Глава 12 Неприятные сведения

Меня прошибает озноб. Словно я узнаю, что Бриджет снова передаёт информацию моему заклятому врагу. Повернувшись к Алине, я хватаю рукой её подбородок и притягиваю к себе.

– Что именно ты обо мне знаешь? – мой голос звучит напряжённо, и я прекрасно понимаю, что легко могу свернуть ей шею, когда она сидит ко мне так близко.

Алина смотрит на меня, её лицо бледнеет. Она знает, что я без труда могу её убить, это отражается в её глазах. Она облизывает губы, пока я с нетерпением жду ответа.

– Ты... ты Эван Арден, правая рука Ринальдо Моретти.

– И?

– Ты его наёмный убийца.

Пристально смотрю на неё, прищурив глаза.

– Его... его киллер, – шепчет она.

Я не удивлён, что Алина так много знает, но немного шокирован, что она взяла и прямо об этом сказала. Знать – это одно. Я полагаюсь на свою репутацию, чтобы держать врагов Ринальдо в страхе. Признаться, что ты знаешь, – по факту заявить об этом открытым текстом, – это не то, как обычно поступают люди. Я сжимаю пальцы на её челюсти.

– Ты, правда, так думаешь?

Её начинает трясти, и в уголках глаз появляются слёзы. Я скольжу большим пальцем вниз, к её горлу. И чувствую, как она сглатывает.

– Это просто то…, что я слышала.

– Кто-то спрашивал тебя обо мне? И ты выложила им всякое дерьмо?

Она снова сглатывает и сжимает пальцами моё предплечье. Паника в её глазах отражается и в голосе.

– Я никому ничего не говорила, Эван, клянусь. Даже Лоретте, а она моя лучшая подруга и всегда расспрашивала о тебе.

– О чём она спрашивала?

– Я ничего не говорила.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Она спрашивала, почему я тебя терплю. Она считает, что я не должна приходить сюда.

Это для меня не новость. Лоретта вполне ясно дала понять, что чувствует ко мне, но мне всё равно. Каким будет ответ – вот что меня волнует. Я делаю глубокий вдох.

– Что ты ей говорила?

– Что ты, в основном, занимаешься своими делами. Что ей следует беспокоиться о своих клиентах, а не о моих.

Я пристально смотрю на неё и не вижу ни тени лжи в её лице и позе. Несмотря на то, что я мало что знаю о Лоретте, мне всё равно легко представить себе такой обмен репликами. Я ослабляю хватку на лице Алины, провожу большим пальцем по её губам и наклоняюсь, чтобы легонько поцеловать.

– Ты ни с кем не говоришь обо мне. Ты ни с кем не говоришь о моих делах. Мы окончательно разобрались с этим вопросом?

Алина быстро кивает и тянется к моей шее, чтобы помассировать её. Я чувствую, как её пальцы растирают затылок.

– Я никогда этого не делала, Эван, и никогда не буду. Ты можешь мне доверять.

Этот комментарий вызывает у меня лёгкую улыбку. Доверять ей? Нет, очевидно, что нет. Это отличная идея, но я даже не уверен, добавлял ли кого-нибудь в список надёжных людей. Только вычёркивал.

Большим пальцем вытираю на её щеке одинокую слезинку.

– Я не пытаюсь тебя напугать, – сам не понимаю, откуда взялись эти слова. Смотрю в её лицо, едва ли в состоянии сосредоточиться, когда меня настигает усталость. – Но ты должна понимать, что есть границы, которые нельзя переступать.

– Я понимаю, Эван. Правда, понимаю.

Я внимательно наблюдаю за её глазами и верю ей.

Алина прижимается своими губами к моим. Разговор закончен, я притягиваю её к себе и целую в ответ, поглаживаю своим языком её язык и слышу, как она мурлычет в мой рот. Откинувшись на спинку дивана, тяну её на себя.

– Оседлай меня.

Алина становится коленями по обе стороны от моих бёдер и смотрит мне в глаза, стягивая через голову блузку. Она кладёт её на спинку дивана, потом собирает руками волосы и приподнимает их над головой, а после, позволяя волосам рассыпаться по плечам. Я протягиваю руку и просовываю палец под лямку бюстгальтера на её плече, а затем спускаю вниз, открывая верхнюю часть груди.

Скольжу пальцем по одному холмику, затем по ложбинке между грудями, а потом по другой выпуклости. По пути скидываю другую лямку, и Алина заводит руки за спину, расстёгивая застёжку. Провожу руками по её бокам и облизываю губы, когда оголяется её грудь.

Она приподнимается на коленях и стягивает через голову мою рубашку.

Поднимая руки вверх по бёдрам, задираю юбку на талию и просовываю палец в трусики. Алина кладёт ладони на мою обнажённую грудь и раскачивается на моих пальцах, в то время как я скольжу ими внутрь, а большим пальцем нажимаю на клитор.

– Как долго ты собираешься меня так дразнить? – Алина опускает голову и смотрит на меня, прикрыв глаза.

– Тебе ведь нравится, когда я трахаю тебя пальцами.

– Ммм... и откуда ты это знаешь?

– Наблюдаю за твоим лицом, когда мои пальцы внутри, и слышу те тихие звуки, которые ты издаёшь.

– Тогда заставь меня кончить, – стонет она, потираясь о мою руку.

Посмеиваясь, вынимаю пальцы и обхватываю руками её упругую задницу.

– Тебе нравится быть оттраханной пальцами, но мне нравится чувствовать, как ты кончаешь на моём члене.

