Пару мгновений спустя Не Мин Цзюе вновь угрожающе замахнулся саблей. Лань Си Чэнь воскликнул: «Мин Цзюе-сюн!»

Мэн Яо закрыл глаза. Лань Си Чэнь также сжал в руке Шуо Юэ: «Прости…»

Но не успел он закончить фразы, как серебристый блеск лезвия неудержимо ринулся вниз, разрубив валун, лежавший неподалеку.

Мэн Яо подпрыгнул от грохота скалы, расколовшейся на части. Скосив глаза, он увидел, что камень рассекли на две равные половины, сверху донизу.

Даже в подобных обстоятельствах сабля не обрушилась на его голову. Ба Ся вернулась в ножны. Не Мин Цзюе ушел прочь, не оглядываясь.

Со смертью Вэнь Жо Ханя оставшиеся адепты Ордена Ци Шань Вэнь пытались продолжать сопротивление, однако их судьба была уже предопределена – поражение стало лишь вопросом времени. 

А бесстрашного смельчака Мэн Яо, все эти годы работавшего под прикрытием в Безночном Городе, слава настигла сразу же после битвы в Ян Гуане.

Вэй У Сяню уже и раньше приходилось изумляться, почему Не Мин Цзюе, поменявший свое отношение к Мэн Яо, с тех пор, как тот оставил Орден Цин Хэ Не, позднее все же побратался с ним. Судя по увиденному, он предположил, что, если исключить Лань Си Чэня, который не терял надежды и постоянно пытался их помирить, главную роль в этом сыграла благодарность за спасение жизни Не Мин Цзюе и посланные письма. Одним словом, в своих прошлых сражениях Не Мин Цзюе в той или иной степени полагался на помощь Мэн Яо и пользовался данными, передаваемыми им через Лань Си Чэня. Кроме того, Не Мин Цзюе по-прежнему считал Цзинь Гуан Яо человеком исключительных способностей и намеревался вернуть его на путь истинный. Но Цзинь Гуан Яо больше не приходился ему подданным, и лишь став его названным братом, Не Мин Цзюе вновь получил право понукать Цзинь Гуан Яо, так же, как он поучал и наставлял своего младшего брата, Не Хуай Сана.

По окончании Аннигиляции Солнца Орден Лань Лин Цзинь устроил грандиозное пиршество, длившееся четыре дня, на которое пригласили бесчисленное множество орденов и заклинателей, призывая всех отметить победу вместе.

Люди туда-сюда сновали по Башне Кои. Не Мин Цзюе с высоты своего роста наблюдал, как толпа делилась у входа на части и кланялась в знак уважения, называя его «Чи Фэн Цзунь». Вэй У Сянь подумал: «Церемониальность подобного взлетает до небес. Все они побаиваются Не Мин Цзюе, но при этом уважают. Меня тоже много кто боялся, но уважали лишь единицы».

Цзинь Гуан Яо стоял у подножия башни. Он уже побратался с Не Мин Цзюе и Лань Си Чэнем, а также оказался принят в отчий клан, поэтому на лбу его красовалась метка цвета киновари. В бело-золотистых одеждах, отороченных золотом, с «Сиянием средь снегов» на груди и черным головным убором отшельника он выглядел абсолютно другим человеком, приобретя новый и свежий облик. Его сообразительность и смышленость, впрочем, остались неизменными, но свободная манера держаться появилась лишь сейчас.

Подле него Вэй У Сянь с удивлением разглядел знакомый силуэт.

Сюэ Ян.

