— Она управляла одним из клубов на севере, — говорит Ринальдо. — Она хорошо разбирается в счетах и цифрах.

— У меня нет о ней своего мнения.

— Так сформируй его.

— Да, сэр.

— А что ты думаешь насчёт Луизы?

Я ступаю на опасную тропу и хорошо это понимаю. И также хорошо знаю, что Ринальдо ждёт, что, когда мы одни, я выскажу своё мнение, и я не собираюсь рисовать картину со щенками и радугой, когда существо вопроса – куча собачьего дерьма.

— Она не сможет справиться с таким давлением, — говорю я прямо. — Она хороша в дипломатии, но никогда не сможет принимать жёсткие решения.

Ринальдо на мгновение закрывает глаза, вздыхает и снова смотрит на меня.

— Боюсь, ты прав, — он залпом допивает свой напиток и со стуком ставит бокал на стол. — Я думал, что она освоится во всём этом, но фиаско с русскими и разделом продажи икры было достаточно, чтобы заставить меня подумать о вазэктомии.

Я не могу скрыть вырвавшуюся усмешку, но удерживаюсь от того, чтобы не засмеяться вслух. В любом случае, уже немного поздно для такого рода действий, и Ринальдо – благочестивый католик. Ну, по крайней мере, на словах.

— Что, если ей начать больше заниматься бухгалтерией? — предлагаю я. — Ты знаешь, что можешь ей доверять. Это откроет перед Беккой другие возможности, если у неё получится, и ты действительно думаешь, что она с нами надолго.

— Пока нет, — говорит он, покачав головой. — Сначала я хочу, чтобы ты узнал её получше.

Я бросаю на него косой взгляд, недоумевая, что он под этим подразумевает.

Ринальдо смеётся.

— Не стесняйтесь использовать то, что ты имеешь в своём арсенале, — поясняет он, проводя рукой вверх и вниз вдоль моего тела. — Кажется, тебе никто не может сопротивляться. Хотя, думаю, тебе лучше оставаться со своими шлюхами.

Я посмеиваюсь, в то же время чувствуя облегчение. Я бы не хотел приударить за какой-то цыпочкой, чтобы получить о ней информацию. Мысли о Бекке в таком направлении напоминают мне о ещё одной новой женщине, работающей на Ринальдо.

— Можно кое о чём спросить, сэр?

— Конечно.

— Фелиса здесь уже несколько месяцев, верно?

— Да, так и есть, — говорит он настороженно.

— Ты собираешься оставить её здесь?

— Планирую, — мгновение он изучающе смотрит на меня. — Ты не одобряешь?

— Леле знает о ней?

— Конечно, знает, — говорит Ринальдо, фыркнув. — Она же и привезла её сюда из Нью-Йорка.

— Она знает о ней? — спрашиваю я снова, сильнее акцентируя.

Ринальдо нависает над столом и пристально смотрит на меня.

— Это не то, о чём ты думаешь, — говорит он.

Я абсолютно в этом не убеждён. Он отводит от меня взгляд, больше не встречаясь с моими глазами, и я уверен, что это ещё не всё.

— Тогда что это?

— Это не твоё чёртово дело. Вот что это такое! — вдруг кричит Ринальдо. — Теперь у тебя есть чем заняться. Предлагаю тебе пойти и начать готовиться!

Я пару раз моргаю, несколько шокированный его реакцией. Ринальдо прочёл мне более, чем достаточно, нотаций, но повышение голоса – это для меня что-то новенькое. Его руки сжаты в кулаки, как будто он на самом деле собирается меня ударить. И мне становится интересно, попробует ли он это сделать.

Не делает. Вместо этого он отворачивается от меня, садится за стол и потирает пальцами виски. Он воздерживается от каких-либо комментариев и даже не поднимает глаз.

— Да, сэр, — тихо говорю я перед тем, как развернуться и выйти из комнаты.

Не знаю, что и думать об этой неожиданной стычке. Тут есть что-то ещё, кроме простого романа. Может быть, дело именно в этом, это не просто связь. Всё сложно. Может, он влюблён в эту женщину. Может, она разделяет его чувства.

