Внезапно двери распахнулись, и в комнату ворвалась алая молния. Сверкнула серебристая вспышка, и между бровей Цзян Чэна вонзилась игла, отчего он тут же упал на лежанку. То была Вэнь Цин. Она развернулась, закрыла дверь, а потом начала тихо отчитывать брата: «Вэнь Нин, ты совсем сдурел? Позволяешь ему громко кричать и смеяться! Хочешь, чтобы его обнаружили?»

Словно увидев спасителя, Вэнь Нин воскликнул: «Сестра!»

Вэнь Цин продолжила: «Теперь ты меня сестрой зовешь? Я тебе слова не давала. И с каких пор ты стал так дерзок? Как ты смеешь прятать тут людей! Мне уже пришлось отвечать на неудобные вопросы. Так вот почему ты вдруг захотел поехать в Юнь Мэн! Да что ты о себе возомнил? Откуда у тебя столько смелости? Узнай об этом Вэнь Чжао — он тебя на куски порвет! Думаешь, я смогу остановить его, когда он всерьез решит кого-то убить?»

Она говорила быстро и четко, ее жесткий тон не допускал возражений, Вэй У Сянь никак не мог поймать момент, чтобы вставить хоть слово. Вэнь Нин стал белее снега. «Но сестра, молодой господин Вэй…»

Вэнь Цин строго перебила его: «Я не стану сыпать нравоучениями, ты совершил столь глупый поступок из благодарности — тут ничего не попишешь. Однако этим двоим нельзя надолго здесь оставаться. Ты внезапно объявился в Пристани Лотоса и так же внезапно ушел, и именно в это время Вэнь Чжао упустил их. Думаешь, он идиот? Рано или поздно следы приведут его сюда. Надзирательный пункт в И Лин находится под моим командованием, и это — твой дом. А теперь подумай, какие нам выдвинут обвинения, если обнаружится, что ты их прячешь? Хорошенько подумай!»

Вэнь Цин предельно ясно объяснила, что именно оказалось под ударом. Намек был столь же очевиден, как если бы она ткнула пальцем в Вэй У Сяня, приказав убираться как можно скорее и не обременять их своим присутствием. Будь ранен сам Вэй У Сянь или окажись спасителем кто-то еще, он бы незамедлительно и со всей решимостью распрощался и покинул это место. Но сейчас ранен был Цзян Чэн. Причем не только ранен, но и лишен золотого ядра. И рассудок у него помутился. Вэй У Сянь никак не мог решиться, ведь именно из-за Ордена Ци Шань Вэнь они оказались в таком положении. Вэй У Сяню казалось вполне естественным собственное нежелание сдаваться. Он мог лишь сжать зубы и молчать.

Вэнь Нин пробормотал: «Н-но люди клана Вэнь…»

Вэнь Цин оборвала его: «Деяния Ордена Ци Шань Вэнь не олицетворяют того, что делаем мы. Мы не должны нести ответственность за их прегрешения. Вэй Ин, не нужно так на меня смотреть. У любого обязательства есть истоки. Я — глава надзирательного пункта И Лин, но занять эту должность мне приказали. Я – целитель, лекарь и никогда не отнимала чужие жизни, на моих руках нет крови Ордена Юнь Мэн Цзян».

Это было правдой. Никто никогда не слышал, чтобы Вэнь Цин кого-либо убивала. С какими только просьбами ни обращались к ней люди. Все потому, что Вэнь Цин одна из немногих в ордене Ци Шань Вэнь отличалась человечным отношением к окружающим. Порой ей даже удавалось замолвить словечко за людей перед Вэнь Жо Ханем. У нее всегда была хорошая репутация.

В комнате повисло молчание.

Спустя некоторое время Вэнь Цин вновь заговорила: «Не вытаскивайте иглу. Этот сопляк снова закатит истерику, как только очнется. Его крики даже снаружи было слышно. Вытащите ее, когда затянутся его раны. Мне вовсе не хочется связываться с Вэнь Чжао, и особенно с его девкой. Мне даже смотреть на нее противно!»

Закончив, она направилась к двери. Вэй У Сянь спросил: «Она… имела в виду, что нам нельзя задерживаться тут надолго, но несколько дней мы все же можем оставаться… да?»

Вэнь Нин кивнул. «Спасибо, сестра!»

От двери прилетела связка целебных трав. Вэнь Цин произнесла: «Если ты и правда благодарен, тогда приложи усилия! Что за ужасающее месиво ты пытаешься выдать за лекарство? Свари заново!»

Хотя связка трав врезалась прямо в Вэнь Нина, он радостно заявил: «Снадобье, которое приготовит сестра, наверняка получится хорошим. В сотни раз лучше моего. Уверен, оно подействует как надо».

Вэй У Сянь, наконец, почувствовал облегчение. «Спасибо».

Он понимал, что сестра, закрывшая глаза на их пребывание здесь, и брат, который решился открыто помогать, подвергли себя серьезному риску. Как и сказала Вэнь Цин, она не сможет остановить Вэнь Чжао, если тот вознамерится кого-то убить. Не исключено, что и ее саму постигнет наказание. В конце концов, дальние родственники все же никогда не идут в сравнение с ближайшими.

Обездвиженный иглой Цзян Чэн проспал три дня. Кости его срослись, а внешние повреждения исцелились, но след от дисциплинарного кнута, которому суждено остаться на всю жизнь, излечить не удалось. Невозможно было восстановить и разрушенное золотое ядро. Все три дня Вэй У Сянь был погружен в раздумья.

По истечении этого срока он попрощался с Вэнь Нином. Неся Цзян Чэна на спине, он прошел приличное расстояние и решил остановиться в домике лесника.

