Как только мы оказались на ранчо, Дакота молча вылезла из грузовика. Шагнула ко мне, расправив плечи, и скрестила на груди руки, подняв брови.

— Я любила тебя, Бо. Я любила тебя больше всего на свете, — её слова прозвучали холодно, почти по-деловому. Для девушки, говорящей о любви, в её тоне было очень мало эмоций. — Но мы расстались, и я с этим смирилась. Стала жить дальше. — Я ей не поверил. Она лгала. Я видел это в том, как её взгляд избегал моих глаз, и в том, как подёргивались её пальцы, будто они были той частью её, которую она, как ни старалась, не могла контролировать. Дакота попятилась от меня, уставившись на гравийную дорожку, и стала ковырять носком туфли серый камень. — Мне тяжело здесь, с тобой, в Дарлингтоне. Я просто хочу взять интервью и уехать домой. Мы не должны говорить ни о тебе, ни обо мне, ни о том, что случилось целую жизнь назад.

— Думаешь, мне легко? Что ты здесь?

Дакота посмотрела на меня с первобытным негодованием в ледяном взгляде, и я был совершенно уверен, что она боролась с желанием ударить меня в челюсть. Но, несмотря на всё это, я мог думать только о том, чтобы прикоснуться к ней. Запустить пальцы в её волосы. Почувствовать её губы на своих губах. Прижать к себе её тело.

— Должно быть. Ведь это ты всё устроил. Ты потребовал моего присутствия. Ты захотел, чтобы я приехала сюда почти на целую неделю, что, знаешь ли, неслыханно в этой индустрии, — она скрестила на груди руки, прищурившись, посмотрела на меня и как можно быстрее смахнула со щеки слезу.

Не дай бог ей проявить хоть каплю уязвимости.

— Я не могу доверить никому другому рассказать мою историю, — мои доводы были слабы. И это только наполовину правда. — Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

— Боже, ты застрял в прошлом, — сказала она, выплёвывая слова и теряя профессиональное хладнокровие. Непокорная прядь разметавшихся на ветру волос упала на её лицо. — Смирись с этим, Бо. Забудь о нас.

Я шагнул в её личное пространство, положил руки ей на бёдра и притянул к себе.

— Почему я должен забыть тебя, когда ты меня не забыла?

Она наклонила голову набок и уставилась на стоящий вдалеке амбар.

— Я забыла тебя.

— Тогда почему я тебе не верю? — моя рука поднялась к её подбородку, я погладил большим пальцем её полную нижнюю губу, а потом раздавил её мягкие губы своими. Она не просила её поцеловать, но мне необходимо было взять то, что было моим. Её губы при прикосновении замерли, но я так легко не сдавался. И стал неторопливо её целовать, намеренно впечатываясь в неё всем телом и крепко прижимая к себе.

Она, блин, сопротивлялась.

Коричный вкус мягких губ Дакоты согрел мои губы, пока тёплый солнечный свет целовал наши макушки, но хруст гравия под шинами, который мы услышали через несколько секунд, заставил её отпрянуть. На её щеках вспыхнул румянец, а круглые голубые глаза широко распахнулись от шока. В десяти метрах от нас раздался гудок, возвещая о прибытии Айви.

— Бо! — С развевающими на ветру светлыми кудрями Айви вылетела из своего нового форда и побежала прямо ко мне. Она сильно ударила меня по руке, и на её веснушчатом лице заиграла улыбка, широкая, как кукурузное поле. — Я же просила не покупать мне машину! Я сижу на работе, и вдруг мне говорят, что мне кое-что доставили, — рука Айви метнулась к бедру, а глаза заплясали между мной и её «фордом эксплорером» цвета красного яблока. – Ты – это что-то с чем-то, братик.

Я пожал плечами. У меня денег было больше, чем дети моих детей могли бы потратить за всю их жизнь. Мне повезло, и теперь пришло время творить добро. Жизнь к моей милой сестрёнке была жестока, отняв у неё любовь всей её жизни и похитив отца её детей, когда она меньше всего этого ожидала. Всё, что он хотел, – это обеспечить хорошую жизнь своей семье и помочь своей стране. В итоге он заплатил высшую цену. Кто-то должен был позаботиться о них. Я планировал в ближайшем будущем купить им большой старый дом, хотя это будет сюрпризом, потому что она никогда не позволит мне это сделать, если узнает.

— О, боже! — Айви повернулась к Дакоте, которая всё это время стояла в стороне. —Дакота?

— Привет, Айви, — вежливо улыбнулась Дакота, хотя всё ещё казалась ошеломлённой после моего поцелуя.

— Что ты здесь делаешь? Где Эддисон? О, святой Боже. Ты выглядишь потрясающе! - Айви болтала без умолку, изливала свои чувства, осыпала с ног до головы Дакоту комплиментами и тёплыми словами.

— Айви, успокойся, — усмехнулся я. — Разве тебе не нужно вернуться на работу?

Она прекратила болтать и посмотрела на телефон.

— Я пораньше закончила обедать, но да, — она вздохнула, глядя на Дакоту полными сожаления яркими глазами цвета меди. — Мне пора возвращаться. Ребята, не хотите пойти выпить завтра вечером? Это будет понедельник, так что в барах будет затишье. Я найму няню. Мы сможем наверстать упущенное.

— Ох, — сказала Дакота, глядя в мою сторону. — Гм.

— Согласен, — я пожал плечами и посмотрел на Дакоту. — Думаю, нам нужно напомнить нашему старому другу, что не забыли, как весело проводить время в Дарлингтоне.

— А она забыла? — и Айви, приплясывая, поспешила обратно к своей машине. Девушка походила на бутылку шипучей апельсиновой газировки и была такой всю свою жизнь. Как женщина, которая так много потеряла, могла оставаться такой чертовски стойкой, было выше моего понимания, хотя я полагаю, что с малышами на руках у неё особо не было выбора. Пока она мчалась по длинной подъездной дороге к шоссе, за машиной тянулся шлейф гравийной пыли.

Дакота стояла в стороне, внимательно рассматривая меня, как будто всё ещё пыталась понять, нормально ли она относится к тому, что я её поцеловал. Судя по тому, как сердито она поджала губы и по её горящему взгляду, всё складывалось не в мою пользу.

— Мне нужно взглянуть на лошадей, — сказал я. — Если хочешь, пойдём со мной.

— Я, наверное, вернусь в город и навещу маму, — произнесла она дрожащим голосом после того, как прочистила горло. И, обняв себя, стала в оборонительную позицию, как будто защищалась от меня.

— Тогда ладно, — я упёрся руками в бёдра, зацепившись большими пальцами за петли ремня. — Увидимся вечером, когда ты вернёшься.

Она кивнула, глядя на меня сквозь ресницы и, очевидно, предпочитая держать своё мнение при себе. Перекинув ремешок сумочки через плечо, направилась к взятой напрокат машине и умчалась.

В кузове грузовика заскулила Руби, напоминая мне, что ей нужна помощь. Я поднял её, вынес из машины и осторожно опустил на землю.

— Прости, девочка. Немного отвлёкся.

Она лизнула мою руку и поплелась обратно к крыльцу на своё любимое солнечное место, где улеглась, свернувшись в пушистый клубок, и начала похрапывать.

Опустившись в старое белое кресло-качалку, я глубоко вздохнул и стал вспоминать тот первый раз, когда мне пришлось отпустить Дакоту Эндрюс.