И это заявление – причина, по которой ты привел меня сюда?

Да. Так и есть.

Оспаривание тобой моих действий – ничто иное как притворство. Ничто не изменилось в ходе войны…

В результате твоего вмешательства, твой кровный сын теперь находится вне поля боя и под сильной защитой, и мы оба знаем, что он является неотъемлемым элементом конечного результата, учитывая его уникальную важность для Разрушителя. Таким образом, произошел серьезный сдвиг в раскладке сил, который играет в твою пользу и заслуживает компенсации.

Дева Летописеца понимала природу проецируемой на нее агрессии: нападки того, кто сильно ослабел и сейчас старался убежать от реальности. Конец был близок, и потери ее брата росли. Он бился в агонии, и значит, был намного опаснее.

Но она доверяла Отцу.

Делай, что должен, Брат мой, сказала она спокойно.

Как и всегда.

Это все, что тебе нужно от меня в этот раз?

Последовала пауза, словно Омега ожидал другой, более сильной реакции. Рассчитывал на нее. С нетерпением ждал протеста и споров. Он всегда любил конфликты.

Да, это все, кратко сказал он.

Тогда все в порядке. Я буду ждать, что Отец сообщит мне о своем решении, когда он будет готов.

Дева Летописеца отвернулась и поплыла к лестнице. Существовали и другие способы уйти, но она не хотела упускать возможность спуститься вниз по этим величественным белым мраморным ступеням.

Вдруг это в последний раз.

Она удивилась, когда к ней присоединился ее брат, но приняла его присутствие. Как всегда, они были разделены медными перилами, он занял левую сторону, она правую. И, как всегда, именно она задавала темп, хотя, преследовал он ее или просто следовал заданным правилам, она не знала.

Оставалось только догадываться.

Дева шла медленно, будто ожидая другой исход этого вечера. Она не знала, увидит ли своего родного брата снова. Действительно, это мог быть последний раз.

Внизу он остановился, и она была вынуждена сделать то же самое.

Ты должна кое–что знать, тихо сказал Омега. Я сознательно никогда не преследовал Вишеса. Я с самого начала знал, что могу, и я точно знаю, что его смерть могла облегчить мое положение и существование. Но я отказывался вовлекать его.

Дева Летописеца посмотрел через перила. Должна сказать, это неожиданно.

В конце концов, он – семья. Мой кровный родственник через тебя. И это важно, как я уже говорил. Во мне есть немного твоего великодушия.

Моя тебе благодарность, тихо произнесла она.

Увы, это означает, что ты поставила себя в невыгодное положение зря, без причины. Тебе не следовало идти к Разрушителю и сажать те семена, что ты посеяла. Твои дети всегда были для меня под запретом.

Ей хотелось бы поспорить какое–то мгновение. Сказать, что выбор был бы иным, знай она о его скрытности. Но она решила сдержать враждебный настрой.

Спасибо, просто сказала она.

И на этой благодарной ноте, она отошла от Омеги, позволяя своему брату идти своей дорогой.

Ее брат был как осенняя оса, что ползала по подоконнику, купаясь в лучах уходящего лета, не подозревая или не желая верить в смерть, что скоро придет и уложит его на спину, лапками кверху, и все движимое станет неподвижным.

Вот только за жалом надо было обязательно следить.

Поэтому, она позволит ему мелкую победу, которую он так хотел.

У нее были проблемы гораздо большей величины. Она всегда находила утешение в Пророчестве Разрушителя, уверенная, что их ждет конец, как бы ни были велики потери и боль, что понесли ее творения от беспощадной руки ее брата.

Она никогда не думала о том, что в этом окончании будут последствия и для нее самой. Что, если брат был прав? Баланс должен был быть соблюден, и если уйдет он, что станет с ней?

Однако, возможно, она ошибалась насчет того, насколько неизбежно падение брата. Она никогда не предвидела таких событий.

Как бы ни были велики ее силы, до Отца ей было далеко.

Будущее ей не подчинялось.

И она никогда не думала, что настанет момент, когда ей, возможно, придется выбирать между собственным существованием... и жизнью ее творений.