Решаю, что стоит провести небольшое расследование.

Джонатан ждёт снаружи, но вместо пива он настаивает на том, чтобы я купил новую машину. Я начинаю его убеждать, что «вольво» будет в порядке, как только я заменю аккумулятор, но его не интересуют мои аргументы. А ещё он ненавидит «вольво» и достаёт меня этим с тех пор, как я вернулся в Чикаго.

Джонатан заезжает в местечко, хорошо известное в округе тем, что там много крутых машин. Это одно из предприятий Ринальдо, хоть и маленькое, и многие из его людей приобретают машины именно здесь. Прямо у входа представлена коллекция спортивных автомобилей и люксовых седанов. Большинство из них довольно новые, и их ВИН² нельзя отследить. Документов вполне достаточно, чтобы регистрация автомобиля, если вас остановят, выглядела законно, и все расчёты ведутся наличными.

— Мне вообще не нужна другая машина. — Я выхожу из пикапа Джонатана и чуть не падаю на землю. Снег был расчищен и откинут на обочину, но местами осталось немного льда.

— От этого куска дерьма, что ты раздобыл, нужно избавиться, — говорит Джонатан. — Даже не понимаю, почему ты позволяешь, чтобы тебя в нём видели.

— Я стараюсь, чтобы меня вообще не замечали.

— Ну, это дерьмо работает, только когда ты на крыше.

Мы прогуливаемся по площадке, но на самом деле мне ничего не бросается в глаза. Джонатан продолжает болтать о машинах, не созданных в Америке, но я слушаю его невнимательно. Я подхожу к чёрному «бумеру», стоящему около боковой стены здания, но как только я к нему приближаюсь, мой взгляд привлекает стоянка позади офиса.

На заднем дворе выстроились в ряд старые мощные машины. Большинство из них довольно побиты, но одна, похоже, в хорошем состоянии. Совершенно забыв о «бумере», я обхожу офис и направляюсь к автомобилю, который привлёк моё внимание.

Это «камаро Z28» 1969 года выпуска. Верхний слой краски – матовый чёрный с серыми гоночными полосами по центру, тонированные окна. С широкими шинами и литыми серыми дисками. Как и многие мальчишки, я мечтал о таких машинах, когда был ребёнком.

— Я думал, тебе нравится немецкая техника, — говорит, подойдя ко мне, Джонатан.

— Мне нравится эта.

Джонатан обходит машину и смеётся.

— Она определённо для тебя! — он широко улыбается, указывая на задний бампер. На нём небольшая наклейка, на которой написано «Заботливая мамаша».

Я сжимаю руки в кулаки.

— Какой ублюдок нацепил этот блядский стикер на такую красавицу?

— Она уже попала сюда такой, — отвечает мне голос из-за спины.

Я оборачиваюсь и вижу низенького толстяка в засаленном комбинезоне и бейсболке, слишком низко натянутой на глаза.

— Кто бы это ни сделал, его нужно расстрелять, — я на самом деле в бешенстве. Наклеивание всякого рода стикеров на бампер такого автомобиля, как этот, является основанием для расчленения.

— Убрать это не составит большого труда, — говорит толстяк, пожимая плечами. — Если захочешь, то всегда можешь купить новый бампер – нужно будет только отшлифовать и перекрасить в соответствующий цвет.

Его безразличие просто бесит. По всему видно, что он не фанат автомобилей, – его даже не волнует, что кто-то вытворил такое с классической тачкой? Как долго она стояла здесь с этой штукой на бампере?

— Я её беру, — я складываю руки на груди и смотрю на мужика.

— Она ещё не выставлена на продажу.

— Ну, так приводи долбаные бумаги в порядок, — говорю я ему, — потому что я забираю машину домой сегодня.

Я отказываюсь покидать площадку даже для того, чтобы достать необходимую сумму наличных, которую он хочет за машину. Джонатан жалуется и ноет, но, в конце концов, соглашается поехать и привезти для меня деньги, пока чувак готовит левые документы. Я расплачусь с Джонатаном позже. В полдень я уезжаю со стоянки на своей новой детке.

У меня такое ощущение, что я буду наслаждаться своей спонтанной покупкой.