Я быстро высвободилась из рук Кадена и отступила назад, наткнувшись спиной на стену. Чтобы избежать его вопросительного взгляда, я нагнулась и стала обуваться. Затем сняла с вешалки куртку, надела ее и обмотала шарф вокруг шеи. И лишь когда мой пульс пришел в норму, решилась вновь посмотреть на него.

— Мы идем? — спросила я, показывая пальцем в строну двери. Каден ничего не ответил, просто смотрел на меня. Потом тихо вздохнул, снял с вешалки куртку и открыл мне дверь.

— До скорого, мам! — крикнул он через плечо. И мы шагнули в прохладный осенний воздух.

Портленд осенью был прекрасен и разительно отличался от других городов, в которых я бывала ранее. Большие деревья выстроились в ряд вдоль тротуаров, едва различимых под опавшей разноцветной листвой. Я наслаждалась шелестом листьев под ногами, иногда пиная несколько штук и наслаждаясь тем, как они медленно плыли по воздуху и снова падали на землю.

Каден вырос в красивом, уютном жилом районе. Все вокруг было ухоженным. Пока шли к главной улице, мы встретили несколько семей. По улице катались дети на велосипедах. Я наблюдала за каждым, пока тот не исчезал за углом, признательная за то, что у меня была причина не смотреть на Кадена.

Мне было стыдно. Не из-за того, что если бы он не взял меня с собой, то сейчас бы я сидела в одиночестве в Вудс-Хилле, а из-за того, что я была абсолютно бессильна против мурашек, которые каждый раз вызывала во мне его близость. Я знала, что мы никогда не станем больше, чем друзья, но чем лучше я узнавала его, тем сложнее становилось придерживаться этого решения.

— Вы всегда жили здесь? — спросила я, пока мы постепенно оставляли жилой район позади.

— Мама купила этот дом после развода. Он был полностью заброшен, и когда я впервые увидел его, не мог представить, как мы будем в нем жить, — ответил он.

— Серьезно? Верится с трудом.

— Мы многое сделали сами, пытаясь сэкономить деньги. Честно говоря, тогда из меня был так себе помощник. — Каден пожал плечами.

Мы шли близко друг к другу, но почувствовав прикосновение к руке, я автоматически сделала шаг в сторону.

Каден остановился.

— Довольно, — прорычал он, и, схватив меня за руку, рванул на себя так, что я подскочила к нему. — Что случилось?

— Ничего, — поспешно ответила я.

На его лбу образовались глубокие морщины. Он склонил голову, а его взгляд стал пронзительным.

— Ты вся напряжена. И мне хотелось бы знать почему, может, я смог бы чем-то помочь.

Я прочистила горло и сосредоточилась на том, чтобы снова не посмотреть на его рот.

— Ты можешь немного отойти, Каден.

Теперь он выглядел полностью озадаченным. Лишь пару секунд спустя до него дошло, что я имела в виду. И так резко отпрянул от меня, будто обжегся.

— Ты не должна чувствовать себя неловко в моем присутствии.

Я не чувствовала себя неловко в его присутствии. Совсем наоборот. Чувствовала себя слишком комфортно рядом с ним. Но я не могла ему об этом сказать.

— Это не так, Каден. Я просто… немного смущена твоей матерью.

Он насторожился.

— Поэтому ты так напряжена? Потому что беспокоишься о том, что подумает моя мама?

Я энергично закивала. Это было идеальное оправдание, и я охотно воспользовалась им.

— А я уж было подумал, что от меня воняет потом или еще что-то, — задумчиво произнес Каден.

Наклонившись, я вдохнула его запах.

— Нет. Совсем нет. Но твоим друзьям я скажу обратное, если они меня спросят, — стукнула его я. — Моника сказала мне, ты как-то жаловался, что я плохо пахну.

Каден фыркнул.

— Так и есть.

Я приподняла бровь.

— Просто пытаюсь быть честным. Мы уже разговаривали о твоем странном вкусе. Ты должна радоваться, что я так честен с тобой. Каждый раз, когда мы оказываемся с тобой в одной комнате, пахнет так, будто взорвалась кондитерская фабрика.

Мне захотелось снова его стукнуть, но он отступил и зашагал вперед. Когда я не последовала за ним, он развернулся и подбежал ко мне.

— Я хочу показать тебе магазин, в котором раньше работал. Так что кончай дуться и начинай двигаться!

Все вновь стало как прежде, и я была этому рада.

— Ты здесь работал? — Я откинула голову назад, рассматривая потрепанную вывеску, где темно-зелеными буквами было выведено «Bold Records». Краска уже облупилась по краям, да и фасад дома видал лучшие дни. Тем не менее, мне было любопытно, как там внутри. Я никогда раньше не заходила в настоящий музыкальный магазин.

Каден кивнул и открыл мне дверь. Звякнувший колокольчик объявил о нашем приходе. Внутри тихо играла рок-музыка, я с изумлением огляделась. Бесчисленные полки, заполненные виниловыми пластинками, занимали каждый миллиметр помещения. С потолка между белыми лентами свисали лампочки, свет которых отражался от CD-стойки, стоящей в центре магазина.

— Это безумие, — пробормотала я, и, не задумываясь, прошла к первой полке.

