— Тогда идем. Мы все сделаем как полагается, в постели.

Мёрдо взял Дэвида за руку и, втянув в опочивальню, на миг оставил его посреди комнаты, а сам принялся зажигать свечи от камина. Разместив свечи на каминной полке, он сбросил с кровати шелковое покрывало, являя бежевые простыни — пустынное поле для их утех. Засим он вернулся к Дэвиду и привлек его для очередного глубокого поцелуя.

— Даже не понимаю, почему так сильно этого хочу, — прошептал он Дэвиду в губы. — У меня была масса любовников, с которыми я никогда не занимался сексом. Вряд ли все дело в плотском влечении, скорее...

— «Скорее» что?

Дэвид слегка тронул Мёрдо губами, и этой мимолетной ласки оказалось достаточно — Мёрдо застонал и припал к его устам. Все, о чем они говорили, совершенно позабылось, начавшая формироваться мысль улетучилась, как только они углубили поцелуй.

Мёрдо начал снимать с Дэвида одежды, причем делал это столь умело, ловко и хитро, будто уже неоднократно выполнял сию задачу. Едва лишь Дэвид остался нагим, Мёрдо уложил его на матрас. Белье охладило спину, а свечи излучали теплое тусклое сияние. На миг Мёрдо остановился, пожирая Дэвида глазами, задержал взгляд на болезненно-твердом члене, что вздымался из поросли рыжих волосков.

Мёрдо снял с себя одежды и, не заботясь об их дороговизне и элегантности, побросал на пол, как тряпье. Все это время он не сводил с Дэвида безумного взгляда. Господи, на него можно любоваться вечно. Высокий и мощный, и темноволосый. Он вовсе не фат, этот лорд Мёрдо Балфор.

Полностью обнаженный, в другом конце комнаты Мёрдо открыл армуар и что-то извлек. Дэвид заметил, что в руке он держал маленькую бутылочку, закупоренную пробкой, на три четверти заполненную чем-то золотисто-зеленым и густым.

— Что это?

— Масло. С ним легче. — Мёрдо забрался на матрас и уселся к Дэвиду на бедра. Он обжигал взором, а слабой улыбкой давал множество обещаний. — Я смажу тебя — снаружи и внутри — и сотворю с тобой много всего немыслимого. — Он ухмыльнулся по-мальчишески привлекательно, беспечно и счастливо. — Подготовлю настолько, что ты станешь умолять войти в тебя.

Дэвид нервно хохотнул. Возможно такое, что он станет умолять? Учитывая, сколь сильно он тревожился из-за того, что вот-вот случится, это казалось маловероятным.

Видимо, думы отразились на лице. Крошечная морщинка залегла у Мёрдо меж бровей.

— Нам необязательно это делать...

— Я этого хочу, — решительно перебил Дэвид.

Мёрдо смерил его долгим взглядом, после чего кивнул.

— Хорошо, но я остановлюсь в любой момент. Если передумаешь, только скажи.

— Скажу, — пробормотал Дэвид. — Если захочу.

Мёрдо бросил бутылку на матрас — она приземлилась неподалеку от бедра Дэвида, на расстоянии вытянутой руки, — и накрыл собой Дэвида. Был он тяжелым и теплым, колючие волоски на груди щекотали кожу. Его аромат, великолепный и мужской, содержал в себе десятки ароматов: терпкий запах пота, вина и дыма от горящего дерева, намек на померанец от помады, которую сегодня он нанес на волосы.

Дэвид, вдохнув, выгнул спину и притянул Мёрдо ближе.

— Мы проведем вместе всю ночь? — прошептал Мёрдо ему на ухо. — Ты останешься до утра?

— Да.

Они проведут вместе ночь и, может, часть утра. Часы, словно вьющаяся далеко-далеко лента, казались бесконечными.

— Хорошо. Тогда можно не спешить.

Он принялся губами исследовать изгибы шеи, медленно спускаясь все ниже, к груди, соскам и бокам. Он проследил ребра, что напоминали полумесяцы, погрузился языком в углубление пупка.

Нежные неторопливые ласки доставляли Дэвиду нечто большее, чем просто наслаждение. Касания губ будто вдыхали в него жизнь, благодаря вниманию и страсти любовника он словно наполнился смыслом. Каждый поцелуй говорил: «Ты здесь, в этом мире, со мной».

Мёрдо сполз еще ниже, проложил дорожку поцелуев до глубокой впадинки между бедром и промежностью. Чуть сместившись, он осторожно развел ноги Дэвида в стороны и грациозно примостился в получившемся пространстве.

Дэвиду пришло на ум, что стоило бы смутиться столь откровенной позы. Однако стыда он не испытывал, пока Мёрдо, удерживая широкими ладонями за бедра, окидывал его взором. И наконец-то мучительно медленно опустил голову.

Дэвид резко втянул воздух, ощутив, как Мёрдо коснулся губами нежной кожи внутренней стороны бедра, и становился все неуемнее, пока Мёрдо продолжал свое томное путешествие. Его заботливость сводила с ума. Проворным языком Мёрдо миновал набухший член, колючую мошонку, болезненный вход и сосредоточился на менее важных, но вместе с тем чувствительных местах. Дэвид ерзал, стонал, разочарованно вскидывал бедра.

— Господи, Мёрдо... — хрипло вскричал Дэвид. — Трахни меня, пожалуйста!

Мёрдо тихонько хохотнул, поднявшись на колени, взглянул на Дэвида и озорно и радостно улыбнулся. Как только они встретились взглядами, Дэвид затаил дыхание. На миг Мёрдо принял серьезный вид, веселый блеск в темных глазах сменился чем-то чутким и нежным. Но затем страсть взяла верх — он пробежался большими пальцами по крошечным соскам, застонав, провел руками по бокам.

