Глава 64

Син, должно быть, раз сто убедился, что перегородка, отделяющая медицинскую зону от кабины скорой помощи, была намертво закрыта.

Ладно, он преувеличивает. Совсем чуть–чуть.

Он не хотел, чтобы кто–нибудь видел Джо в таком состоянии: разнузданную, когда ее мужчина взялся тщательно услужить ей – она правда сказала, что любит его?! – и это особенно касалось одного из ее братьев. Не то чтобы он беспокоился о защите своей женщины, даже если придется выступить против ее родни.

Может, Син и перевернул страницу со своим тальмэном, но он все еще оставался убийцей. Это доказала его реакция, когда к нему приблизились во время кормления его женщины.

Смотря в лицо своей шеллан, он наблюдал, как ее голова двигалась в такт его толчкам, туда–сюда. Ощущение ее горячей, влажной плоти цепляло его до самого мозга… а потом Син увидел ее у своей вены. Его бедра дернулись и начали двигаться на рефлексе, что–то захватило его.

Когда ритм увеличился, Син начал задыхаться, удовольствие внутри него нарастало, не находя выхода. Но ему было плевать. Джо под его телом билась в экстазе, насыщенный запах ее возбуждения витал в воздухе, ее тело принимало его толчки, обеими руками она держалась за его предплечье, чтобы убедиться, что его вена никуда не денется от ее рта.

Сдаваясь во власть секса, его тело поймало волну, приближаясь к финальной точке, которой он не настигнет, к грани удовольствия, с которой он никогда не взлетит, к кульминации, что являлась для него недостижимой целью…

Син зажмурился и сжал зубы.

Пот выступил на его лице, стекал вниз по шее… и затекал на грудь под одеждой.

Он со шлепками вбивался в бедра Джо, из его горла вырвался стон, когда удовольствие свелось к боли, худшей из всех мыслимых, потому что лучше, чем с его женщиной ему никогда не…

Оргазм прокатился по всему телу, когда его бедра застыли на месте, и пока он кончал, еще и еще, наполняя свою женщину семенем, все напряжение высвободилось взрывом ощущений, который привел к божественному облегчению, неописуемому, окрыляющему чувству покоя, головокружительному взрыву.

Син уронил голову, прислонившись лбом к гофрированному полу хирургического фургона. На мгновение он подумал, что теряет сознание, так сильно закрутился мир вокруг. Но затем он вернулся в свое тело.

И продолжил доставлять удовольствие своей женщине.

Это был новый горизонт познания, и он исследовал его вместе с Джо, удовольствие снова нарастало, набирая мощь и устремляясь вверх. Когда это случилось с ним во второй раз, то приближаясь к кульминации, Син гадал, не облажается ли он. После столетий мужского бессилия он скорее ожидал привычного финала, даже если его первый оргазм указывал на обратное.

Он ошибся.

Он снова кончил.

И еще.

И еще.

Как и его женщина.

Оказалось, что тело просто знает, что ему нужно. И оно берегло себя целые века прогресса и инноваций, революций и эволюции…

…чтобы отдаться одной–единственной женщине.

Мудрый выбор, с улыбкой подумал Син, устремляясь на очередной заход.

Бутча нужно было отвезти в особняк на «R8».

Даже после того, как Ви материализовался в центре города и поколдовал над ним, сил у него хватало только на то, чтобы дышать. К счастью, лучший друг был в форме. Честно говоря, Вишес буквально парил от счастья. Вместо того чтобы выполнить обычную процедуру зачистки и накрыть пеленой мис сцену в переулке, он скакал как радужный пони.

С другой стороны, победа в войне не может не воодушевлять. Особенно после того, как Бутч со своим соседом только что позвонили по телефону своим женщинам и дружно изобразили воинов–победителей, возвращающихся на родной порог с добычей.

Что, кстати, было серьезным поводом для гордости. Хотя какое это нахрен имело значение! Счастье в голосах Мариссы и Джейн было более чем достаточной наградой. Плюс, алло, все возвращались домой живые и относительно невредимые.

Хотя Сину понадобится помощь хирурга. Если Ублюдок не позволил Джо выпить себя досуха в том фургоне. По крайней мере, Мэнни наблюдал за ними как коршун.

Позволив голове накрениться в сторону своего лучшего друга, Бутч закатил глаза.

– До сих пор не верится. Все кончено. Мы это сделали. Омеги больше нет.

– Но у нас есть замена. – Ви оглянулся. – Твоя миленькая подружка.

– Баланс, верно? – Бутч снова посмотрел на лобовое стекло. – Все дело в балансе. Ты знал, что у твоей мамы есть сестра?

– Нет. Но я многого о ней не знаю.

– Ну. Теперь знаешь.

Когда на экране телефона Ви загорелось оповещение об СМС, он кивнул на устройство, лежавшее на приборной панели.

