Миссис Ратледж, пронырливая соседка, живущая в нашем переулке, помахала рукой, когда увидела меня. Когда папа был здоров, она не могла посмотреть на меня, не выразив при этом своего осуждения. Она ненавидела всех, кто моложе ее. Или они просто были ей противны. Сейчас она находила мою персону более сносной. Я была бедной девочкой, у которой смертельно болен отец. Меня можно было пожалеть.

Я пересекла двор как раз, когда Блейн вошел в дом и закрыл дверь. Надо было мне воспользоваться порталом. Было бы быстрее и незаметнее. Я переглянулась через плечо и увидела, как из-за занавески за мной подглядывает миссис Ратлежд.

Дамочка, ей Богу, найди уже себе хобби.

Было странно стучаться в дверь Торину. Обычно я ходила через портал, который вел прямо в его комнату или гостиную.

Дверь резко открылась, и, нахмурившись, на меня сверху посмотрел Блейн. Во мне было 170 см роста, выше среднестатистической девушки, но он все равно стоял, нависнув надо мной. Большинство Бессмертных и Валькирий были высокими. Я запрокинула голову и улыбнулась.

— А, это ты, — сказал он, словно я была последним человеком, которого он ожидал увидеть.

Я решила не обращать внимания на такое его поведение. Он был в трауре, и мое сердце болело за него. Три месяца назад его девушка, Кейси Риверсайд, умерла во время футбольного матча, и теперь он был зол на весь мир.

— Привет, Блейн.

Он нахмурился, перевел взгляд на мой дом, потом снова на меня и вздернул бровь.

— Мы толком не говорили с тех пор, как ты вернулся. Не хочешь зайти в гости? — я подняла свою чашку и улыбнулась. — У меня есть кофе.

Он улыбнулся, однако выражение его топазовых глаз не изменилось. Обычно девушки падали в обморок, стоило ему сверкнуть в их сторону этими топазовым глазами и ослепить своей фирменной улыбкой. Когда-то и я была в их числе. Теперь же он был угрюм и сломлен.

Он покачал головой, вьющиеся пряди волос упали на глаза.

— Мне надо еще кое-что закончить в особняке.

Ему не терпелось уйти.

— Аа, ладно. Я только хотела предложить. Увидимся, — я развернулась, чтобы уйти.

— Как твой отец? — спросил он.

Я повернулась к нему и чуть улыбнулась.

— Все еще здесь.

— Это все их вина, — сказал он обвиняюще, его глаза загорелись от злости.

— Кого?

— Валькирий. В их власти спасать жизни, но они слишком разборчивы в своем выборе.

— Нет, Блейн. Власть менять судьбы есть только у Норн. У Валькирий будут большие проблемы, если они используют свои артаво на Смертных.

Он покачал головой, словно ему не понравилось, что я сказала, и отошел к двери. Я заметила в его руке клинок. Полгода назад, если бы парень его размеров посмотрел на меня с такой злостью во взгляде да еще с таким оружием в руке, я бы закричала и дала деру. Но я знала, что это за клинок — артавус. Мы использовали его, чтобы запечатлеть руны на наших телах и на поверхностях, чтобы создавать порталы. Кроме того, для Бессмертного порез лишь пощиплет немного и сам заживет.

Блейн, определенно, направил свой гнев не на тех. Ему надо поговорить с кем-нибудь.

— Уверен, что не хочешь зайти и поговорить?

Взгляд топазовых глаз задержался на мне, но потом он отвел его в сторону. Этого было достаточно, чтобы я заметила в их глубине отчаяние.

— Я возвращаюсь в особняк, потом в тренажерку.

Особняк располагал полностью обустроенным тренажерным залом и олимпийских размеров бассейном. Такая несправедливость.

— Я могу пойти с тобой, если хочешь.

Уголок его губ тронула грустная улыбка.

— Нет, мне и так нормально. Увидимся позже, Рейн. Надеюсь, твой отец… Надеюсь, что вы найдете, как помочь ему.

Я не знала, что на это ответить. Рак уже дал метастазы. Ничто не могло спасти его. Ни человеческая медицина, ни вся рунная магия мира. Лишь смерть могла освободить его, но и в ней ему отказали. Я ненавидела Норн.

— Встретимся завтра в школе, — я развернулась и направилась домой.

За дверью кабинета доносились звуки телевизора, мне хотелось бы быть сейчас там с папой, смотреть игру. Хотя мне даже не нравился футбол, каждое воскресенье я смотрела его прямо с религиозным фанатизмом. Но что сейчас будет, когда я даже дотронуться до него не могла? Будем сидеть далеко друг от друга и есть попкорн каждый из своей миски?

Глаза начало жечь. Я скучала по маме. С ней было проще все выносить.

Я посмотрела на часы. Еще не было шести, и Торин вернется только через несколько часов. Моя лучшая подруга Кора не позвонила мне за весь день. Скорее всего она была со своим парнем. Эхо.

Я отправила ей сообщение и затем достала из холодильника пакет с листьями салата. Я была в процессе приготовления себе скудного салата, когда по позвоночнику поднялось знакомое тепло и сердце затрепетало.

Торин. Я всегда так реагировала, когда он смотрел на меня.

— Ты рано, — сказала я и посмотрела через плечо.

Торин отошел от портала и пересек гостиную. Кожаная куртка, джинсы, обтягивающие узкие бедра, растрепанные в идеальную прическу волосы, — всего этого слишком мало, чтобы описать его. Он подошел ко мне, его сексуальная улыбка словно растопила все мои внутренности.

