ГЛАВА 40: РУБИ

Ищи тех шестерых тогда,

Здоровых, крепких, верных.

Они веками ждут тебя,

Ждут, что придёшь сквозь тернии.

Пощечина-и я просыпаюсь.

— Руби! — У Анны дикие глаза, волосы свисают вокруг лица, как львиная грива. — Проснись, Руби. Просыпайся!

Я вздрагиваю и встаю на колени. Моргаю в темноте.

— Чарли!

— С ним все в порядке. На сегодня. — Анна будит Гейба ударом локтя в живот. — Вставай, Гейб. Мы должны поторопиться.

Он быстро встает. Возится со своим рюкзаком, потом зажигается еще один огонек.

— Что тут происходит?

Энн делает паузу.

— Я не… я не знаю. Я почувствовала это урчание, как будто остров рычит от голода, а мы лежим на его животе. Это было так сильно, но никто из вас не проснулся, так что, возможно, мне это показалось. — Она трясет Эллиота за плечо. — Впрочем, это не имеет значения. У меня есть предчувствие.

— Очень плохое? — Гейб натягивает ботинки.

Лицо Анны белеет в луче фонарика.

— Ужасное.

— Давайте выбираться отсюда. Просыпайтесь! — кричит Гейб, разбудив Чарли.

— Да ладно тебе, идиот.

Надев туфли, я помогаю Анне с Эллиотом, который, по-видимому, спит как убитый. Наконец он моргает и просыпается, выдергивая мою руку из спального мешка. С сильным рывком я оттягиваю мешок, оставляя его без рубашки и дрожащего.

— Слишком холодно, — бормочет он, прежде чем Чарли обливает его водой. Эллиот вскакивает на ноги. — Ты труп.

— Мы пытаемся предотвратить это, — раздраженно говорит Анна. — Нам надо идти.

В пещере нарастает низкий гул, как будто остров прочищает горло, готовясь к большому объявлению. А потом раздается объявление — звук, похожий на топот разъяренного скота. Камень врезается в камень. Пыль душит воздух, покрывает нашу кожу, наши ноздри, наши рты.

Эллиот надевает туфли. На плечах рюкзак. Он наполовину открылся и вываливает содержимое на землю, но нет времени беспокоиться. Наши спальные мешки и любые другие предметы, разбросанные по пещере, остаются в нашем кильватере.

Туннель, который привел нас в эту пещеру, рушится. Мы мчимся к дальней стене, единственной каменной плите, которая не треснула и не осыпалась. Я не знаю, что находится на другой стороне, но это должно быть лучше, чем это.

— Чарли! — кричит Анна, не оглядываясь.

— Я в порядке! — Его защищают Эллиот и Гейб, которые осматривают пещеру в поисках камня, который мог убить бы Чарли. — Просто вытащи нас отсюда.

И она делает это, ее проворное тело уклоняется от падающего камня, когда Анна ведет нас как можно дальше от разрушения. Но мы не может избегать его слишком долго. Стены пещеры загибаются внутрь, и мы оказываемся в середине двух обвалов. Что-то ударяет меня по голове, сбивает с ног. Мое бедро врезается в разрушенный сталактит. Боль разливается по всей ноге, но я трясу ей и спешу за остальными.

Как будто остров пытается съесть нас целиком. Я поднимаю лицо к потолку, где за облаком пыли раздается сокрушительный гром. Там, где зазубренный камень размером с мою голову несется навстречу.

— Чарли! Он собирается ударить Чарли!

Эллиот и Гейб заключают его в объятия, обхватив руками голову Чарли. Я задерживаю дыхание и считаю секунды, но не останавливаюсь. Я почти сталкиваюсь с мальчиками, которые выпускают Чарли из своих объятий. Он толкает нас вперед, мчится к черной дыре в конце пещеры, и я не знаю, ранен ли он, но, по крайней мере, он не мертв.

Он не мертв.

Он не мертв.

Он не мертв.

Я повторяю это снова и снова, пока следую за мальчиками через пещеру, через каменный обвал и в темноту. В лицо Эллиоту врезается камень, но мы не останавливаемся. Нельзя останавливаться. Мы бежим сквозь непроглядную тьму в течение нескольких минут, часов или лет. Ничего не существует, кроме грубой земли под нашими ногами и чернильного воздуха над нами, над нами, вокруг нас и за их пределами.

Еще долго после того, как земля перестала осыпаться, мы выходим в большую пещеру. Мы — круг вздымающихся, пыхтящих тел, скользких от пота и покрытых грязью.

— Чарли. — Анна бросается к нему, и он ловит ее на руки. — Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке. Пожалуйста.

— Я в полном порядке. — Он ухмыляется. — Я думаю, что найму Эллиота и Гейба в качестве своих телохранителей, когда получу свою долю сокровищ.

— А все остальные в порядке? — Анна изучает наши лица и останавливается на Гейбе. Он потирает темную влажную полоску, которая ведет к глазу.

— Всего лишь царапина.

Я вытираю собственную кровь, прижимаю пальцы ко лбу. Порез неглубокий.

Эллиот прижимает палец к губе и морщится. Его взгляд скользит по моей голове, но только на короткое мгновение. Затем он притягивает меня ближе, прижимая горячую ладонь к моей шее. Как будто он не получил удара по губам, его губы врезались в мои. Этот поцелуй жесток, почти безумен. Это грохот падающих камней. Он задыхается, болит и бежит, спасая твою жизнь. Это смешиваются желание и беспокойство. И мне приходится отстраниться. Я должна это сделать, потому что если я этого не сделаю, то могу пропустить весь рушащийся мир.

