Когда Тарзан заявил о своем приходе, он немедленно был допущен в зал Слоновой Кости. Рядом с Немоной, как и в прошлую ночь, стоял Эрот. Королева приветственно улыбалась Тарзану, Эрот же, напротив, злобно хмурился, даже не пытаясь скрыть свою ненависть.

— Сегодня мы развлекаемся, — объяснила Немона, — потому вызвали тебя и Джемнона, чтобы вы повеселились вместе с нами. День или два назад наши воины совершили набег на Тенар и взяли в плен одного аристократа Атны. Мы собираемся позаниматься спортом с ним сегодня.

Тарзан кивнул. Он не понимал, что значат ее слова, потому что они не вызвали в нем интереса. Его голова была переполнена мыслями о Мдузе и прошлой ночи. Он пытался понять, о чем думает эта красивая и загадочная женщина.

Немона повернулась к Эроту.

— Иди и скажи им, что мы готовы, — приказала она. — И выясни, все ли готово для нас.

Эрот направился к выходу, все еще хмурясь.

— И не слишком торопись, — бросила ему вдогонку Немона, — мы не горим желанием увидеть это представление. Пусть они делают все без спешки. Заодно проследи, чтобы все было в порядке.

— Я выполню все, чего хочет моя королева, — ответил Эрот.

Когда дверь за ним закрылась, Немона пригласила Тарзана сесть на диван.

— Боюсь, что Эрот не любит тебя, — сказала она улыбаясь. — Он страшно злится, что ты не становишься на колени передо мной и что я не заставляю тебя делать это. Я сама не понимаю, почему я не делаю этого, хотя догадываюсь почему. А ты еще не догадался?

— Тут могут быть две причины, и обе достаточно веские, — ответил человек-обезьяна.

— Каковы же они? Мне очень интересно послушать твое объяснение.

— Это уважение обычаев чужеземца и вежливость и радушие по отношению к гостю, — объяснил Тарзан. Лишь минуту размышляла Немона.

— Да, — сказала она, — каждая из них весьма веская причина, но ни одна не соответствует традициям двора Немоны. Практически они обе составляют только одну причину. Но разве нет другой?

— Пожалуй, есть еще одна очень важная причина. Дело в том, что ты просто не можешь заставить меня стать на колени.

В глазах королевы сверкнуло пламя: это был не тот ответ, которого она ожидала. Тарзан смотрел ей в глаза, и в них она читала насмешку.

— О, почему я терплю все это? — воскликнула она. — Почему? Почему ты не хочешь уступить мне даже наполовину? Почему ты так груб со мной, Тарзан?

— Я хочу быть очень добрым, Немона, но не ущемляя своего достоинства. Однако не потому я не становлюсь на колени перед тобой.

— Почему же?

— Потому, что я хочу тебе понравиться. Ведь ты будешь презирать меня, если я начну раболепствовать перед тобой.

— Возможно, ты и прав, — согласилась она с задумчивым видом. — Все преклоняются передо мной, до тех пор пока мне это не надоедает, однако я начинаю злиться, когда они не раболепствуют. Почему это происходит?

— Ты ведь обидишься, если я скажу тебе почему, — предупредил человек-обезьяна.

— За последние два дня я привыкла к оскорблениям. Поэтому говори.

— Ты начинаешь злиться, когда они не преклоняются перед тобой, потому что ты не уверена в себе. Тебе нужно их подобострастие для того, чтобы ты могла постоянно твердить про себя — ты королева Катны.

— Кто сказал, что я не королева Катны? — резко спросила она, мгновенно перейдя к обороне. — Кто так говорит, очень быстро может убедиться в том, что у меня достаточно могущества, чтобы продлить жизнь или приговорить к смерти. Если я захочу, я убью тебя в одно мгновенье.

— Я не сказал, что ты не королева Катны, я только заметил, что твои манеры часто выдают твои сомнения. Королева должна быть настолько уверена в себе, чтобы всегда позволить себе быть доброй и милосердной.

Несколько секунд Немона сидела молча, видимо размышляя над тем, что сказал ей Тарзан.