— Я почувствовал, что нужен тебе, — сказал он, британский акцент приятно ласкал на слух. Он встал у меня за спиной и медленно, но нежно провел тыльной стороной руки вдоль моей руки. Я вздрогнула и оперлась спиной о его грудь, чувствуя приятное тепло его тела.

— У тебя холодные руки.

— Я выходила поговорить с Блейном.

— Блейн заходил? — он обхватил руками мою талию и притянул к себе, так что изгибы моего тела теперь полностью повторяли его. Я закрыла глаза и втянула воздух. От него замечательно пахло. Но когда он потерся щекой о мой висок, я наклонила голову, чтобы коснуться его лица. Его кожа была горячей.

— Веснушка?

— Ммм…

— Ты мурлычешь.

Так и было.

— Вовсе нет.

— Я снова тебя отвлекаю? — прошептал он.

Он всегда будет меня отвлекать.

— Нет. Ты о чем-то спрашивал?

Он усмехнулся.

— Что здесь делал Блейн?

— Забирал почту из твоего ящика. Я пригласила его, но он отказался, — я закрыла пластиковый контейнер с салатом и отодвинула его в сторону. — Он ужасно выглядит.

— Ему нужно привести себя в порядок, — его дыхание щекотало мой затылок, и я задрожала.

Я развернулась в его руках, так чтобы видеть лицо, теперь единственным барьером между нами была только глубокая тарелка у меня в руке.

— Торин, ему нужно с кем-нибудь поговорить.

— Не с тобой, — он взял у меня из рук тарелку и отложил ее на стол. — У тебя своих проблем достаточно.

— Тогда ты.

Он усмехнулся на мое предложение.

— Я не доктор Фил*.

* Доктор Фил — американский психолог, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил» — прим. перев.

Я подняла бровь.

— Ты хотя бы знаешь, кто такой доктор Фил?

— Неет, но это тот парень, к которому идут, когда не хотят встретиться лицом со своими демонами.

— Кто тебе это сказал?

— Эндрис, — Торин провел рукой по моей щеке, словно хотел запомнить, какова моя кожа на ощупь. — Блейн может выпустить пар в зале, как все парни.

— Это нехорошо, — я немного отстранилась и, шутя, ударила его кулаком в живот. Он самодовольно ухмыльнулся. Его живот — сплошные стальные мышцы. — Ему, правда, нужна твоя помощь.

— Я поговорю с ним, — он снял с себя куртку и придержал ее для меня. Я протянула руки в рукава. — Для тебя еще слишком холодно выходить без пальто в такую погоду. Как ты дожила до своих лет без меня?

Я закатила глаза.

— И все же, дожила.

— Тебе повезло.

Он придвинулся ближе так, что теперь наши бедра касались, а край стола упирался мне в спину. Меня окутало его тепло, вызывая рой ощущений. Он коснулся моего подбородка, приподняв его, потом щек, словно пытался разглядеть что-то в моем лице.

Он вздернул брови, из его глаз исчез шутливый блеск.

— Что-то не так?

— Ничего, — я развернулась и потянулась за салатом. — Будешь?

— Это твой ужин?

— Ага, — он скорчился, и я улыбнулась.

— Я могу приготовить что-нибудь на скорую руку, если хочешь, — предложил он.

Я засмотрелась на его красивое лицо: его точеные скулы, губы, которые хочется

целовать, восхитительные глаза. Он был хорош во всем. Готовил, был «большим братом» для Эндриса, занимался спортом, чинил машины, неважно насколько старые и сложные для починки. Но самое главное — он делал меня счастливой. Последние полгода были тяжелыми, но, благодаря ему, я вынесла их. Я не хотела, чтобы он готовил для меня. Я просто хотела, чтобы он обнял меня.

— Я совсем не голодна, — сказала я.

Он убрал пряди волос с моего лица.

— Тогда поговори со мной.

Мне не хотелось бежать к нему со своими проблемами. Не сказать, что его широкие плечи не выдержали бы. Мои родители не растили меня плаксой, и мне не хотелось становиться ею сейчас.

— Веснушка, ты же знаешь, что, в конце-концов, я узнаю, в чем дело, поэтому колись, — прошептал он, его руки опустились мне на бедра. Он притянул меня ближе, и теперь мы полностью касались друг друга. Плохая идея, во всех отношениях. Ему нравилось вторгаться в мое личное пространство. Ему постоянно хотелось касаться меня.

— Это все Блейн и его высказывания в духе я-ненавижу-Валькирий? Если хочешь, я могу заставить его замолчать, я могу.

— Нет. Сегодня папа отшатнулся от меня, когда я хотела коснуться его. Он сказал, чтобы я больше не прикасалась к нему.

Торин поморщился, словно эти слова были адресованы ему, а не мне.

— Он думает, ты хочешь увидеть его будущее.

Я кивнула.

— Но я не хотела. Клянусь. Он так слаб, что иногда, когда я читаю ему и не слышу его дыхания, то начинаю паниковать, — я опустила взгляд, чувствуя себя глупо. Движение создало немного свободного места между нами. Часто из-за такой близости к Торину у меня все чувства были на пределе. — Я знаю, это звучит ненормально, потому что, с одной стороны, мне больно видеть, что он так долго мучается, но с другой — мне страшно, что он умрет до маминого возвращения.

Торин приподнял мой подбородок.