К этому моменту расшалившиеся нервы, с которыми Дэвид боролся в самом начале, притупились до фонового шума. Вспомнив наслаждение, кое когда-то Мёрдо доставлял ему пальцами, он жаждал внимания, которого чуть раньше опасался.

Мёрдо, ухватив Дэвида за бедра, притянул его ближе и тут же приподнял ноги. Колени почти касались груди.

— Держи ноги поднятыми, — пробормотал Мёрдо, и Дэвид послушно схватился за заднюю поверхность бедер.

Казалось, стыд его покинул. Все, что ему удавалось, — это, затаив дыхание, наблюдать, как Мёрдо взял бутылку, что лежала рядом, и откупорил пробку зубами.

Мёрдо вылил тонкую струйку блестящего масла Дэвиду на промежность. Вязкая теплая жидкость стекала медленно, словно мед. Струилась по мошонке, по нежной коже под ней и еще ниже, прямо до чувствительной складки, что вела к входу, где Мёрдо поймал масло пальцами, собрал и распределил по тугой мышце.

Пальцами Мёрдо дразнил вход, масло помогало мимолетно погружаться внутрь. Дэвид извивался и стонал от боли и глубокого удовольствия, что приносили эти ласки.

Должно быть, Мёрдо отбросил бутылку, потому что другой рукой, тоже смазанной маслом, принялся поглаживать член в одном с пальцами ритме. Дэвид силился удержать дрожавшие ноги, а спустя примерно минуту отчаянно закричал, отчасти из-за того, что близилась чрезмерно скорая кульминация.

— Сейчас кончу!

— Нет, не кончишь, — отпустив член, ответил Мёрдо. — Ты кончишь, только когда я войду в тебя.

Одного этого обещания почти хватило, чтоб его добить, но Мёрдо отвлек его новым ощущением — он ввел палец, затем вытащил и снова ввел. Легкая боль первого проникновения исключила угрозу спешной разрядки, а вскоре Дэвид свыкся с ощущениями, жаждал их, двигался в унисон с толчками.

Напор все нарастал и нарастал. Дэвид уже не понимал, сколько пальцев ввел Мёрдо, но явно не один, и это было замечательно. Мышцы растянулись, с легкостью уступив требовательности, что изумляло часть разума, еще способную мыслить.

Блаженство исходило откуда-то из глубины души, из недостижимого, но вместе с тем крайне важного места, о котором до Мёрдо он вряд ли знал. Дэвид хотел поведать об этом Мёрдо, но попытавшись заговорить, он умудрился произнести лишь:

— Мёрдо... Боже...

Мёрдо не отрывал от извивавшегося Дэвида бешеного сияющего взгляда.

— Думаю, я... Пожалуйста, возьми меня, — взмолился он.

Мёрдо, не проронив ни слова, вытащил пальцы и, взяв бутылку масла, полил золотисто-зеленой жидкостью свой член, закупорил бутылку и отбросил в сторону. Несколько раз прошелся кулаком по твердой набухшей плоти, прикусив нижнюю губу, а затем подполз к Дэвиду и прижался головкой к входу.

— Держи колени согнутыми и подайся навстречу, когда я надавлю.

Засим он толкнулся.

— Господи! — ахнул Дэвид.

Разбухшая головка отличалась от пальца — даже от нескольких пальцев. Пальцы подвижные, гибкие. А головка безжалостная и тупая, таран во плоти. Первое внезапное растяжение стало болезненным шокирующим вторжением.

— Прости, — прошипел Мёрдо. — Обожди... Дыши.

Дэвид сглотнул и сделал, как велено, — медленно вдыхал и выдыхал, а Мёрдо не шевелился, головка его члена застряла внутри.

Спустя минуту боль начала отступать, однако ощущение наполненности все еще тревожило.

— Ладно, — прошептал он, хоть эрекция и ослабла. — Можешь двигаться.

— Хочешь, чтоб я остановился? — процедил Мёрдо. — Я остановлюсь.

— Нет. Приступай. Я скажу, если не смогу продолжать.

Мёрдо начал медленно двигать бедрами и наконец-то вошел полностью.

— Боже, как же хорошо, — пробормотал Мёрдо, прислонившись лбом ко лбу Дэвида. — Никогда бы не подумал...

Так и не завершив фразу, он обхватил размякший член Дэвида. Работая рукой, он самую чуточку отодвигался и осторожно проскальзывал обратно, с каждым разом увеличивая темп.

Неторопливо, но упорно возбуждение начало нарастать. Дэвид все больше привыкал к тому, что он чувствовал внутри себя член Мёрдо. А спустя дюжину осторожных тщательных движений Мёрдо толкнулся снова, и в этот раз Дэвида пронзило истинное опаляющее наслаждение, словно Мёрдо нажал на то важное таинственное местечко, кое он чувствовал где-то глубоко внутри. Ощущение было настолько впечатляющим, что Дэвид ахнул и вцепился в плечи Мёрдо.

— Господи!

Мёрдо просиял улыбкой, загадочной и очаровательной. Редкой и прекрасной.

— А вот и она.

Он отстранялся чуть дальше и опять толкался, снова и снова нажимая на то место при каждом дотошно точном толчке. Дэвид изгибался и извивался, не в силах сдерживать гортанные умоляющие звуки, что срывались с губ. Слишком, слишком скоро он отдался во власть неизбежной кульминации. Покуда его охватывал освободительный оргазм, он выкрикивал имя Мёрдо и забрызгивал семенем живот.