В то время черты его лица были совсем ребяческими, а сам Сюэ Ян выглядел довольно юным, однако обладал уже весьма высокой фигурой. Он стоял рядом с Цзинь Гуан Яо, одетый в такое же облачение с «Сиянием средь снегов» на груди, словно весенний ветерок, колышущий ивы, полный юношеской одаренности и очарования. Похоже, они обсуждали нечто крайне забавное. Цзинь Гуан Яо расплылся в улыбке и изобразил что-то в воздухе: юноши обменялись взглядами, и Сюэ Ян расхохотался в голос. Он лениво скользнул взором по спешащим заклинателям, и в глазах его читалось обычное презрение, будто он смотрел не на людей, а на ходячие, ни на что не годные отбросы. Заметив Не Мин Цзюе, он не выказал ни малейших признаков страха, как остальные, а наоборот, оскалился и сверкнул клыками. Цзинь Гуан Яо заметил, что Не Мин Цзюе посуровел и, торопливо подавив улыбку, прошептал что-то Сюэ Яну. Тот махнул рукой на прощание и вразвалочку ушел.

Цзинь Гуан Яо приблизился к Не Мин Цзюе и почтительно произнес: «Брат».

Не Мин Цзюе спросил: «Кто это был?»

Цзинь Гуан Яо несколько замешкался, но затем все же осторожно ответил: «Сюэ Ян».

Не Мин Цзюе нахмурился: «Сюэ Ян из Куй Чжоу?»

Цзинь Гуан Яо кивнул. Сюэ Ян с младых ногтей пользовался дурной славой, и Вэй У Сянь ощутил, что брови Не Мин Цзюе еще сильнее сошлись на переносице. Он спросил: «Зачем ты якшаешься с подобным человеком?»

Цзинь Гуан Яо ответил: «Орден Лань Лин Цзинь пригласил его стать адептом».

Он не осмелился пускаться в пространные объяснения и, сославшись на необходимость приема других гостей, по-быстрому улизнул. Не Мин Цзюе покачал головой и повернулся в другую сторону. Перед глазами Вэй У Сяня тотчас же вспыхнул яркий свет, словно с неба повалил серебристый снег, окутывающий сиянием лунного венца всех присутствующих. Шагая плечом к плечу, к Не Мин Цзюе подошли Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи.

Два нефрита клана Лань стояли вровень друг с другом, один – с сяо на поясе, другой – с гуцинем за спиной; один – теплый и приветливый, другой – холодный и нелюдимый. Тем не менее, оба брата были одинаково изящны и одинаково статны; одинаково неотразимы и одинаково благонравны: одно лицо, но разный дух. Неудивительно, что каждый прохожий смотрел на них во все глаза и ахал от восхищения.

В то время Лань Ван Цзи еще сохранял некую невинность в чертах, но холодное выражение лица, держащее всех на почтительном расстоянии, оставалось прежним. Вэй У Сянь сразу же прилип к нему взглядом, будучи не в силах оторваться, и невзирая на то, слышал он его, или нет, радостно воскликнул: «Лань Чжань! Я до смерти соскучился! Ха-ха-ха-ха-ха!»

Внезапно в воздухе раздалось: «Глава Ордена Не, глава Ордена Лань».

При звуках знакомого голоса сердце Вэй У Сяня на миг ускорило свой ход. Не Мин Цзюе вновь обернулся. К ним приблизился Цзян Чэн, держащий руку на мече и одетый в фиолетовое облачение.

А рядом с Цзян Чэном стоял не кто иной, как сам Вэй У Сянь. 

Вэй У Сянь узнал себя, одетого во все черное, стоявшего плечом к плечу с Цзян Чэном, заложив руки за спину; с заткнутой за пояс сверкающей флейтой темнее ночи, с которой свисали бахромчатые кисточки алого цвета, однако, без меча. Он кивнул в сторону стоящих, при этом вся его манера держаться сквозила ноткой высокомерия: последние штрихи к облику трудно постижимого человека, смотрящего на всех с пренебрежением. Стоило Вэй У Сяню увидеть поведение молодого себя - и в зубах его аж засвербело. Он подумал, что тот в самом деле рисовался, и кулаки его зачесались наподдать себе как следует.

