Коулт прошел от палатки Зоры к своим людям, отдыхавшим на земле, чтобы отдать необходимые распоряжения, сопровождаемый взглядом Рагханата Джафара из-под полога палатки. Лицо индуса исказилось от злобы, в глазах полыхал огонь ненависти.

Наблюдавший сверху Тарзан увидел, что американец отдает распоряжения своим людям. Личность этого молодого человека произвела на Тарзана благоприятное впечатление. И все же он испытывал к нему те же чувства, что и к любому незнакомцу, ибо в душе человека-обезьяны глубоко укоренилось первобытное, животное недоверие ко всем чужакам и особенно к белым. Тарзан следил за ним, и из поля его зрения не ускользало ничего. Так он увидел Рагханата Джафара, выходящего из палатки с винтовками в руках. Это заметили только двое — Тарзан и малыш Нкима, но лишь Тарзан придал увиденному недоброе значение.

Рагханат Джафар вышел из лагеря и углубился в джунгли. Тарзан из племени обезьян бесшумно последовал за ним, перелетая с дерева на дерево. Джафар обогнул лагерь, двигаясь среди скрывавшей его зелени джунглей, затем остановился. Со своего места он видел весь лагерь, оставаясь при этом незамеченным.

Коулт следил за тем, как размещаются грузы и ставится его палатка. Его люди были заняты выполнением различных поручений. Они утомились и почти не разговаривали. В основном люди работали молча, и воцарилась необычная тишина, тишина, неожиданно взорванная мучительным воплем и выстрелом из винтовки. Звуки эти слились воедино, так что невозможно было определить, что чему предшествовало. Пуля просвистела у виска Коулта и отхватила мочку уха одного из его людей, стоявшего позади американца. В мгновение ока мирная жизнь лагеря сменилась столпотворением. Сначала вспыхнул спор относительно того, откуда донеслись звуки, но Коулт заметил облачко дыма, поднимавшегося из густой листвы прямо за границей лагеря.

— Вон там, — воскликнул он и бросился вперед. Вождь аскари остановил его.

— Не ходите, бвана, — предупредил он. — Может, там враг. Давайте сперва обстреляем джунгли.

— Нет, — отозвался Коулт, — сперва произведем разведку. Возьми часть своих людей и заходи справа, я с остальными зайду слева. Прочешем джунгли, двигаясь навстречу друг другу.

— Слушаюсь, бвана, — согласился вождь и, подозвав воинов, отдал необходимые распоряжения.

В джунглях обе группы встретила полнейшая тишина — ни хлопанья птичьих крыльев, ни какого-либо намека на присутствие живого существа. Спустя некоторое время группы соединились, так и не обнаружив следов стрелявшего. Теперь они образовали полукруг и по команде Коулта двинулись к лагерю.

На границе лагеря Коулт обнаружил лежавшего на земле человека. Это был Рагханат Джафар. Мертвый. Правая рука Коулта сжала винтовку. В груди Джафара торчало древко тяжелой стрелы.

Столпившиеся вокруг трупа негры обменялись вопросительными взглядами, затем посмотрели в сторону джунглей и вверх на деревья. Один из них оглядел стрелу.

— Такой я еще не видывал, — сказал он. — Она сделана не руками человека.

Чернокожих моментально обуял суеверный страх.

— Стрела предназначалась коричневому бване, — проговорил другой, — поэтому демон, выпустивший ее, является другом нашего бваны. Нам не следует бояться.

Это объяснение удовлетворило чернокожих, но не удовлетворило Коулта. Он размышлял над услышанным, возвращаясь в лагерь после того, как приказал похоронить индуса.

Зора Дрынова стояла на пороге палатки и, увидев Коулта, пошла к нему навстречу.

— Что это было? — спросила она. — Что случилось?

— Товарищ Зверев не убьет Рагханата Джафара, — ответил Коулт.

— Почему?

— Потому что Рагханат Джафар уже мертв.

— Кто это мог сделать? — поинтересовалась она, когда американец рассказал ей о том, как именно умер Джафар.

