Глава 17

Бутч вошел в Яму через подземный туннель, соединяющий особняк и учебный центр. Открыв армированную дверь с кодового замка, он старался не шуметь. Ви и Док Джейн задержались по работе в клинике, но Марисса должна была вернуться с Последней Трапезы и читать в их кровати, и он не хотел потревожить ее. Ее работа в «Безопасном месте» отнимала много сил, и если она уже спала, Бутч хотел, чтобы ее свободные часы прошли в покое.

Центр помощи жертвам домашнего насилия, которым управляла его шеллан, стал первым для расы, и, как и в случае с ее братом, Мариссе с рождения было дано стремление помогать другим. Помимо этого она также оказалась талантливой бизнесвумен. Она управляла всеми процессами в центре, от женщин с их детьми и планов реабилитации для сотрудников, заканчивая бюджетом, поставками, обеспечением продуктами и одеждой. Она шикарно справлялась со своими обязанностями, но ее сильно выматывало управление командой, что обеспечивала уход за незащищенными слоями расы, подвергавшимся побоям, насилию или того хуже.

Сложно иметь с этим дело из ночи в ночь, беспрерывно.

Конечно, Бутч только сильней любил Мариссу за ее преданность делу. Но он также сильно переживал, когда видел ее измотанной, как это случалось в последнее время.

Закрыв за собой дверь, он окинул взглядом ряды полок с одеждой, забарахлившие коридор, ведущий к спальням. Самое время убирать зимние шмотки на покой, освобождая место для его весенней коллекции. В обычное время он бы с нетерпением занялся ежегодным ритуалом – как и Фритц, но в этом году повеселиться удастся только дворецкому.

Бутч был слишком занят дерьмом с пророчеством.

Выйдя в гостиную, он снял куртку и бросил ее на подлокотник кожаного дивана. Коттедж, в котором жили они с Ви и их шеллан, казался галькой на фоне мраморного булыжника – особняка, и был выполнен в том же архитектурном стиле, но с меньшей квадратурой. Декор у них расходился. Главный дом являлся кроссовером между царской Россией, наполеоновской Францией и Хогвартсом. Хата Бутча и Ви? Скорее помесь студенческой общаги и холостяцкой берлоги: у них был этот диван, настольный футбол, ТВ размером с футбольное поле, Четыре игрушки Ви – каскад компьютеров. Но, по крайней мере, с появлением шеллан дом претерпел изменения. Благодаря Мариссе и Джейн спортивные сумки не выплевывали кроссовки и бандажи так, словно их тошнило от вони, издания «Спортс Иллюстрейтед» лежали ровной стопкой на кофейном столике, а распечатанные пачки «Доритос» и «Раффлс» со сметаной и луком были сведены к минимуму. Также на полу больше не валялись пустые бутылки «Гуся» и «Лага», не было видно переполненных пепельниц с бычками, и, что более важно, БДСМ–игрушек в таком разнообразии, что Бутч, порой, с трудом понимал, где Б, где Д, а что отвечает за С или М.

Возле кухонного гарнитура он слил остатки бурбона в раковину и сполоснул стакан. Вытер его бумажным полотенцем, налил себе пару дюймов «Лага» и, сделав глоток, прополоскал рот, смывая вкус «Харпера»[28]. Этот бурбон служил неплохой альтернативой. Но когда заказываешь «Спрайт», а получаешь сельтерскую воду, от разочарования никуда не деться.

Посмотрев на бутылку «Лагавулина», Бутч удивился, обнаружив ее пустой на три–четверти. Он распечатал ее вчера, и кроме него «Лаг» никто не пьет.

– Ты вернулся.

Когда раздался голос Мариссы, Бутч уже поднимал голову, инстинкты связанного мужчины встрепенулись с ее появлением... и выход был эффектным. Его супруга была в шелковой ночной сорочке, спускавшейся до ее красивых голых ступней, пастельный розовый цвет словно был создан именно для нее и нескольких видов селекционной чайной розы. Светлые волосы, которые она уже давно постригла до плеч, начали отрастать – к его радости – и густые волны спускались к ее ключицам и лопаткам.

Какое–то мгновение Бутч изучал ее лицо. Говорили, что она была красивейшей женщиной расы, и он знал, что это – факт, а не порождение слухов. С первой их встречи в старом доме Дариуса... тогда он еще был человеком и не понимал, во что ввязывается... она поразила его в самое сердце. Но его привлекла и пленила не ее внешность. Ее личность, что таилась в глубине красивых глаз, в голосе, что как песня лился с ее идеальных губ, сердцебиении за роскошными формами.

Он полюбил ее душу.

– Ты в порядке? – спросила она, приблизившись. – Что случилось?

Шелковая ночная сорочка струилась позади нее подобно инверсионному следу от самолета в небе, и не в первый раз Бутч пожалел о том, что не может обеспечить ей лучшую жизнь. Учитывая суровый характер его работы с нехваткой хороших новостей и постоянным кровопролитием, а также его небольшую подработку в виде Ответственного за устранение Омеги.

– Все как всегда. – Он прижал Мариссу к себе и поцеловал. – Ты знаешь.

– Нет, учитывая, как ты лакаешь скотч.

– Ты знаешь меня как облупленного.

– Это не сложно.

И на этой ноте он допил «Лаг» в стакане и усилием воли отказался от новой порции. Блин, жаль, он не умеет справляться с эмоциями. Йога и медитации кажутся более здоровым вариантом, к тому же за ним значится прошлое знатного алкоголика. Но, почему–то, помогала только выпивка.

