Бекка ведёт подробные записи, и я не удивлюсь, если она не просто составляет опись, но также взяла на себя все секретарские обязанности. Она кивает всему, что говорит Ринальдо, и, похоже, стенографирует, потому что её записи слишком краткие.

Бени часто встревает в разговор со своим сильным итальянским акцентом. Он старается, я вижу. Многие из его идей Ринальдо отбрасывает, но это не мешает Бени прерывать его каждый раз, когда у него появляется не до конца сформировавшаяся мысль. Всякий раз, когда он ловит взгляд Луизы, то подмигивает ей.

Что-то не так, но я не могу понять что.

Обычно я очень проницательный. Большинство людей, не осознавая того, постоянно дают маленькие подсказки о своей жизни. Они могут проявляться в том, как люди стоят или сидят, как реагируют, когда кто-то задаёт им вопрос. Я всегда наблюдал за такими вещами, но сейчас чувствую себя не в форме.

Мне нужна ещё одна проститутка.

Я раздражён, и это забирает каждую каплю контроля и заставляет меня незаметно ёрзать. Поли большим пальцем то ставит свой револьвер на предохранитель, то снимает с него, и это меня бесит. Меня так и подмывает вытащить свою Беретту, снять с предохранителя и направить её ему в голову. Вместо этого я тру пальцами висок.

В комнату входит женщина. Высокая, с волнистыми темно-русыми волосами и ярко-розовыми ногтями. Она одета в повседневную одежду – джинсы и пушистый черно-белый свитер. Я никогда её раньше не видел, но никто из команды Ринальдо не реагирует на её присутствие и на то, что она подходит прямо к нему и, наклонившись ближе, что-то ему шепчет.

Ринальдо улыбается тому, что она ему говорит. Он кивает ей и целует в щёку, прежде чем девушка выходит обратно, закрыв за собой дверь.

— Кто это? — спрашиваю я Джонатана.

— Фелиса, — сообщает Джонатан. — Она здесь уже несколько месяцев. Она училась в Нью-Йорке или где-то ещё до того, как переехала сюда. Она член семьи.

— Чьей семьи? — уточняю я. — Ринальдо?

— Не напрямую, — говорит он. — Но входит в семью, понимаешь. Из первого поколения. Думаю, она из Бьянки.

Я киваю, в то время как мой разум начинает работать, заново проигрывая её взаимоотношения с Ринальдо. Его лёгкий поцелуй выглядел достаточно невинным, но взгляд, каким он проводил её из комнаты, был более интимным, чем он смотрел бы на племянницу или кузину.

Ринальдо изменяет жене, и она это знает. Габриэлла Моретти, известная как Леле, традиционная жена мафиози. Она осознаёт и что собой представляет бизнес мужа, и его место в нём. Она никогда не вмешивается и обычно просто держится подальше от грязных сторон его жизни. Леле фантастически готовит, и только по этой причине Ринальдо никогда не поставит под угрозу его с ней отношения. Он путался с проститутками и танцовщицами из клуба, но никогда с кем-то из бизнеса.

Мне это не нравится. Что-то в ней меня сразу же выводит из себя, но я не понимаю, что именно.

Встреча заканчивается, и Ринальдо всех отпускает. Но, пока команда обсуждает детали плана, многие ошиваются рядом, и я использую возможность официально познакомиться с новой службой безопасности Ринальдо.

— Эван Арден, — говорю я, протягивая руку Поли.

— Поли Вечини, — он хватает мою ладонь и сжимает её крепче, чем необходимо. Жалкая демонстрация тестостерона выглядит почти комично. — Разве ты не должен быть мёртв?

— Это длилось недолго, — говорю я, пожимая плечами.

Он смеётся.

— Ну, добро пожаловать обратно.

— Спасибо, — вежливо отвечаю я. — Если тебе понадобится что-нибудь касательно безопасности, дай мне знать.

— Я вполне уверен, что у меня всё под контролем, — говорит Поли, расправляя плечи и вытягиваясь. Он и так на несколько сантиметров выше меня, и этот поступок так же смешон, как и его рукопожатие.

Люди, которые чувствуют необходимость демонстрировать свои физические размеры как средство запугивания, как правило, не очень уверены в своих силах. Я убеждён, что Поли не является исключением из этого правила. Он прищуривает глаза, оценивая меня, и своей самодовольной ухмылкой показывает, что не верит всем этим «слухам» о моих способностях.

Меня это устраивает – пусть недооценивает меня. В дальнейшем это может сыграть мне на руку.

— Эван! — зовёт Ринальдо.

Я извиняюсь перед Поли и направляюсь к боссу.

— Эван, познакомься с Бени Сегрети.

Бени кивает, пожимает мне руку и здоровается со мной по-итальянски.

Я поднимаю бровь, и меня охватывает ощущение дежавю. Не могу сосчитать сколько раз кто-то из семьи пытался запугать меня, давая понять, что я не один из них. Это не срабатывало в прошлом, и не работает сейчас.

— Piacere di conoscerla (прим. пер. приятно познакомиться (ит.)), — у меня не очень хорошее произношение, но оно достаточно понятное. Бени расширяет глаза на мой ответ, а Ринальдо довольно хихикает.

— Бени занимается некоторыми нашими новыми коммерческими предприятиями, — говорит Ринальдо. — Он был весьма полезен для меня с тех пор, как приехал.

— Уверен, что так и есть, — киваю я ему головой. — Луиза, вероятно, ценит помощь.