Лань Ван Цзи также заметил Вэй У Сяня, находившегося подле Цзян Чэна. Брови его слегка дернулись, но уже через мгновение Лань Ван Цзи отвел свои светлые глаза, продолжив степенно смотреть прямо перед собой. Цзян Чэн и Не Мин Цзюе с каменными лицами кивнули друг другу: никто из них не пожелал перекинуться парой лишних слов, и после спешного приветствия Цзян Чэн и Вэй У Сянь продолжили свой путь. Тут Вэй У Сянь увидел, как он сам, одетый во все черное и бездумно глядящий по сторонам, наконец-то заметил Лань Ван Цзи и остановился. Похоже, он намеревался что-то сказать, но тут вернулся Цзян Чэн и встал подле Вэй У Сяня. Они оба склонили головы и с серьезными выражениями лиц заговорили о чем-то. Вэй У Сянь засмеялся в голос. Они направились в другую часть площади, по-прежнему идя плечом к плечу. Люди перед ними расступались, давая дорогу. 

Вэй У Сянь попытался вспомнить, о чем же они тогда беседовали, но не смог, как ни старался, и, лишь прочитав по губам глазами Не Мин Цзюе, восстановил те фразы у себя в памяти. Тогда он сказал: «Цзян Чэн, а Чи Фэн Цзунь намного выше тебя, ха-ха».

Цзян Чэн ответил: «Пошел прочь. Смерти захотел?»

Не Мин Цзюе отвернулся от них: «Почему Вэй Ин без меча?»

На торжественных мероприятиях ношение оружия равнялось облачению в парадные одежды – негласному символу соблюдения правил этикета, и заклинатели из именитых орденов придавали этому особо большое значение. Лань Ван Цзи бесцветным тоном произнес: «Скорее всего, забыл».

Не Мин Цзюе поднял бровь: «Он способен забыть даже о подобном?»

Лань Ван Цзи ответил: «Для него в этом нет ничего удивительного».

Вэй У Сянь подумал: «Ай-яй-яй, сплетничаешь за моей спиной. Попался».

Лань Си Чэнь улыбнулся: «Молодой господин Вэй как-то сказал, что не желает беспокоиться о вычурных церемониальных условностях. Сегодня он не надел даже своего облачения, не говоря уже о мече. Но разве кто-то в силах воздействовать на него? Он еще совсем юноша».

Услышав из чужого рта самонадеянные и бахвальные речи, произнесенные им однажды, Вэй У Сянь и впрямь испытал неописуемое чувство: ему стало несколько стыдно, но в то же время уже ничего нельзя было поделать. Внезапно он разобрал, как Лань Ван Цзи пробормотал себе под нос: «Какая распущенность».

Голос его звучал крайне тихо, словно Лань Ван Цзи обращался лишь к самому себе. Однако эти слова гулом отразились в ушах Вэй У Сяня, и сердце его так же гулко застучало в груди.

Лань Си Чэнь взглянул на него: «Хм? Почему ты еще здесь?»

Лань Ван Цзи пришел в некоторое замешательство и с серьезным видом проговорил: «Брат здесь, и, само собой разумеется, я тоже здесь».

Лань Си Чэнь спросил: «Почему ты все еще не пошел поговорить с ним? Они скоро уйдут».

Вэй У Сянь весьма удивился: «С чего вдруг Цзэ У Цзюнь поднял эту тему? Неужели тогда Лань Чжань хотел мне что-то сказать?»

Но он не успел увидеть реакцию Лань Ван Цзи: с другого конца площади неожиданно раздался шум и разноголосый гомон. Вэй У Сянь услышал крик самого себя, на этот раз кипящего от гнева: «Цзинь Цзы Сюань! Ты уже забыл, какие речи произносил и какие поступки совершал? Что за мотивы ты преследуешь сейчас?!»

Вэй У Сянь вспомнил. Так вот, значит, который момент времени он наблюдал!