Алина откидывается и поворачивается к сумочке, лежащей рядом с диваном. Она вытаскивает из неё презерватив и тянется к моему ремню. Расстёгивает пряжку и пуговицы джинсов и быстро стягивает их вниз, чтобы добраться до моего члена, пока я снимаю с неё трусики.

Не теряя времени, она раскатывает презерватив и приставляет головку члена к своему входу. Опускается на него, а я выгибаю шею, похороненный внутри неё.

– О, да... – я позволяю ей установить свой собственный темп, а сам хватаю её одной рукой за спину и другой ласкаю грудь. Она сначала двигается медленно, но у неё не занимает много времени, чтобы ускорить темп. Хватаю за шею, притягиваю её рот к своему.

Её тело стискивает мой член, а мой язык исследует её рот. Всё ещё сжимая её зад одной рукой, притягиваю ее, глубоко хороня себя внутри неё. Она кричит в мои губы и откидывается назад, не открывая глаз.

Алина опускает одну руку на диван, чтобы удержать себя, а другой сжимает моё плечо. Она начинает двигаться быстрее, и я едва за ней поспеваю, когда она толкается бёдрами, и её горячее дыхание опаляет мою шею. Она прижимается лбом к моей груди и что-то бессвязно выкрикивает.

Я выгибаю спину, вдалбливая член ещё глубже. У меня больше нет сил сдерживаться.

– Ах, блядь! – кричу я, отпуская себя. Мои бедра падают обратно на диван, и Алина, тяжело дыша, ложится на мою грудь.

– Господи, Эван.

– Что?

– Это было... это было, действительно, хорошо.

– Всего лишь хорошо? – смеюсь я.

– Больше, чем хорошо. Но прямо сейчас не могу придумать никаких других прилагательных!

Мы оба смеёмся, Алина встаёт и избавляется от презерватива, затем возвращается на диван и снова садится на меня верхом.

– Мне так хочется дождаться, когда ты будешь готов к очередному раунду, – говорит она мне, – но думаю, что тебе сначала нужно немного поспать.

С этим не поспоришь, хотя второй раунд – звучит довольно заманчиво.

Алина слезает с меня и тянет за руку. Позволяю ей проводить меня в спальню, где мы оба откидываемся на подушки. Я жду, когда она устроится поудобнее, а потом обвиваю руками её талию и притягиваю к груди.

Сегодняшний стресс и оргазм приводят меня в сонное состояние, но я не могу заснуть даже с витающим вокруг меня ароматом лаванды. Передо мной всё время лицо Ринальдо, когда я рассказываю ему о Фелисе. Каждый раз, думая о его реакции, моя грудь сжимается.

Пальцы Алины гладят мои волосы, я поворачиваюсь и смотрю на неё.

– Ты когда-нибудь ошибалась? – спрашиваю я.

– Да, – тихо смеётся Алина. – Довольно часто. Разве не все совершают ошибки?

Вопрос риторический, и я не утруждаю себя ответом. Да, все ошибаются, но последствия в зависимости от обстоятельств сильно различаются. Выехать со стоянки и столкнуться с другой машиной – ошибка. А гнать по улице с односторонним движением в противоположном направлении и сбить ребёнка, катающегося на трехколёсном велосипеде, – это уже катастрофа.

– Эван? Ты совершил ошибку?

Я закрываю глаза и облизываю губы. Не уверен, что у меня есть ответ, даже если бы мне захотелось его ей дать. Убийство Фелисы было ошибкой? Я не жалею об этом. Но мне не нравится видеть Ринальдо в таком состоянии.

– Какие ошибки совершила ты? – уклоняюсь я от прямого ответа, и она это понимает. В действительности меня не заботит прошлое проститутки.

– Бросила школу, – говорит Алина. – Не стоило этого делать.

– Почему бросила?

– Молодая была и глупая, – пожимает она плечом и поднимает руку, чтобы помассировать мой затылок. – В то время это казалось единственно правильным вариантом.

– Тебе пришлось зарабатывать? Чтобы поддержать семью?

– Не совсем так, – поясняет она. – Я имею в виду, что должна была содержать саму себя, а не кого-то другого. Я сбежала из дома.

– Сколько тебе было?

– Четырнадцать.

Я внимательно наблюдаю за ней, переваривая информацию. Четырнадцать лет – она была молода, слишком юна. Никто не получит нормальную работу в четырнадцать лет, и никто не уходит в четырнадцать из дома без веских на то оснований.

– Ты тогда и начала заниматься проституцией? Всего лишь пыталась выжить на улице?

Алина отводит взгляд, и её горло дёргается, когда она сглатывает. Уголки её сощуренных глаз слегка блестят, и я чувствую, как напряжены её мышцы.

Она была проституткой до того, как ушла из дома.

Такое случается. Я знаю, что подобное происходит, потому что видел это много раз. Обычно это какой-нибудь придурок-наркоман, который сделает всё, чтобы получить дозу, и вдвойне придурок-сутенёр, которому нравится свежая, молодая киска. Они находят какую-нибудь девочку-подростка и уговаривают её выйти на улицу, дав ей кучу обещаний, и вот она уже проститутка и отдаёт им все деньги.

– Кто? – она до сих пор чрезвычайно напряжена, но во мне кипело любопытство, и я должен был спросить.

– Это имеет значение? – её ответ и нежелание рассказывать говорит мне больше, чем я, вероятно, хочу знать. Существует конкретный человек, который втянул её в эту жизнь, – кто-то важный.

– Может быть.