— Они не поймут, — наконец промолвила она, — если я буду доброй и милосердной, они подумают, что я слаба, и будут пользоваться этим, они убьют тебя. Ты ведь не знаешь их. Но ты совершенно другой человек, и я могу быть доброй и милосердной к тебе. Ты никогда не должен использовать мою доброту в своих целях, ты ведь правильно понимаешь ее. Ах, Тарзан! Пообещай мне, что ты останешься в Катне. И тогда ты получишь от Немоны все, что захочешь. Я построю тебе королевский дворец. Я буду очень доброй к тебе, мы… ты… будешь счастлив здесь, в Катне.

Человек-обезьяна покачал головой:

— Тарзан может быть счастлив только в джунглях. Немона прислонилась к нему и с силой обняла его за плечи.

— Я сделаю тебя счастливым здесь, — страстно прошептала она. — Ты не знаешь Немоны. Но подожди! Придет время, и ты сам захочешь остаться здесь — для меня!

— Эрот, Мдуза и Томос думают иначе, — напомнил ей Тарзан.

— Я ненавижу их! — воскликнула Немона. — Если они вмешаются и на этот раз, я убью их всех, они не должны отнимать у меня счастье. Но не говори больше о Мдузе, никогда не произноси ее имени. А что касается Эрота, — она щелкнула пальцами, — я раздавлю этого червяка своей сандалией, и никто даже не вспомнит о его существовании. Я уже устала от него — это глупый, самовлюбленный дурак, но все же он лучше, чем ничего.

В этот момент открылась дверь и в комнату бесцеремонно вошел Эрот. Он опустился на колени, но это было просто жестом, а не проявлением вежливости.

Немона вспыхнула и зло посмотрела на него.

— Прежде чем войти к нам, — сказала она холодно, — позаботься о том, чтобы о тебе должным образом доложили, а затем мы скажем, примем тебя или нет.

— Но, ваше величество, — запротестовал Эрот, — разве раньше вам докладывали обо мне…

— Ты приобрел плохие манеры, — прервала она его словоизлияния, — их нужно исправить. Представление готово?

— Все готово, ваше величество, — отвечал упавший духом Эрот.

— Тогда пошли, — скомандовала Немона, жестом приглашая Тарзана за собой.

В прихожей стоял Джемнон, и королева приказала ему сопровождать их. Сопровождаемая вооруженным отрядом дворцовой стражи, группа из трех человек во главе с королевой прошла через несколько коридоров и залов, а затем по лестнице поднялась на второй этаж. Здесь их провели на балкон, с которого открывался вид на один из внутренних двориков. Окна первого этажа были закрыты массивной железной решеткой, а края парапета, за которым разместилась королева со своими приближенными, были утыканы металлическими прутьями, что придавало маленькому дворику вид миниатюрной арены для поединков диких зверей.

Тарзан сверху рассматривал эту арену, пытаясь угадать характер ожидаемого развлечения. Вдруг на другой стороне двора широко распахнулась дверь, и из нее, жмурясь от яркого солнца и оглядываясь вокруг, вышел молодой лев. Взглянув вверх, он угрожающе рявкнул.

— Из него получится хороший лев, — заметила Немона. — Он с самого детства отличается злобным нравом.

— А что он здесь делает? — спросил Тарзан. — Или, вернее, что собирается делать?

— Он собирается развлечь нас, — ответила Немона. — Через несколько минут на эту арену будет выведен один из врагов Катны — житель Атны, которого взяли в плен в Тенаре наши воины.

— И если он убьет льва, ты подаришь ему свободу? — спросил Тарзан.

Немона рассмеялась.

— Я обещаю, что сделаю это, но он не убьет льва.

— Он должен убить его, — уверенно сказал Тарзан. — Мужчины и раньше убивали таких хищников.

— Голыми руками? — спросила Немона.

— Ты хочешь сказать, что человек будет безоружен? — недоверчиво спросил человек-обезьяна.

— Почему, конечно, нет, — воскликнула Немона. — Для того чтобы убить или ранить прекрасного молодого льва, его просто не пустят сюда.

— Выходит, у него нет никаких шансов на победу! Это не спорт, это преднамеренное убийство!

— Может быть, ты хочешь спуститься вниз и защитить его? — злобно прошипел Эрот. — Королева даст свободу этому малому, если он найдет смельчака, который убьет льва. Такая у нас традиция.

— Да, это традиция, но еще не было ни одного случая с тех пор, как я стала королевой, чтобы она соблюдалась, — сказала Немона. — Действительно, это закон арены, но едва ли мне удастся увидеть добровольца, который рискнет пойти на такое дело.