Глава 3

— Херстингс — дурак, — прорычал Ленуар, наблюдая, как городские чиновники совещаются с Лидманом по поводу готовящихся мер.

Врач выглядел мрачным и решительным. Скорей всего, он одобрял принятое мэром решение.

И не он один.

— Может, это и к лучшему, — сказал Коди, — если всё действительно так плохо, как нам рассказали.

Ленуар нетерпеливо прищелкнул языком.

— Закрытие Лагеря может быть благоразумным, но он мог бы и подождать несколько часов; по крайней мере, пока мы не опросим присутствующих. И вместо этого он бросил наше расследование псу под хвост!

Коди с сомнением посмотрел на начальника, будто считая, что Ленуар слишком драматизирует.

— Как ты думаешь, сержант, что скажут обитатели Лагеря о карантине? — раздражённо спросил Ленуар.

— Не думаю, что им это понравится.

— И кого, по-твоему, они будут винить?

Чтобы помочь Коди собраться с мыслями, он кивнул на стражников, толпящихся у подножья моста в город.

Коди нахмурился, начиная осознавать происходящее.

— Всё верно, сержант. Они станут винить во всём ищеек, которые не дают им сбежать из этой смертельной ловушки. Они станут винить нас.

— Они не рискнут сказать нам ни слова, — ответил Коди.

— Но проклянут и плюнут в спину. Так что нам лучше поторопиться и опросить всех, кого сможем, потому что через несколько часов нам будут рады так же, как и чуме.

— С чего начнём?

— Понятия не имею.

Ленуар почесал подбородок; двухдневная щетина не натолкнула его ни на какие мысли.

И тогда он заметил монахиню, задержавшуюся возле зелёной палатки.

— Сестра Рея, — позвал он, направляясь к женщине.

Монахиня, казалось, ничего не слышала. Её глаза следили за чиновниками, которые указывали на берег реки и само русло.

— Сестра, — вновь позвал Ленуар.

Рея не обернулась.

— Они приговаривают этих людей к смерти, — пробормотала она, словно разговаривая сама с собой. — Мы смогли бы взять всё под контроль, но сейчас… Если люди не смогут уйти, они заболеют. И умрут.

«Лучше трущобы, чем весь город». Невысказанная мысль повисла в воздухе.

— Полагаю, добровольцы, которые собирали тела, тоже заболели? — произнёс Ленуар.

Рея, наконец, обернулась. Её глаза были тусклыми и серыми, как облака, обременённые непролитым дождём.

— На самом деле, только один. Исключительно трудолюбивый работник. Дрем, — она покачала головой. — Симптомы появились у него через несколько дней после обнаружения первого тела. Это было около четырёх недель назад.

— Нам жаль, — произнёс Коди. Он знал, что от Ленуара соболезнований не дождёшься.

— Он упоминал перед смертью что-нибудь полезное? — спросил Ленуар, не отвлекаясь на сентиментальность. — Может быть, он что-то видел или слышал?

К его удивлению, монахиня слабо улыбнулась.

— О, он не умер. В этом отношении Дрем тоже является исключением. Он — один из немногих выживших. Он все ещё очень болен, но скоро поправится.

Каждый человек ценит приятные неожиданности, но для инспекторов полиции они — как бриллианты, найденные в грязи. Ленуар позволил себе слегка улыбнуться.

— В таком случае, сестра, мне бы очень хотелось с ним поговорить.

— Если он, конечно, достаточно окреп, — добавил Коди, но прекрасно понимал, что это не играет никакой роли. Если Ленуар захочет, он всё равно устроит допрос.

— Думаю, это вполне возможно, — ответила сестра Рея. — Следуйте за мной.

* * *

«Красная рука» возле палатки целителя была видна издалека и спокойно покачивалась на ветру. Ленуар не мог подавить дрожь при виде этого зрелища. Помимо общей тошноты, которую он испытывал при любой встрече с брайлишским «целительством», он считал багровую руку слишком жутким образом.

Что это? Обагрённая кровью рука цирюльника? Кровь умирающего человека? Неистовое махание рукой человека, отчаянно нуждающегося в помощи?

Единый символ целительства должен быть источником успокоения и утешения. А вместо этого он был живым напоминанием о крови, смерти и насилии — по крайней мере, так казалось Ленуару.

Внутри лечебница тоже представляла собой неутешительное зрелище. Мерцающий свет свечей освещал углы тесного помещения, усеянного атрибутами человеческих страданий. На одном столе валялись скальпели, ножницы и грязные бинты, на другом — коричневые пузырьки с лекарствами. Рядом с умывальником стояли судна.

Знакомая, похоронная тишина душила это место.

— Большинство пациентов уже ушли, — тихо сказала сестра Рея. — Те, кто заразился чумой, были отправлены в чумные дома; а те, у кого начался кашель, просто сбежали. Они скорее умрут от чахотки, чем рискнут подхватить чуму, и я не могу их за это винить.

— Так здесь нет никакой чумы? — спросил Коди с явным облегчением.

— Больше нет. Мы превратили лечебницу в приют для выздоравливающих. Поэтому здесь сейчас так пусто, — вздохнула Рея.

— А изначально вы пытались лечить больных чумой? — спросил Ленуар.

— Я пыталась. Через нас прошло около двух дюжин больных, прежде чем были построены чумные дома. Я потеряла всех, кроме Дрема.