— Не имею ни малейшего представления, — сознался Коулт. — Абсолютная загадка, но это значит, что за лагерем следят и мы ни в коем случае не должны ходить в джунгли в одиночку. Люди верят, что стрела была выпущена, чтобы спасти меня от пули убийцы; и хотя я вполне допускаю, что Джафар намеревался убить меня, но все же думается, отправься я в джунгли один, вместо него мертвым оказался бы я. С тех пор, как вы разбили лагерь, вас когда-нибудь беспокоили туземцы? Были ли у вас с ними какие-нибудь неприятные стычки?

— За все это время мы вообще не встретили ни одного туземца. Мы часто обсуждаем то, что местность кажется совершенно заброшенной и безлюдной, несмотря на то, что здесь полно дичи.

— Возможно, этот факт как раз и говорит за то, что местность безлюдна или только кажется безлюдной. Вполне вероятно, что мы случайно вторглись на территорию некоего необыкновенно злобного племени, которое таким вот образом демонстрирует пришельцам, что они — персоны нон грата.

— Вы сказали, одного из ваших ранило? — спросила Зора.

— Ничего серьезного. Всего лишь оцарапало ухо.

— Он находился рядом с вами?

— Прямо за моей спиной, — ответил Коулт.

— Не сомневаюсь, что Джафар хотел убить вас.

— Возможно, — произнес Коулт, — но ему не удалось. Он даже не испортил мне аппетита, и если удастся успокоить моего слугу, то скоро мы поужинаем.

Тарзан и Нкима наблюдали на расстоянии за похоронами Рагханата Джафара, а чуть позже стали свидетелями возвращения Кахии с аскари и Вамалой, боем Зоры, которого Джафар отослал из лагеря.

— Но где же все то великое множество Тармангани и Гомангани, которые, как ты утверждал, находятся в лагере? — обратился Тарзан к Нкиме.

— Они взяли свои изрыгающие гром палки и ушли, — ответил маленький ману. — Они охотятся за Нкимой.

Тарзан из племени обезьян улыбнулся своей редкой улыбкой.

— Придется выследить их и узнать, что они затевают, Нкима, — сказал он.

— Но скоро стемнеет, — взмолился Нкима, — и тогда выйдут и Сабор, и Шита, и Гиста и тоже начнут охотиться за Нкимой.

Темнота спустилась прежде, чем слуга Коулта объявил, что ужин готов.

Тем временем Тарзан, изменив свой план, вернулся на деревья над лагерем. Он был уверен, что экспедиция, чью базу он обнаружил, затевает что-то нечистое. Размеры лагеря указывали, что здесь расположилось много людей. Необходимо было выяснить, куда они ушли и с какой целью. Предполагая, что экспедиция, какую бы цель она ни преследовала, может естественно явиться основной темой разговоров в лагере, Тарзан принялся искать удобную позицию, откуда он смог бы подслушать беседу белых членов отряда. И когда Зора Дрынова и Уэйн Коулт сели за стол ужинать, над их головами среди листвы огромного дерева пристроился

Тарзан.

— Сегодня вы пережили суровое испытание, — заговорил Коулт, — а держитесь как ни в чем не бывало. у вас стальные нервы.

— Я столько всего испытала в жизни, товарищ Коулт, что у меня вообще не осталось нервов, — ответила девушка.

— Понимаю, — сказал Коулт. — Вы ведь пережили

революцию в России.

— В ту пору я была всего лишь ребенком, — уточнила она, — но отчетливо ее помню.

Коулт глядел на нее пристальным взглядом.

— Судя по вашей внешности, — осторожно начал он, — мне кажется, вы не пролетарского происхождения.

— Мой отец был чернорабочим. Он умер в ссылке при царском режиме. Оттого-то я и приучилась ненавидеть все монархическое и капиталистическое. И когда мне предложили примкнуть к товарищу Звереву, я увидела иную возможность для мщения, при этом одновременно отстаивая интересы своего класса во всем мире.

— Когда я в последний раз видел Зверева в Соединенных Штатах, — промолвил Коулт, — он не раскрыл тех планов, которые сейчас осуществляет, ибо ни словом не обмолвился об экспедиции. Когда же я получил приказ присоединиться к нему здесь, мне не сообщили никаких подробностей, так что я в полном неведении относительно его целей.

— Настоящие солдаты подчиняются приказам, не обсуждая их, — напомнила Зора.

— Да, я знаю, — согласился Коулт, — но в то же время даже плохой солдат может иной раз действовать более разумно, если знает цель.