– Проверишь, что там? Сегодня ночью мне хочется следить за дорогой. Черт его знает, что будет дальше.

Бутч схватил «Самсунг» и ввел пароль своего соседа. Когда экран ожил, он открыл сообщение. И от увиденного захотелось засунуть куда–нибудь мобилу.

Выбросить чертов смартфон в окно – тоже заманчивая идеей.

Все шло так хорошо. Неужели они не могут передохнуть хотя бы минуту…

– Что там? – Ви оглянулся. – Что–то не так?

Бутч сел на пассажирском сидении чуть выше.

– Хм… здесь… это… давай открою. Это ссылка.

– От кого?

Да–а, я бы отложил это удовольствие, подумал Бутч. Он не хотел лишний раз произносить имя «Лэсситер»…

– Какого… долбаного… хрена… – выдохнул он.

Нога Ви ушла с педали газа, и фургон скорой помощи, за которым они следовали, уехал далеко вперед.

– Что?!

Бутч покачал головой и перезапустил видео.

– Это Курт Шиллинг.

Вишес подскочил так сильно, что чуть не сломал себе шею.

– Тот самый Курт Шиллинг?

– ТотсамыйКуртШиллинг. – Тот самый, из бостонского «Рэд Сокс», праворукий питчер, что вывел команду на ее первый за восемьдесят шесть лет чемпионат мира, наконец сломив Проклятие Бамбино после мучительной засухи. – Чертов Курт Шиллинг!

– Что он делает на моем телефоне!

– Мне почем знать!

Ладно, хорошо. Вполне возможно, что они ведут себя как десятилетние пацаны.

Но это был ТотСамыйКуртШиллинг.

– Включай! Включай! Включай его…

– Включаю! Да включаю я!

Ви повернул руль Ауди вправо и ударил по тормозам, останавливая машину на обочине. Затем они оба стукнулись головами, наклоняясь к экрану.

Курт Шиллинг – ТотСамыйКуртШиллинг – смотрел в камеру и, казалось, немного растерялся, когда начал говорить.

– Ну, дубль два. Но ладно, я в деле. Эм… Вишес?

Потом бормотание:

– Имя у тебя убойное…

Затем голос зазвучал более привычно:

– Это от твоего хорошего друга, Лэсситера. Он хотел, чтоб ты знал: он действительно сожалеет о том, что ему пришлось сделать. Все для твоего же блага, и ты это знаешь, но он, наверное, мог обстряпать все лучше.

Снова бормотание: – Надеюсь, здесь не замешана женщина.

Затем нормально: – В любом случае, он хочет, чтобы ты знал, что он чертовски уважает тебя, и он просил поздравить тебя с исторической победой. Вы со своим соседом спасли всех причастных, и он обещает, что он всегда будет рядом с вами обоими.

Бормотание: – Похоже, он хороший парень.

Нормальный голос: – О, и он говорит мне, что ты и твой сосед Бутч не просто смотрите это сообщение вместе, а что вы двое – матерые фанаты «Рэд Сокс». Вперед, «Сокс»!

Шиллинг обернулся и повертел что–то позади себя.

– И еще кое–что. Он даже доплатил за это. Парень сказал, что для вас это очень важно.

Из динамика донесся звук струн и валторны, который невозможно было не узнать.

Затем известный голос Нила Даймонда запел:

– С чего это началось, не могу и вспомнить…

Гимн «Рэд Сокс». Песня, которую каждый поклонник «Сокс» знал наизусть. Слова, что возвращали тебя в твою первую игру на стадионе «Фэнуэй», напоминая о хот–догах и солнечных бликах на лице, когда ты болеешь за свою команду и молишься о том, чтобы, возможно, в этом году, после стольких лет, после стольких битв, после того, как целое поколение поклонников было лишено побед, вот сейчас это произойдет, и твоя вера, надежда и преданность будут вознаграждены.

Долгожданной победой.

– Охренеть, – выдохнул Бутч.

– Черт возьми, – пробормотал Ви.

– …это было весной, – продолжал Даймонд, – потом весна перетекла в лето…

Когда закапали слезы, беспорядочные, долбаные, слава–Богу–что–мы–тут–одни–в–темноте слезы, Ви схватил Бутча за руку… или, может, все было наоборот.

И затем они втроем, включая ТогоСамогоКуртаШиллинга, запели во всю глотку:

– Мииииииилая Керолаааааайн…

После победы – неожиданной, ожесточенной и добытой ценой огромных усилий – Бутч вцепился в своего самого лучшего друга и спел ту самую песню, которая смогла пробить его броню и обнажить сердце ребенка, что до сих пор билось в груди взрослого мужчины.

Этого чертового ангела было так трудно ненавидеть, невероятно тяжело.

– …протяяяяяянутые рууууууки, коснииииись мееееееня, я коснууууусь тееееебя…