след и он начинает жить какой-то своей жизнью: не растворяясь в воде, а становясь лишь плотней.

— А как… — сказала она и замолчала, зачарованно наблюдая за светящейся тенью Архуз, удаляющейся в глубину озера.

— Я и сама не знаю, что это, — ответила Архуз на невысказанный вопрос Малэ, — давай играть в догонялки. Скоро Ирта подойдёт, заманим её в воду, она плавать не умеет.

«Странные желания, а такой степенной казалась, но ей надоедает порой, наверное, обо всех заботиться, — подумала она, — она, наверное, здесь отдыхает ото всех, не стоило приходить. С другой стороны, она сама предложила, ей, наверное, одной здесь скучно, не развлечёшься особо». Они наигрались в догонялки, причём в основном выигрывала Архуз, а потом она, устав, вылезла на камень погреться. Затем Малэ соскользнула с камня в воду и поплыла, ища укромную заводь, где можно бы было поплавать в одиночестве.

— Ты куда? — обеспокоенно спросила та.

— Да поищу, где можно поваляться на песочке, — ответила Малэ ей и нырнула, одновременно развернувшись, чтоб посмотреть, как светящийся след от её рук проплывает мимо в темнеющую глубину озера.

— Здесь нет песка, только заросли тростника, но есть укромные заводи, — услышала она, когда вынырнула, и Архуз махнула рукой в сторону одной из них на противоположной стороне. Малэ поплыла в ту сторону. Выйдя из воды на берег, она, развернувшись, посмотрела в воду и увидела себя, преображённую в Тёмного ангела, а вернее от ангела там были только серебряные крылья. По обнажённому же телу стремилась вязь лиан, вот, устремившись от лона, мягко вытянулась лиана, своими усиками лаская одно полушарие груди, другая устремилась оттуда же, но, не став обходить грудь, заканчивалась лишь на шее у лица, обнимая ими уже её подбородок. Она знала, что сзади у неё также две лианы, стремящиеся вверх по ногам до плеч, свиваясь друг с другом на её спине. Одна из них видна даже немного спереди, обнимая её плечо, свободное от лианы спереди. Девушка в воде ей загадочно улыбнулась. Малэ нагнулась к воде и протянула руку, чтоб коснуться крыльев хоть так. По воде прошла рябь от её пальцев, и когда она успокоилась, перед ней предстала другая картина. Она судорожно вздохнула, увидев лишь обрубки крыльев. И как вспышка в её голове — стена света, вихри, и она подымается среди них, затем падение и боль. Боль по всему телу, но больше всего в крыльях, которых теперь нет.

«Она и сейчас красива, но и тогда она была прекрасна, а крылья… я не видела у ангелов серебряных крыльев, — подумала Ирта, обняв дерево, и заплакала, увидев то, что отразилось потом в воде, — как тяжело, наверное, потерять такую красоту». А когда ей передались картины, возникшие в голове у Малэ, ей стало совсем плохо, она даже прикусила губу до крови, чтоб не закричать, так как почувствовала ту боль, которую испытала та. И пускай это были только отголоски, они прошили её тело своими разрядами, как будто это было на самом деле.

«Неужели такое можно вытерпеть и жить дальше, а зачем?» — она сама себя спросила, отступая в лес, чтоб её не заметила Малэ.

«Да, — возникло в голове Ирты, — когда есть тот, кто всегда будет рядом».