ГЛАВА VIII

Тарзана и Фобека снова отвели в ту каменную дыру, где они сидели раньше. И вновь человеку-обезьяне не удалось бежать: воины, сопровождавшие их, удвоили бдительность. Их сурово предупредил Эрот, поэтому два копья постоянно были нацелены на Тарзана.

Фобек хранил угрюмое молчание. Поведение Тарзана во время допроса в зале, его равнодушие к величию и могуществу Немоны коренным образом изменили былые оценки храбрости человека-обезьяны. Теперь Фобек понимал, что этот парень был или очень смелый человек, или последний дурак. И вот с этим дикарем ему придется сразиться на следующее утро на Поле Львов.

Фобек, конечно, был глуп, но его прошлый опыт научил его кое-как разбираться в психологии смертельного боя. Он твердо знал, что, когда мужчина вступает в бой и боится своего противника, можно считать, что он уже частично связан и отчасти признает свое поражение. Теперь Фобек не боялся Тарзана — он был слишком глуп и невежествен, чтобы испытывать страх. Стоя на пороге поражения и смерти, он мог бы испугаться или даже струсить, но Фобек был слишком самонадеян, чтобы представить в своем воображении подобный исход, хотя такая мысль смутно закрадывалась ему в голову.

Тарзан представлял собой полную противоположность Фобеку. Он никогда не испытывал страха, но совершенно по другим причинам. Обладая глубоким умом и богатым воображением, он мог зримо представить результаты будущего боя, но он никогда ничего не боялся, потому что мысли о смерти не держали его в своих объятиях и он научился переносить физическую боль без душевных мук, которые обычно причиняют дополнительные страдания. Вот почему, ожидая наступающего сражения, он оставался спокойным, бесстрашным и уравновешенным. Если бы он знал, что думал о нем Фобек, он бы немало позабавился.

— Несомненно, это произойдет завтра, — зловеще произнес Фобек.

— Что произойдет завтра? — спросил Тарзан.

— Бой, в котором я убью тебя.

— О, так ты собираешься убить меня? Фобек, я удивлен. Я думал, что ты стал мне другом.

Тарзан сказал это таким серьезным тоном, что даже и более умный человек, чем Фобек, едва ли смог бы уловить в этих словах иронию. Но Фобека нельзя было назвать умным. Поэтому он понял эти слова совершенно однозначно: Тарзан начинает просить его сжалиться над ним.

— Это отнимет у меня совсем мало времени, — заверил его Фобек. — Обещаю, что я не позволю тебе долго мучиться!

— Я думаю, что ты оторвешь мне голову вот так, — сказал Тарзан и сделал уже известный нам жест.

— М-м-да, возможно, — ответил Фобек, — но сначала я слегка тебя побью, так как это доставит удовольствие Немоне. Мы должны развлечь королеву, и тебе это известно.

— Конечно, причем любыми средствами, — согласился Тарзан. — Но я думаю, что тебе не удастся свалить меня. А что, если я брошу тебя? Понравится ли это Немоне? Или, может быть, это понравится тебе?

Фобек рассмеялся.

— Мне очень приятно даже думать об этом, — сказал он, — и я надеюсь, что это приятно и тебе, поскольку тебе никогда не удастся побороть Фобека. Разве я тебе не говорил, что я — самый сильный человек в Катне?

— О конечно, конечно, — согласился Тарзан, — но именно сейчас я забыл об этом.

— Ты никогда не должен об этом забывать, — посоветовал Фобек, — иначе наш бой будет совсем не интересен.

— А Немона не получит развлечения! Это плохо. Мы должны сделать этот бой интересным и волнующим, насколько возможно. Ты не должен заканчивать его очень быстро, — заметил Тарзан.

— Ты прав, — согласился Фобек, — чем интереснее будет он, тем большую щедрость может проявить ко мне Немона, когда бой закончится. Возможно, она кое-что присовокупит к моей свободе, если вволю повеселим ее. Клянусь брюхом Тооса! — воскликнул он, хлопая руками себя по ляжкам. — Мы будем драться красиво и долго. А теперь слушай! Как нам лучше все это устроить? Поначалу мы сделаем вид, что ты побеждаешь меня, я позволю тебе свалить меня. Ты понял? Затем я брошу тебя, потом наоборот. Мы должны поочередно оказываться наверху, но до определенного момента, а затем, когда я подам знак, ты должен притвориться страшно испуганным и броситься прочь от меня что было мочи, и это развеселит их. Когда же я наконец поймаю тебя — а ты должен предоставить мне возможность поймать тебя как раз напротив Немоны, — я сверну тебе шею, но я постараюсь сделать это безболезненно.

