Глава 29

— Привет, — прошептала Брук теплым и нежным голосом.

С улыбкой до ушей она медленно вошла в комнату Тиффани и села на край кровати.

Тиффани осторожно приподнялась, поправила большие пушистые подушки за спиной и стала внимательно изучать лицо Брук. Все ее тело расслабилось от облегчения, а затем ее прекрасные глаза цвета морской волны затуманились слезами.

— Брук… — Она заставила себя улыбнуться, и темные круги вокруг ее глаз посветлели. — Подойди ко мне, — сказала она, медленно поднимая левую руку в стремлении обнять подругу. Ее правая рука оставалась плотно прижатой к телу и была загипсована. — Я не могу поверить, что это правда ты.

Брук обняла свою лучшую подругу, стараясь не беспокоить раненую руку.

— Да, это правда я, — Она чуть не захихикала от радости воссоединения.

Женщины долго держали друг друга в объятиях, ни одна из них не хотела отпускать другую первой, а потом Брук все же отстранилась. Она разгладила тонкое хлопковое одеяло, лежащее на коленях Тиффани, и потянулась к ее руке.

— Тебе удобно, Тифф? Тебе что-нибудь нужно?

Тиффани шмыгнула носом и подняла загипсованную руку, будто выставляя ее на всеобщее обозрение. Она взглянула на свежий гипс и пожала плечами.

— Я не буду лгать, бывало и получше. Но теперь, когда ты здесь, я не жалуюсь.

Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Ах, Тифф… — вздохнула она. — Что случилось в том подвале? Ты можешь мне рассказать?

Тиффани покачала головой и прищурилась.

— Черт меня побери, если бы я знала, — Она несколько раз моргнула, словно пытаясь вспомнить все детали случившегося. — В двух словах? Какая-то рыжеволосая девчонка избила меня.

Брук закрыла глаза и нахмурилась.

— Кристина… но почему?

Тиффани пожала плечами.

— Да просто потому что она думала, что я была причастна к нападению на этих двух красивых женщин, — Она сделала паузу, чтобы успокоиться, а затем поежилась. — О боже, Брук, это было ужасно! Дэвид проткнул одну из женщин прямо в сердце, а другие парни, они застрелили эту шатенку, как будто она была ничем… словно собаку, — Тиффани зажмурилась, словно это могло оградить ее от ужасных воспоминаний. Когда она снова взглянула на подругу, ее глаза были широкими, словно блюдца, а голос поднялся на тон выше. — Потом начался настоящий хаос! Ты не поверишь всему, что я видела, Брук.

— Шшш, — прошептала Брук, погладив Тиффани по руке, чтобы успокоить ее. — Я понимаю, уже слышала обо всем, — Она медленно покачала головой. — Я просто так удивлена и благодарна, что ты все еще жива.

Тиффани обмякла на подушках.

— Да, я тоже.

Брук улыбнулась и посмотрела на гипс Тиффани.

— Твоя рука заживет очень быстро, поверь мне. Кейген наложил гипс, а перед этим…

— Он намазал какую-то мерзкую слизь на мою кожу?

Брук смущенно улыбнулась.

— Ага, думаю, по-другому и не скажешь.

Выражение лица Тиффани вдруг стало серьезным, и она медленно покачала головой.

— Брук, какого черта? Эти твари — вампиры.

Брук отвела взгляд в сторону.

— Они не твари, Тиффани. Это мужчины и женщины. Они не…

— Мужчина, который похитил тебя, Брук? Он был вампиром! Что он сделал с тобой?

Брук раздумывала над ответом, все время задаваясь вопросом, как много правды сможет вынести ее подруга. Она смерила Тиффани пристальным взглядом, вспоминая свой предыдущий разговор с Наполеаном. Они говорили о важности того, чтобы Тиффани окончательно вошла в их жизнь, и Брук ясно дала понять свою позицию: ни при каких условиях она не откажется от своего прошлого. Некоторые вещи были очень важны для нее… Но они надеялись, что у них будет больше времени, чтобы подготовить Тиффани.

Брук откашлялась.

— Ты многого не знаешь, Тифф. И многое тебе еще предстоит узнать.

Тиффани сжала руку Брук.

— Тогда скажи мне, Брук. Потому что клянусь, я сойду с ума, если ты этого не сделаешь.

Брук медленно кивнула и вздохнула. Она была многим обязана своей подруге, хотя, возможно, ей следовало позволить всему идти своим чередом. В конце концов, судьба уже завела их так далеко. Она высвободила свою руку из хватки Тиффани, обхватила себя обеими руками и сбивчиво начала рассказывать.

— Я даже не знаю, с чего начать.

Тиффани стиснула зубы.

— Начни с самого начала. В ту пятницу… в последний вечер конференции, когда мы ехали на такси: что тогда произошло, черт возьми?

Брук сделала глубокий вдох и подалась вперед.

— Тот мужчина должен был стать моим мужем… второй половинкой. Он нашел меня и заявил свои права.

У Тиффани отвисла челюсть, лоб сморщился от ужаса, а глаза недоверчиво сощурились, но, к ее чести, она не стала перебивать.