— Мы в безопасности, — говорю я Эллиоту или, может быть, себе. — Эта пещера безопасна.

— Это странно, — говорит Эллиот. — Когда мы бежали по этому темному туннелю, стены даже не дрогнули. Даже самую малость.

— Потому что острову было все равно, даже если бы мы были там, — говорит Анна.

— Пока мы не там, где были раньше, все в порядке.

— А это… — он осматривается, — я понятия не имею, где мы находимся.

— А я знаю, — говорит Чарли. Он сидит, прислонившись спиной к сталагмиту в центре пещеры. Он стучит по камню раз, другой, третий. Мы прижимаемся друг к другу, лучи наших фонарей накладываются друг на друга, так что невозможно не заметить высеченного в камне Чарли.

Эллиот выпрямляется.

— А когда ты это сделал…

— Я нашел его, когда ты пожирал лицо Руби.

Я опускаю голову на руки.

Эллиот хлопает Чарли по затылку.

— Нет, а когда ты это вырезал?

Чарли прислоняется головой к сталагмиту.

— В ночь после мины-ловушки. Я просто… я хотел остаться здесь, так или иначе.

— Бессмысленно… ты не умрешь, — говорит Эллиот. — Но теперь, по крайней мере, мы знаем, куда идти. Западный выход ведет в заминированный туннель, заполненный водой. Северо-восточный выход ведет в заполненную газом пещеру. Мы только что пришли с северо-запада, так что это юг.

Я знаю, что это правильный выбор. Дело не только в том, что этот путь наименее вероятен для того, чтобы убить нас. Я все еще подозреваю, что карта приведет нас к Звездным Камням. И это именно то направление, в котором мы движемся.

Дорога на юг занимает около часа, пока извилистая сеть туннелей не превращается в большую пещеру. Сквозь трещину в потолке ночь рисует лунный свет на земле.

Мы осматриваем пещеру, прежде чем войти внутрь. Никаких сталактитов и сталагмитов. Вся пещера пуста, если не считать горстки камней.

— Даже шепота не слышно, — говорит Анна.

— А что она… — Гейб зевает. — Что, Эллиот, значит то, что она сказала?

— Остров говорит, что мы можем вернуться в постель, — смеется Эллиот. Мы опускаемся на землю, слишком уставшие, чтобы выгружать наши рюкзаки. Слишком уж он беспокоился о новой лавине камней.

— Это напоминает мне о Звездных Камнях, — говорит Энн. Она вытягивает руки рядом с собой. — От них такое же ощущение покалывания на коже.

— Это не дает моей руке двигаться, — говорит Гейб. — Я думаю, это магия.

Для меня это жужжание энергии, которая гонит кровь вверх по руке и обратно. Это точно так же, как воздух среди Звездных Камней, немного толще, чем он должен быть. Я ахаю.

— Мы уже там. Мы все еще среди Звездных Камней.

Я направляю свой фонарик на каждый из монолитов, разбросанных по пещере в не столь уж случайном порядке. Они формируются из земли и простреливаются сквозь потолок, одиночные каменные плиты. Эллиот щурится на потолок, где сквозь камень пробивается свет луны.

— Змея, — говорит Гейб, разражаясь приступом хихиканья. — Это лассо из веревочной змеи, как у Индианы Джонса.

— Чувак, в этом нет никакого смысла. А Индиана Джонс ненавидел змей. — Чарли пинает Гейба ногой. — Возвращайся в постель.

— Он прав, — еле слышно произносит Эллиот, снимая кольцо с губы. Уголок рта уже начал распухать. — Это та веревка, которую я оставил висеть в щели. Так что мы действительно находимся под Звездными Камнями. Вот почему изрезанный квадрат привел нас сюда.

— Мне кажется, — говорю я, — что эта охота за сокровищами была бы намного проще, если бы карта вела нас прямо на юг.

— Разумеется, — соглашатся Эллиот. — Но прямой дороги, наверное, нет. К тому же, что это будет за охота за сокровищами, если они дадут нам все ответы? Охота забавна только потому, что она запутанная.

— И еще из-за сокровищ, — говорит Чарли.

Сокровище.

Я закрываю глаза, потому что это похоже на мгновение. Как одно из тех жизненных событий, которые приходят с ярлыком для тех, кто рассказывает нашу историю, когда нас нет. В которой они находят сокровище, сказал бы этот человек.

— «Ищи тех шестерых тогда,

Здоровых, крепких, верных, — мой голос низкий и хриплый от грязи. — Они веками ждут тебя,

Ждут, что придёшь сквозь тернии.»

— Скажи правду, чтобы получить угощение, лечащий врач, деревья… договоры? — Гейб смеется. — Ты такая красивая, Анна. — Он тянется к ее волосам, но промахивается. Это вызывает у него глубокий, сотрясающий стены животный смех.

— Гейб. — Эллиот опускается перед ним на колени. — Гейб, посмотри на меня.

Гейб поднимает голову, и от его носа к подбородку тянется кровавая полоска.

— Мне нравится смотреть на нее. — Он моргает от фонарика Эллиота. — Неееет. Я вовсе не был таким уж жутким, Анна. Это было совсем не то, чем я был.

— Ты помнишь, как ударился головой во время обвала? — Руки Эллиота скользят по голове Гейба. — Проклятие.

Эллиот срывает с себя рубашку и прижимает ее к затылку Гейба.

— Гейб? Эй, Гейб, давай не будем спать.

— Желтый, — говорит Гейб. — Желтый, и они так сказали.