— Тише, тише, — Амундсен сжал мне руку, — молчите, товарищ… Мне очень жаль вас… Вы видели то, чему никто не поверит… Нам нельзя говорить о том, что мы видим сквозь мглу льдов и снега за полярным кругом… Нам не поверят… Пусть лучше думают люди, что мы ищем там только эту белую, мертвую точку на карте, этот северный полюс…

Он встал и, пожимая мне руку, повторил:

— Мне очень жаль вас… Прощайте, бедный товарищ… Я готовлю новую экспедицию. Вы полетите со мной механиком… Я тоже буду в Хельхейме…

Тогда я поклонился ему и вышел из дома.

Вы видите, я снова играю на окарине в матросском ресторане… Свищу разные песни вот на этом черном зверьке, в эти дырочки, обведенные серебром… Я совершенно один. Амундсен обещал взять меня механиком в экспедицию. Ну что ж? — я готов… Только никогда, никогда я больше не встречу Ионгайи, немой…

Может быть, в 1926 году мы долетим до Зеленого Острова и вернемся с картами, фотографиями Хельхейма[1]. И может быть, на стальном канате примчим сюда по воздуху одного из пленных: Безмолвного.

И когда его прохладное, крылатое чучело поставят за стеклянные витрины музея, — только тогда все люди поверят, что есть Страна Сновидений, Зеленый Остров…

Но я боюсь, что капитан Андрэ не захочет вернуться оттуда к нам на землю.

1926 год.