Я внимательно наблюдаю за Бени, когда упоминаю имя дочери Ринальдо, и его глаза слегка расширяются, когда он смотрит в её сторону. Он облизывает губы и проводит рукой по жирным чёрным волосам, прежде чем заговорить.

— Луиза очень способная, — улыбается он и смотрит на Ринальдо. — Её отец, должно быть, очень ею гордится.

У меня нет сомнений – серьёзные это отношения или нет, но Бени её трахает.

Ринальдо улыбается, и мне ясно, что он понятия об этом не имеет. Опять же, он, возможно, обеими руками «за». Он хотел, чтобы Луиза остепенилась и подарила ему внуков, но не смог найти подходящую пару. Возможно, он даже привез Бени из Италии именно с этой целью.

Всё, что я знаю наверняка, это то, что я не включён в этот список. Ринальдо ясно дал это понять.

— Ринальдо, вот документы, которые мы обсуждали, — Бекка отталкивает меня бедром, и становится между мной и боссом. Она не извиняется, и небрежный взгляд, который она кидает на меня искоса, говорит, что поступок был преднамеренным.

— Спасибо, дорогая, — говорит Ринальдо. Он берёт папку из её рук и кладёт на стол. — Ты знакома с Эваном?

— Не официально, — говорит Бекка, поворачиваясь ко мне с широкой улыбкой. — Я помню его с тех пор, как он пару лет назад посетил наш клуб.

Не уверен, какой клуб она имеет в виду – Ринальдо владеет несколькими, и я в своё время побывал во всех из них. Новые люди обычно ставят меня в тупик, но, зная, что она в бизнесе уже некоторое время, я немного расслабляюсь.

Я пожимаю ей руку, и она игриво мне улыбается и подмигивает. С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить в ответ глаза.

После получения основных сведений все друг за другом начинают покидать офис Ринальдо, чтобы отправиться выполнять свои задачи на сегодня. Возвратившись к дивану, я хватаю сумку и перекидываю её через плечо.

— Хочешь попить пивка? — спрашивает Джонатан.

— Конечно, — говорю я. — Между прочим, я приехал сюда на автобусе.

— Ты и чёртов общественный транспорт? — качает головой Джонатан.

— «Вольво» заглох, — отвечаю я, пожимая плечами. — Нужно купить новый аккумулятор.

— Не беспокойся. Я за рулём.

— Это мне подходит.

Мы направляемся к двери, но меня окликает Ринальдо:

— Эван, задержись на минутку.

— Да, сэр.

— Я подожду тебя снаружи, — говорит Джонатан.

Как только все покидают комнату, Ринальдо идёт к мини-бару возле своего стола и вынимает большую бутылку скотча. Я не спрашиваю, о чём он хочет поговорить, а просто жду, когда он будет готов.

— Как ты, сынок?

Значительная часть напряжения, которое я чувствовал всё утро, исчезает, когда он произносит слово «сынок». Я прошёл достаточно сеансов терапии, чтобы понять, почему это так сильно на меня влияет: сирота, выросший в монастыре с ограниченными примерами мужской модели поведения и никогда и нигде не имеющий никаких реальных корней. Во мне прочно укоренилось желание кому-то принадлежать. В первые годы службы морпехом я считал, что в семье был какой-то смысл, но из моего отряда в живых остался только Малыш Эдди, электронщик от бога.

— Всё хорошо, сэр.

Он наклоняет бутылку к стакану, а затем останавливается и поднимает бровь, ставя под сомнение мои слова.

— Правда, — говорю ему, — я в порядке.

Ринальдо наполняет стакан янтарной жидкостью наполовину и предлагает мне. Я отказываюсь, и тогда он делает глоток сам.

— Ты уже устроился на новом месте? — спрашивает он.

— По большей части. У меня не так много вещей, и место уже обставлено, так что хлопот было не так много.

— Готов ли ты снова стать полноправным членом организации?

— Да, сэр.

Он долго смотрит на меня, прежде чем начать говорить снова.

— Я позволил тебе уйти только потому, что знал, это не продлится долго.

В груди появляется чувство стеснения. Я на мгновение отвожу взгляд, с трудом сглатываю и делаю глубокий вдох.

— Она хорошая девушка, — говорит Ринальдо. — Но не предназначена для этой жизни, а ты никогда не сможешь себя от этой жизни отделить.

Мне не нужно спрашивать, чтобы понять, что он говорит о Лиа. Я ошибочно думал, что если увезу её из Чикаго, то это позволит нам обоим уйти от Ринальдо и его бизнеса. Остаться в стороне у меня не получилось. Не знаю, верность ли это Ринальдо, преданность делу или просто моя потребность видеть кого-то в прицеле винтовки, но я не смог отказаться от этой жизни.

Понимание того, что он прав, не облегчает восприятие его слов. Он знал. Он всё это время знал, что мне не удастся с ней остаться.

— Ты мог бы это сказать до того, как я уехал, — мои слова звучат жёстче, чем я рассчитывал.

— Ты бы послушался?

Закрыв глаза, сжимаю зубы. Борюсь с желанием вытащить пистолет, но я бы никогда не навредил Ринальдо. Я не хочу стрелять в него, я просто хочу застрелить кого-нибудь.

Прежде чем увидеть, как он двигается ко мне, я чувствую его руку на щеке. Смотрю в его глаза, на его мягкое, обеспокоенное выражение лица.