— Но я должен был почуять его, — раздраженно сказал Тарзан.

— Почуять! — воскликнула Пан-ат-лин.

— Конечно! Как, по-твоему, я так быстро обнаружил оленя?

Тарзан вдруг замолчал и посмотрел вниз на рычавшее чудовище. Ноздри человека-обезьяны затрепетали, пытаясь уловить запах.

— А! — вскричал он. — Я понял!

— Что именно? — спросила Пан-ат-лин.

— Это существо застало меня врасплох, потому что оно практически не имеет запаха, объяснил он. — Ты слышала о трицераптосах? Нет? Так вот, это животное, что вы называете грифом, на самом деле трицераптос. Я видел его скелет в лондонском музее, а также восстановленный внешний облик. Мне тогда показалось, что ученые, выполнившие эту работу, в основном полагались на свое воображение, но теперь вижу, что был неправ. Правда, наш экземпляр немного отличается от того чучела, однако сходство настолько явное, что его сразу же можно узнать. Нельзя не учитывать, что живая особь претерпела некоторые эволюционные изменения.

— Трицераптосы, лондонский, эволю… Ничего не понимаю, — произнесла девушка.

Тарзан улыбнулся и бросил сухую ветку в существо, бесновавшееся внизу. Зверь страшно зарычал и поднял морду кверху.

Его туловище было голубого цвета, морда — желтой. Голубые круги обрамляли глаза.

Голову зверя украшали три рога: один на носу, а два других над глазами. Хотя существо имело отталкивающий вид, Тарзан не мог им не восхищаться: зверь воплощал все, что так ценил Тарзан — силу, смелость. В одном только массивном хвосте таилось больше силы, нежели у слона. Маленькие глазки буравили Тарзана. В пасти виднелся ряд мощнейших зубов.

— Трицераптос! — пробормотал человек-обезьяна. Затем он обратился к девушке.

— А теперь пойдем. Подкрепимся в пещере мясом, а потом вернемся в Кор-ул-я к Ом-ату.

Девушка вздрогнула.

— Вернемся? — спросила она. — Отсюда нам не уйти.

— Почему? — спросил Тарзан. Вместо ответа она указала на грифа.

— Чепуха! — воскликнул Тарзан. — Он не может лазать по деревьям. По веткам мы доберемся до скалы быстрее, чем он.

— Ты не знаешь грифов, — мрачным тоном ответила Пан-ат-лин. — Теперь он будет следовать за нами, куда бы мы ни пошли. Станет караулить нас под деревом, всюду. Ни за что не отстанет от нас.

— Мы можем долгое время жить на деревьях, — возразил Тарзан. — Когда-нибудь это чудовище уйдет. Пан-ат-лин покачала головой.

— Никогда, — сказала она. — А потом не забывай про Тор-о-донов. Они придут и убьют нас, часть съедят сами, а остальное бросят грифу. Гриф и Тор-о-доны друзья. Поэтому Тор-о-доны делятся пищей с грифами.

— Может, ты и права, — сказал Тарзан. — Но даже если это так, я не собираюсь сидеть здесь в ожидании кого-то, кто придет, съест половину меня, а половину отдаст этому мерзкому чудищу. Если мне не удастся выбраться отсюда целым, это будет уже не моя вина. Попытка не пытка.

Тарзан стал перебираться по верхушкам деревьев. Пан-ат-лин последовала за ним. Динозавр двинулся по земле следом за людьми. Когда они достигли границы леса, за которым открывалось пустое пространство, которое требовалось пересечь, чтобы попасть к подножию скалы, под деревом их уже ожидал трицераптос.

Тарзан с тоской поглядел вниз и почесал затылок.

ГЛАВА VII

Тарзан взглянул на девушку.

— Сможешь очень быстро пересечь ущелье по деревьям? — спросил он.

— Одна?

— Нет.

— Если ты поведешь, смогу.

— Тогда пошли, и делай точно так, как я скажу. Он направился в обратную сторону по деревьям, перемахивая по-обезьяньи с ветви на ветвь, двигаясь зигзагами и стараясь выбирать места как можно труднее для передвижения внизу, где лежали поваленные деревья. Однако расчет его не оправдался.

Когда они достигли противоположного края ущелья, гриф уже был там.

— Снова назад, — скомандовал Тарзан.

Они что было мочи пустились в обратный путь. В итоге то же самое, даже еще хуже, ибо к первому грифу присоединился еще один, и теперь под деревьями их было двое.