У меня не было проигрывателя, но пластинки всегда вызывали во мне бурный восторг. Двигаясь вдоль прохода, я проводила пальцем по корешкам пластинок. Иногда вытаскивала одну, внимательно рассматривала, а затем заталкивала обратно в обложку и брала следующую. Некоторые были известны мне, о других даже не слышала. И я пыталась запомнить их названия. Добравшись до конца первого прохода, повернулась к Кадену, немного отставшему от меня, и посмотрела на него сияющими глазами. Он ответил мне ухмылкой и показал подбородком идти дальше. В задней части магазина на несколько ступеней ниже разместился уютный уголок, стены которого были обклеены пластинками. На темном полу — узорчатый ковер, а между ящиков с компакт-дисками и пластинками стояли кожаные кресла и пара диванчиков с бархатной обивкой. На большом плоском столе лежали CD-плееры и наушники. С правой стороны комнаты находилась мини-кухня с чайниками и кофеваркой. Перед холодильником стоял мужчина, достающий колу, на диванах валялись подростки и кивали в такт музыке. Настроение, витавшее в воздухе, действительно было особенным. Как будто нас перенесли в другой мир, в котором лишь музыка имела значение.

Каден прошел мимо меня к кофеварке. Это был не автомат: кофе заваривался по старинке и согревался в кувшине. Каден взял с полки две чашки, наполнил их и вручил одну мне.

— Жаль, конечно, что без сливок. И кофе не особо хорош, но… — Он не закончил предложение и чуть приподнял одно плечо.

— Я думаю, здесь здорово, — быстро заверила его я. — Правда, Каден. Хотела бы прямо сейчас купить на виниле все свои любимые треки. Но у меня даже проигрывателя нет.

— Когда я работал здесь, чувствовал то же самое. К сожалению, тогда мне приходилось копить деньги на машину. Да и диски занимают меньше места. Но однажды, когда у меня будет большая квартира или, может, даже дом, я обустрою огромную музыкальную комнату.

Он подул на кофе и сделал глоток.

— К сожалению, тогда мама не согласилась освободить для этой цели комнату. Я посчитал ее эгоисткой.

— Позор, — согласилась я, важно кивая.

— Да, не так ли?

Мгновение мы ухмылялись друг другу, затем Каден указал рукой с чашкой на последнее свободное кресло, стоящее посреди комнаты. Напротив нас на диване обосновалась группа дурачащихся подростков. Один из парней так увлеченно играл на воображаемой гитаре, что девушка рядом с ним сначала покачала головой, а после улыбнулась. Потом она наклонилась к нему.

Каден предложил мне сесть в кресло, но я с благодарностью отказалась. И вместо этого устроилась на широком подлокотнике. Каден же уселся, откинувшись к другому подлокотнику, чтобы мы могли беседовать друг с другом. Он рассказал мне, что с четырнадцати лет проводил здесь все свое послеобеденное время и в какой-то момент начал консультировать покупателей. Несмотря на то что Труди, владелица магазина, каждый раз ругала его за это, все же она признавала, что у него не только хороший вкус, но Каден также понимал, о чем говорил. К тому моменту, как она предложила ему временную работу, он уже знал магазин как свои пять пальцев, как и саму владелицу, поэтому сразу же согласился. Хотя поначалу только принимал заказы и распаковывал новинки, но его глаза сверкали, когда он вспоминал те дни.

— Ты был расстроен, когда тебе пришлось уволиться? — спросила я.

Каден допил свой кофе и наклонился вперед, чтобы поставить на стол пустую чашку.

— Да, было очень жаль. Здесь у меня была отличная работа, и я мог набираться опыта. Но Труди была опечалена еще сильней. В мой последний день она расплакалась. — Он сморщил нос.

Я засмеялась.

— А все мы знаем, как ты избегаешь слезных разговоров.

Он приподнял бровь, но ничего не ответил.

Услышав визг, я подскочила на месте. Мальчик-гитарист повалил девушку и щекотал ее. Она извивалась и уворачивалась от него. Я ухмыльнулась, скрывая улыбку за чашкой.

— Это так мило, — тихо сказала я.

Каден фыркнул.

— Этот трюк применяет, наверное, в течение уже лет ста каждый шестнадцатилетний, проводящий здесь свидание. Удивительно, что он до сих пор срабатывает.

— Это прекрасное место для первого свидания. Прекрати портить мне романический настрой, — ответила я.

Каден лишь покачал головой.

После того как я допила свой кофе, мы продолжили рассматривать пластинки. Нам попадались те, которые нравились нам обоим, и те, от которых Каден морщил нос. Он подвел нас к плееру и надел на меня огромные наушники, которые сразу же поглотили окружающие звуки. Из ящика, стоящего между проигрывателями, он вытаскивал наугад диски и по очереди ставил их. Когда мне нравилось, я показывала большой палец вверх, если нет — автоматически кривила кубы. К счастью, Каден хорошо изучил мои предпочтения. Из-за одного альбома мое сердце забилось чаще, потому что хоть песни на нем — старые и забытые, но они были так хорошо знакомы мне. Я посмотрела на Кадена. Его губы растянулись в довольной улыбке.