Брук с трудом сглотнула. Она еще крепче обхватила себя руками, пытаясь успокоиться и одновременно раздумывая над тем, каким образом рассказать возмутительно фантастическую, бесспорно ужасающую историю, не заставляя ее звучать… ну, возмутительно фантастически и бесспорно ужасающе.

— Его зовут Наполеан Мондрагон, и он был вампиром в течение очень-очень долгого времени. Он не всегда был таким, и почти все, что мы когда-либо слышали о вампирах, а также окружающие их мифы, не соответствует действительности…

Ее речь лилась легко, гулким эхом наполняя комнату. Пока Брук пересказывала историю, слова вибрировали вокруг нее, как будто их произносил кто-то другой. Ее собственный голос казался женщине чужим, когда она рассказывала о небесных существах и древней расе людей. О совершенных преступлениях и вызванном ими проклятии. О высокомерии Джегера и милосердии Джейдона. Она была удивлена тем, что так хорошо запомнила их историю. Ее голос стал слегка певучим, когда она продолжила рассказывать о прошлом Наполеана, попутно объясняя иерархию дома Джейдона и различные роли его многочисленных членов. Описывая жизнь вампиров. Успешные компании, которыми они управляли. Семьи, которые создавали и любили.

Брук понимала, что все это звучит как странная сказка или, возможно, бесконечный кошмар, в зависимости от точки зрения. Она делилась всеми событиями, которые произошли с той ночи, когда Наполеан вытащил ее из такси. Несколько раз Тиффани выглядела ошеломленной, и Брук замолкала, чтобы дать подруге возможность осмыслить невероятные события и сформировать свою точку зрения. Этого было слишком много, но Тиффани была относительно внимательна и спокойна на протяжении всей истории, особенно когда речь зашла о том, как проклятие в конечном итоге отразилось на мужчинах семьи и их судьбах, а также о необходимости обращения.

В конце своего рассказа Брук добавила:

— И вся эта ерунда про чеснок, святую воду и гробы… вообще полная чушь. Хотя солнечный свет может стать проблемой, но только если ты темный, а я таковой не являюсь. Мы не такие. Так что… — Она посмотрела на подругу, нервно перебирая пальцами и застенчиво улыбаясь. — Будут комментарии? Вопросы? Психические срывы или религиозные тирады? — Она неискренне рассмеялась. — Не стесняйся высказать свое мнение в любое время.

Вопреки жалким попыткам пошутить, она практически не дышала и молилась, чтобы не потерять свою самую близкую подругу. Ей казалась немыслимой сама идея попросить Наполеана стереть воспоминания Тиффани, или каким-то образом изменить ее мозг, чтобы изолировать от сновидений и со спокойной душой отправить прочь.

Тиффани уставилась на Брук, как на инопланетянку. Она откашлялась и попыталась заговорить, но ничего не вышло. Женщина попробовала еще раз.

— Значит, ты… ты… ты… — Ее голос затих.

— Вампир, — подсказала Брук, стараясь не моргать. — Как те дамы в подвале.

Тиффани кивнула и уставилась в потолок, затем на стены, на дверную ручку, на что угодно, только не на Брук.

— Тогда ладно. Хорошо. Окей.

Брук положила руку на плечо Тиффани.

— Тифф, я все та же, какой была всегда, — Она улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. — Просто намного быстрее и сильнее, — Она тряхнула головой и в шутку поправила свои волосы, улыбаясь и словно позируя перед камерой. — И намного, намного сексуальнее, тебе не кажется?

Тиффани наигранно рассмеялась, а затем подняла руку, чтобы прикрыть горло.

— Ты собираешься укусить меня, Брук?

Брук громко вздохнула.

— Нет, Тиффани. Никогда. Я клянусь…

— Но тогда, как…

— Все… необходимое… я получаю от Наполеана.

Тиффани побледнела и сморщила носик.

— Без обид, но фу.

Брук рассмеялась и небрежно махнула рукой.

— Поверь мне, Тифф. В тот вечер ты плохо разглядела его. Когда ты увидишь его… ну, скажем так, ты захочешь себе такого же.

Тиффани подняла брови.

— Хм… вот не думаю, — Ее лицо внезапно побледнело, а в глазах появилось выражение глубокой озабоченности. — О боже, теперь, когда я знаю, тебе придется… обратить… и меня тоже?

Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Я уже сказала, что никогда не укушу тебя. Ко всему прочему, это невозможно. Обратить можно только суженую мужчины вампира или в редких случаях кого-то другого, как например того мальчика, которого ты видела в подвале. Если у женщины уже есть ребенок ее собственной крови, то он также может быть обращен. Но обычные люди? Это невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока обращаемый человек добровольно не откажется от своей души.

Тиффани подняла руку. С нее явно было достаточно.

— Мой мозг больше не может это воспринимать, — пояснила она. — Ограничусь основными персонажами: мы с тобой и Наполеан, — Она нервно провела рукой по своим коротким светлым волосам, взлохмачивая четкие, аккуратные пряди. — Значит, если он король, то ты его… королева, — Она рассмеялась, и смех вскоре перешел в истерику, которая была столь необходима для выброса нервной энергии. Когда она, наконец, успокоилась, то посмотрела на Брук, склонив голову набок и нахмурившись. — А как насчет «Праймера»? Неужели ты оставишь меня наедине с этими стервятниками?