Перед людьми высилась скала, и многочисленные пещеры в ней как будто издевались над ними. Спасительное укрытие было так близко и вместе с тем бесконечно далеко. Внизу на прежнем месте лежало тело мертвого Тор-о-дона, хорошо видимое с высоты дерева.

Один из грифов подошел к нему, обнюхал, но есть не стал. Утром, отправляясь на охоту, Тарзан осмотрел Тор-о-дона и заключил, что тот, очевидно, либо обезьяна на очень высоком уровне развития, либо же человек на очень низком уровне развития с очень низким интеллектом — что-то вроде яванского питекантропа, наверное, предок ваз-донов и хо-донов.

Пока глаза Тарзана блуждали, бесцельно наблюдая за сценой внизу, мозг его лихорадочно работал над тем, как помочь девушке выбраться отсюда.

— Ви-оо! — прозвучало вдруг неподалеку.

Грифы подняли головы, оборачиваясь на звук. Это не было воем или проявлением ярости.

Тут же в ответ прозвучало «ви-оо».

Грифы повторили клокочущие звуки. Тарзан посмотрел на спутницу.

— Что это?

— Не знаю, — ответила она. — Может, какая-нибудь странная птица или еще какое ужасное существо, обитающее в этой жуткой местности.

— А вот и оно! — воскликнул Тарзан. — Посмотри! Пан-ат-лин в ужасе воскликнула:

— Тор-о-дон!

Существо шло прямо, с палкой в руке, медленной и нетвердой походкой.

Оно двигалось на грифов, которые стали пятиться как бы в испуге. Тарзан глядел во все глаза. Тор-о-дон приблизился к намеченной цели. Гриф замотал головой и огрызнулся на Тор-о-дона, а тот вскинулся и стал бить палкой зверя по морде. К удивлению Тарзана, гриф, который мог бы запросто проглотить слабого и маленького по сравнению с ним Тор-о-дона, отступил, как побитая собака.

— Ви-оо! — издал крик Тор-о-дон, и гриф медленно двинулся к нему.

Тор-о-дон обошел грифа, взобрался по хвосту на спину и уселся на хребте.

— Ви-оо! — закричал Тор-о-дон и хлестнул зверя палкой.

Гриф пошел вперед.

Тарзан был так захвачен происходившим внизу, что ему даже в голову не пришло воспользоваться удобным моментом и убежать — настолько интересно оказалось наблюдать за жизнью, какой она была бесчисленные столетия назад, за тем, как первобытный человек управляется с примитивным рабочим животным.

Гриф, на котором ехал Тор-о-дон, остановился и посмотрел вверх, предупреждая тем самым хозяина о присутствии чужих. В тот же миг Тор-о-дон подогнал грифа к дереву, на котором находились беглецы, вскочил на ноги, не слезая со спины грифа, и Тарзан увидел его страшное лицо и мощные мускулы.

Тор-о-дон издал жуткий звериный рык. Тарзан встал во весь рост на закачавшейся ветке — стройный и прекрасный, похожий на Бога, не испорченный цивилизацией, великолепный образец того, какой могла бы стать человеческая раса.

Тарзан взялся за лук, натянул тетиву и выпустил стрелу, хотя в душе предпочел бы растерзать неприятеля собственными руками. Стрела вонзилась глубоко в сердце Тор-о-дона.

— Тарзан Яд-гуру! — пробормотала девушка.

Она выразила свое невольное восхищение точно так же, как выражали его люди ее племени. Тарзан повернулся к ней.

— Пан-ат-лин, — сказал он, — эти звери могут продержать нас здесь невесть как долго. Боюсь, что вместе нам не уйти, но у меня есть план. Ты останешься здесь и спрячешься в листве, а я пойду в обратную сторону, стараясь отвлечь их внимание. Постарайся понять меня. Как только они уйдут, беги в пещеру. Я думаю, они оба последуют за мной, если у них не больше ума, чем я предполагаю. В пещере жди меня день, не больше. Если с рассветом я не вернусь, придется тебе возвращаться в Кор-ул-я одной. А это тебе на еду.

Он оторвал ногу оленя.

— Я не могу оставить тебя, — сказала она просто. — В нашем племени не принято покидать друзей в беде. Ом-ат не простит мне этого.

— Скажешь Ом-ату, что я настоял, — сказал Тарзан.

— Это приказ? — спросила она.

— Да. До свидания, Пан-ат-лин. Спеши к Ом-ату. Ты — достойная жена вождя Кор-ул-я.