— Судя по тому, что рассказал нам Лидман, этого следовало ожидать. На самом деле, удивительно, что вы сами не заболели. Вы можете это чем-то объяснить?

Её ответ был предсказуем.

— Милостью Божьей. Очевидно, у него ещё есть на меня планы. Прошу сюда, офицеры.

Она отбросила в сторону тонкую простыню, отделявшую вестибюль от коек пациентов.

Лечебница напоминала внутри палатку, которой руководил Лидман, только в уменьшенном варианте. Вдоль стен этой палатки двумя параллельными рядами стояли койки, и проход между ними был настолько узок, что там едва мог протиснуться один человек.

Казалось, большинство коек были пусты, хотя при таком тусклом освещении сложно было сказать наверняка.

В глубине шатра виднелась одинокая фигура — судя по силуэту, монахиня.

— Сестра Анна, — тихо позвала Рея, — вы не оставите нас на минутку?

— Конечно.

Они отошли в сторону, уступая ей дорогу, и она испарилась без единого слова.

Рея подвела их к кровати в задней части палатки, на которой, скрючившись под одеялом, лежал худой мужчина. Бледная, полупрозрачная кожа туго обтягивала скулы и свободно свисала мешками под запавшими глазами. Пепельные губы безмолвно шевелились, словно в молитве.

«Этот человек уже одной ногой в могиле, — подумал Ленуар. — И он ещё счастливчик».

— Дрем.

Монахиня опустила руку на плечо мужчины. Поначалу единственной реакцией было движение глазных яблок под голубоватыми веками.

Через мгновение бездомный человек по имени Дрем открыл глаза, и его взгляд медленно сфокусировался на монахине.

— Сестра, — едва слышно проскрипел он. — Мне так холодно.

— Я принесу тебе чай. А пока, как ты думаешь, ты сможешь немного поговорить? Это инспектор Ленуар из Департамента полиции, и он хочет задать тебе несколько вопросов.

— Это не займет много времени, — добавил Ленуар, почувствовав укол жалости к этому мужчине.

Полный слёз взгляд Дрема метнулся к Ленуару.

— Полиция?

— Мы пытаемся изучить болезнь, — пояснил Ленуар.

Он не стал вдаваться в подробности, решив открыто не обсуждать криминальную подоплёку дела. Слухи быстро распространятся, а это приведёт к панике, беспочвенным нападкам, придуманным теориям заговора и даже хуже. Люди инстинктивно хотят винить кого-то в трагедии, и когда они находят виновника — истинного или выдуманного — возмездие не заставит себя ждать.

Рано или поздно об этом станет известно, но у Ленуара не было ни малейшего желания подливать масла в огонь. Он решил, что позже надо обязательно предупредить Лидмана и Рею, чтобы держали язык за зубами.

К счастью, Коди не нужно было об этом напоминать.

— Мы надеемся, что, отследив путь возникновения инфекции, мы сможем придумать, как с ней бороться.

Ленуар вынужден был признать, что у сержанта хорошее чутьё. Он был достаточно грамотным сотрудником, и если бы научился чуть чаще включать голову и логику, то смог бы достичь небывалых высот.

Дрем попытался сесть. Рея помогла ему приподняться на подушке и отправилась за обещанным чаем.

— Не знаю, что могу вам рассказать, — просипел Дрем.

«Я тоже, — мысленно вздохнул Ленуар. — Но я должен попытаться».

— Вы помните, где нашли самое первое тело?

— Конечно. Такое не забывается, — Дрем вздрогнул, словно подчёркивая сказанное. — Оно было в реке.

Интересно.

— Кто его обнаружил?

Дрем покачал головой.

— Спросите об этом сестру Рею. Меня не было, когда ей сообщили про труп. Она просто попросила меня взять тележку, потому что кто-то утонул в реке. Но когда я туда пришёл… Знаете, я не целитель, но даже я понял, что тот парень не утопился.

— И что же вы обнаружили?

— Он был почти полностью под водой; только нога оказалась на берегу, потому что застряла в каких-то брёвнах и удерживала тело на плаву. Я выудил его — а должен вам сказать, это было нелегко, — и сразу понял, что что-то не так. Я решил, что его забили камнями до смерти, раз он сплошь покрыт синяками. Сестра Рея тоже так думала, пока не появились остальные со схожими изменениями.

— Пока вы вытаскивали тело, не заметили что-нибудь странное?

— Например?

— Например, что за вами кто-то наблюдает?

— Не думаю, — Дрем нахмурился. — Нет, уверен, что никого не было, иначе я попросил бы их о помощи. Я чертовски долго возился с телом в одиночку.

— А второе тело? — продолжил Ленуар, хотя с каждой минутой его надежды таяли всё больше. — Где оно лежало?

— Рядом с дорогой на рынок, в куче мусора. Он был…, - Дрем запнулся и провёл ладонью по лицу. — Простите. У меня немного… кружится голова…

Ленуар подождал, пока Дрему станет легче.

— Что было после мусорной кучи?

— А после…, - Дрем уставился перед собой невидящим взглядом и покачал головой. — После этого они все начали…

Он замолчал. Ленуар закончил мысль за него:

— Они все начали истекать кровью.

Дрем сглотнул, кивнул и поплотнее закутался в одеяло.