— Ты очень добрый, Фобек, — заметил Тарзан.

— Ну что, тебе понравился план? — спросил толстяк. — Он прекрасен, не правда ли?

— Конечно, они здорово посмеются, — согласился Тарзан, — если только все пойдет по плану.

— А почему же план не должен осуществиться? Мы выполним его, если ты хорошо сыграешь свою роль.

— А что будет, если я убью тебя? — спросил хозяин джунглей.

— Снова ты взялся за свое! — воскликнул Фобек. — Должен сказать, что ты в общем неплохой малый, потому что умеешь шутить. А надо заметить, что в этих местах никто не может так высоко оценить твои шутки, как Фобек.

— Я надеюсь, что у тебя будет такое же настроение и завтра, — заметил Тарзан.

На рассвете следующего дня к узникам пришли раб и воины и принесли обильный завтрак. Такого хорошего мяса Фобек и Тарзан не ели давно.

— Ешьте вдоволь, — посоветовал один из воинов, — потому что вы должны быть сильными и хорошо драться перед королевой. Правда, один из вас завтракает последний раз, но пока неизвестно, который из вас.

— Так вот же он, — сказал Фобек и ткнул пальцем в сторону Тарзана.

— Это мы еще увидим, — заметил воин. — Никто не должен быть слишком самонадеянным. Чужестранец производит впечатление очень сильного мужчины.

— Но здесь нет никого сильнее Фобека, — напомнил воинам бывший сторож храма.

Воин пожал плечами.

— Возможно, и так, — допустил он, — но я не поставлю ни гроша на любого из вас.

— Двадцать драхм против десяти, что он удерет еще до окончания боя, — предложил пари Фобек.

— А если он убьет тебя, кто отдаст мне деньги? — спросил воин. — Нет, я не согласен на такое пари. — И он вышел, закрыв за собой на замок дверь темницы.

Через час сюда пришел целый отряд воинов, которые вывели Фобека и Тарзана из тюрьмы. Воины провели их через дворцовые залы и вывели на улицу, по бокам которой росли толстые старые деревья. Это была прекрасная улица, пролегающая между белыми, украшенными золотом домами благородных. Тут же возвышался огромный двухэтажный дворец, над которым сверкали золотые купола.

Толпы горожан ожидали начала пышного зрелища, среди них слонялись свободные от службы воины, некоторые из них стояли, опершись на свои копья. Все эти живописно одетые люди представляли огромный интерес для Тарзана, утомленного долгим пребыванием в мрачной тюрьме. Его занимало все: и одежда граждан Катны, и архитектура великолепных строений, которые виднелись за деревьями. Он заметил, что мужчины носили короткие туники или куртки, которые мало чем отличались от кольчуг воинов, разве только тем, что были сделаны из прочного материала или из тонкой кожи, а не дисков из шкуры слона. Женщины носили короткие шерстяные юбочки или кожаные платья, их грудь поддерживала лента, а сандалии на ногах и всевозможные украшения завершали их простой наряд.

Тарзана и Фобека повели вдоль улицы под неустанный гомон толпы. Многие из горожан знали Фобека, они подбадривали его приветственными криками, некоторые отпускали колкости и оскорбляли его. Они свободно обсуждали и Тарзана, но без всякой злобы. Он вызывал интерес у них, оценивались его возможности в борьбе против большого и сильного Фобека. Человек-обезьяна слышал, что многие заключали пари, некоторые ставили на него, другие — против, но было уже очевидно, что в этом соревновании побеждал Фобек.

В конце улицы Тарзан увидел большой золотой мост, что соединял берега реки. Это великолепное сооружение было сделано полностью из драгоценного металла. Два золотых льва размером больше человеческого роста стерегли выход из города. Когда они перешли на другой берег, человек-обезьяна увидел еще двух таких же золотых исполинов, охраняющих западный конец моста.