Он закрыл дверь и вытащил иглу из головы Цзян Чэна, но тот не сразу открыл глаза. Очнувшись, он все равно не двигался. Цзян Чэну было настолько безразлично, что он даже не осмотрелся и не спросил, где они находятся. Он отказывался от воды и ничего не ел, словно желал смерти.

Вэй У Сянь спросил: «Ты в самом деле хочешь умереть?»

Цзян Чэн ответил: «Я не смогу отомстить, будучи живым. Почему бы мне не умереть? Возможно, я смогу превратиться в свирепого призрака».

Вэй У Сянь покачал головой. «С самого детства над тобой проводили успокаивающие душу церемонии. Даже если умрешь, у тебя не получится стать свирепым призраком».

Цзян Чэн спросил: «Если ни живым, ни мертвым я не смогу совершить месть, то какая вообще разница?»

После этих слов он окончательно отказался говорить.

Вэй У Сянь еще какое-то время сидел возле кровати и смотрел на него. А потом, хлопнув ладонями по коленям, встал и занялся делами. С наступлением вечера он, наконец, закончил готовить и, поставив еду на стол, заявил: «Вставай. Пора ужинать».

Цзян Чэн, разумеется, его проигнорировал. Вэй У Сянь уселся за стол и взял палочки. «Если не восстановишь силы, как мы сможем вернуть твое золотое ядро?»

Услышав слова «золотое ядро», Цзян Чэн, наконец, моргнул, и Вэй У Сянь продолжил: «Вот именно. Не сомневайся. Ты правильно расслышал. Я сказал “вернем тебе золотое ядро”».

Губы Цзян Чэна дрогнули, а в горле пересохло. «Тебе известен способ, как это сделать?»

Вэй У Сянь спокойно ответил: «Известен».

А потом развернулся к нему и добавил. «Ты же давно знаешь, что моя мать, Цан Сэ Саньжэнь, была ученицей Бао Шань Саньжэнь?»

То была короткая фраза в несколько слов, но она смогла разжечь огонь в безжизненных глазах Цзян Чэна.

Бао Шань Саньжэнь, легендарная бессмертная наставница, прожившая много сотен лет, отшельница, которая, по слухам, способна оживлять мертвых и наращивать плоть на кости!

Голос Цзян Чэна дрожал: «Ты имеешь в виду… То есть…»

Вэй У Сянь отчетливо произнес: «Я имею в виду, что знаю, на какой именно горе живет Бао Шань Саньжэнь. А это значит, что я могу отвести тебя к ней».

Цзян Чэн неуверенно возразил: «Но… но разве ты не говорил, что не помнишь своего детства?!»

Вэй У Сянь ответил: «Да, я забыл свое детство, но не полностью. Есть фрагменты, которые повторялись так часто, что я смог их запомнить. В моих воспоминаниях есть голос женщины, которая постоянно мне что-то повторяла, описывала место и множество других вещей. Этот голос говорил, что если я окажусь в безвыходном положении, то могу подняться на гору и попросить бессмертных, живущих там, о помощи».

Цзян Чэн скатился с кровати и бросился к столу. Вэй У Сянь подтолкнул к нему тарелку и палочки. «Ешь».

Цзян Чэн возбужденно вцепился в стол. «Я…»

Вэй У Сянь повторил: «Ешь. Поговорить можем и за едой. Иначе я вообще ничего не скажу».

Цзян Чэну оставалось только сесть на табурет. Схватив палочки, он принялся набивать рот. Сквозь чувство абсолютной безысходности пробилась надежда на то, что все еще может обернуться иначе, что действительность все еще прекрасна. Нахлынувшие чувства поглотили Цзян Чэна, и он не заметил, что держит палочки не тем концом. Увидев, что он, хоть и отвлеченно, но все же начал есть, Вэй У Сянь продолжил: «Я отведу тебя туда через пару дней».

Цзян Чэн воскликнул: «Сегодня!»

Вэй У Сянь спросил: «Чего ты боишься? Что прожившие больше века бессмертные вдруг исчезнут за пару дней? Мы пойдем позже. Существует множество запретов, о которых тебе необходимо знать, прежде чем отправиться в путь. Иначе же, нарушь ты хоть один — разозлишь наставницу — и для нас с тобой все будет кончено».

Цзян Чэн уставился на него, в надежде услышать что-то еще. Вэй У Сянь продолжил: «Когда поднимешься на гору, нельзя открывать глаза и смотреть вокруг. Тебе нельзя запоминать местонахождение горы, нельзя видеть живущих там людей. И помни, что бы тебе ни приказали делать, ты должен будешь подчиниться».

Цзян Чэн воскликнул: «Хорошо!»

Вэй У Сянь добавил: «И вот еще что, самое важное. Если тебя спросят, кто ты, тебе нужно будет сказать, что ты — сын Цан Сэ Саньжэнь. Ни в коем случае не раскрывай, кто ты есть на самом деле!»

Цзян Чэн кивнул: «Хорошо!»

Судя по всему, что бы ему ни сказал Вэй У Сянь, Цзян Чэн просто согласился бы, глядя на него влажными глазами. Вэй У Сянь заключил: «Ладно, давай есть. Восстанавливай силы и копи энергию. А мне за эти несколько дней нужно будет подготовиться».

Цзян Чэн, наконец, осознал, что неправильно держит палочки, перевернул их и еще немного поел. Еда была столь острой, что на глаза навернулись слезы, и он не удержался от комментария: «На вкус ужасно!»

Спустя несколько дней непрестанных расспросов про Бао Шань Саньжэнь, Вэй У Сянь и Цзян Чэн выдвинулись в путь.

После долгого путешествия они пришли к подножию одной из отдаленных гор в И Лин.