– Давай сюда, – Бутч взял шеллан за руку.

Когда он утянул ее к дивану, Марисса спросила:

– Ты все еще хромаешь. Что произошло? Ты не рассказал за Последней трапезой.

– Да так, ничего серьезного.

– Не хочешь сходить к Доку Джейн?

Он с кряхтеньем сел... потом поморщился и попытался поправить причиндалы в брюках, хотя вряд ли что–то поможет его яичкам. По ощущениям они разбухли в десятикратном размере, и ужасный сценарий, по которому они лопнут в его боксерах как перекачанные воздушные шары, заставлял его нервно поглядывать на бутылку «Лага», оставлению на столешнице.

– Все нормально. – Повернувшись, он заправил прядь волос ей за ухо. – Но ты права, кажется, я проморгал весь ужин.

Ему не понравилось, каким взглядом Марисса смотрела на него, словно она приподняла занавесь его «все нормально» и увидела, какие горы мусора он под ней скрывает.

– Ты плохо спишь, и твой взгляд расфокусировано гуляет.

– Неправда. – Бутч улыбнулся. – С тех пор, как ты пришла, я не могу отвести глаз от тебя, никуда не хочу смотреть.

– Ты же знаешь, что можешь поделиться со мной чем угодно.

– Да.

Марисса покачала головой, словно он раздражал ее.

– Тогда давай начнем с того, как ты пострадал сегодня.

– Я врезался в автомобиль. – Бутч откинул голову на подушки. Когда он говорил про невнимательность за ужином, то скорее имел в виду то, как прошла ее ночь. – Ничего страшного.

– Что, если нога сломана?

– Пострадала не нога.

– Тогда что болит?

Он повернул голову в ее сторону.

– Кроха Бутч принял удар на себя.

Марисса удивленно вскинула брови.

– О, Боже. Мне так жаль... но, как это произошло? Ты ударился о шильдик на капоте?

– Я стал этим самым шильдиком. Превратил «Крайслер Ле Барон» в «Ле Брайан».

– Какой ужас!

– Я не писаю...– Он хотел сказать «мелко ссу» – ...кровью уже целых четыре часа.

– Тебе нужно в клинику, срочно...

Бутч схватил ее за руку, когда Марисса попыталась встать.

– Ты со мной, поэтому все нормально.

Скрестив руки на груди, она смерила его внимательным взглядом, словно сама оценивала его состояние.

– Я подслушала Ви, он говорил Джейн, что пришлось чистить тебя этой ночью. Уже третий раз за последнюю неделю.

Ииииииии взгляд Бутча снова устремился к бутылке, словно скотч – его лучший друг и помощник.

– Так много? Я не считал...

– Да. Третий.

Резко закрыв глаза, он сказал:

– Прошу, не пойми меня неправильно, но сейчас я не могу говорить о работе. Просто не могу. Осталось одиннадцать часов до следующей смены. Я должен провести это драгоценное время в мыслях о чем угодно кроме войны.

Если такое вообще возможно.

Спустя мгновение Марисса устроилась подле него, поджав под себя ноги. Прижавшись к его груди, она достала тяжелый золотой крест из–под рубашки.

– Мне нравится, как он нагревается, когда я беру крест в руки, – прошептала его шеллан. – Благодаря этому мне кажется, что ты под защитой.

– Это так. Господь всегда со мной.

– Хорошо. – Когда к ее глазам подступили слезы, Марисса заморгала. – Я знаю, ты не хочешь говорить об этом... но я люблю тебя и не хочу без тебя жить. Ты – все для меня. Если что–то случится...

– Ш–ш. – Он накрыл ее руку своей так, что они оба держали символ его веры. А потом наклонился и поцеловал Мариссу. – Не думай об этом в таком ключе. Не говори этого. Все будет хорошо.

– Обещай, что ты... – Марисса посмотрела ему в глаза, словно могла вытащить из него что–то одной силой воли. – ...что будешь осторожен.

У него возникло ощущение, что она хотела, чтобы он пообещал, что переживет пророчество о Разрушителе. Но печаль на ее лице сказала, что она столкнулась с тем, что не в его власти. Быть аккуратным? Это он может, до определенных пределов. Стоять на своих двоих в конце? Здесь от него ничего не зависит.

Марисса прокашлялась.

– Помнишь, когда они нашли тебя, после того как тебя схватил Омега и сделал... что он сделал с тобой?

– Давай не будем об этом...

– Они привезли тебя в клинику моего брата, ту, что действовала до набегов. – Марисса аккуратно заправила крестик под его рубашку, словно хотела, чтобы он находился как можно ближе к сердцу, к его душе. – Помню, как Ви сказал, где они держат тебя. Я забежала в изолятор. Я была так рада, что ты жив, но меня привело в ужас твое состояние... и то, что ты не хотел видеть меня рядом.

– Я просто боялся, что ты заразишься злом. И до сих пор боюсь.

– Я знаю. – Марисса сделала глубокий вдох. – Дело в том, что я многое пережила в этой жизни. Долгие века, будучи нежеланной шеллан Рофа. Путешествие через океан из Старого Света, тогда я не думала, что мы выживем. Осуждение со стороны Глимеры, брата, Совета. Жизнь стала налаживаться только после нашей с тобой встречи. С тобой я почувствовала себя живой... ты стал для меня откровением. А потом я едва не потеряла тебя.