— Ну, тогда ничего не изменилось за эти несколько минут.

— Многое изменилось. Я очень серьезно отношусь к своей племяннице. Для меня нет ничего важнее. Потребности Юлии всегда стоят на первом месте, выше моих. Да, ты меня сексуально привлекаешь, но я могу заполучить любую женщину, когда захочу. Она выбрала тебя, поэтому ее потребность в тебе превосходит мою.

По какой-то странной причине заявление, что он может заполучить любую женщину, когда захочет, меня задело.

— Как вы уже знаете из описания работы, — продолжал он, — моя племянница не произнесла ни слова в течение шести месяцев. Никто, даже ее психиатр, не знает, почему она вдруг замолчала. Она также не делала за все это время никаких попыток с кем-либо подружиться. Вы первый человек, к которому она обратилась сама, в котором нуждается, поэтому я переверну небо и землю, но она получит то, что хочет. Думаю, что вы сможете достучаться до нее, возможно она выйдет из своей раковины и снова начнет говорить.

Я понимала, что он говорит правду, верила ему, когда он сказал, что ставит ее потребности выше своих. Я даже почувствовала легкое восхищение им, и все же... я уставилась на него во все глаза.

Я не знала, как мне поступить, испытывая двоякие чувства. С одной стороны, хотела остаться, увидев страх в глазах его племянницы. Ей потребовалось собрать свое мужество, чтобы подойти ко мне, и она смогла рискнуть. Она хотела, чтобы я осталась, для нее это почему-то было важно. Почему, я не знала. Но мне хотелось узнать, почему она выбрала именно меня. Я тоже хотела ей помочь. Именно это в первую очередь и привлекло меня в этой работе.

С другой стороны, инстинкт самосохранения подсказывал мне убраться из этого дома к чертовой матери. Этот мужчина мог оказаться очень опасным для моего душевного спокойствия. Буквально через несколько минут, как я с ним познакомилась, он заставил меня потерять над собой контроль и вести себя так, чего я никогда раньше не делала и даже не могла себе такого представить. Мне и в голову не приходило, что меня могут спровоцировать до такого состояния, что я могу ударить человека.

— Вы можете быть уверены, что если согласитесь на эту работу, то с моей стороны не будет никаких нежелательных вольностей, — добавил он, словно прочитав мои мысли.

Я неуверенно прикусила губу.

— Прошу вас, мисс Винтер, — мягко и убедительно произнес он.

Я видела, что он очень хотел, чтобы я осталась и помогла его племяннице.

Услышать мольбу от такого могущественного человека было совсем другое дело. Теперь я точно знала, что он, действительно, любит свою племянницу.

— Вы обещаете, что больше никогда не выкинете ничего подобного?

— Даю вам слово.

Я медленно кивнула.

— Хорошо, мистер Волков. Я соглашусь и посмотрю, как все пойдет, но если вы когда-нибудь...

— Я дал вам слово. Если между нами что-то и произойдет, то только по вашей инициативе.

— Прежде чем такое случится, скорее в аду похолодает.

— Отлично, тогда вам не о чем беспокоиться. Вы сможете приступить к своим обязанностям завтра?

— Думаю, да.

— Я пошлю за вами машину.

— Не надо, сама доберусь.

— Как пожелаете. Моя ассистентка займется вами, даст подписать необходимые документы.

— Прекрасно.

— Благодарю вас, мисс Винтерс. — Он официально кивнул, отстраненно, затем направился к двери.

Я застыла на месте.

— До завтра, мисс Винтерс. — Он посмотрел на меня с вежливостью незнакомца. Как будто закрылась дверь, и где-то в глубине души, я испытала сожаление, что он стал таким официальным и отстраненным. До того, как я согласилась, он был мужчиной, а я — женщиной, теперь он стал моим работодателем, а я — его подчиненной.

Я вышла за дверь, не в состоянии избавиться от чувства, что лишилась чего-то важного. При этом успокаивая, что веду себя глупо, потому что должна быть счастлива. Я получила работу, которую хотела, но внутри чувствовала укол боли и тоску, что слишком быстро отказалась от чего-то важного.

4

Эйприл

— Что он сделал? — Шарлотта с зеленой маской на лице, моя соседка по квартире, высунула голову из двери ванной.

Мы с Шарлоттой дружили со школы, потом вместе стали учителями, но нам это не очень нравилось, и мы вместе переквалифицировались в нянь. Между нами говоря, за это время мы сменили целый грузовик подгузников, младенцы писали на нас бесчисленное количество раз, невозможно сосчитать сколь раз мы встречались с ухмыляющимися, капризными малышами, а также несколько раз с ревнивыми женами и их чрезмерно дружелюбными мужьями в придачу.

Но по темпераменту мы были с Шарлоттой, как небо и земля. Я спокойная, осторожная, вдумчивая рыжеволосая, она рисковая, энергичная, огненная блондинка. О ее характере ходили легенды. В школе она пугала даже мальчишек, но они не знали тогда, что под ее отважным поведением скрывалось золотое сердце. Она — самый верный, добрый и отзывчивый друг, на которого можно положиться.

— Ты меня услышала, — сказала я, сбрасывая туфли на каблуках и направляясь к холодильнику.

— Нет, кажется мне послышалось, что ты сказала, что Юрий Волков поцеловал тебя.

Я открыла холодильник и повернулась к ней.

— Да, именно так я и сказала.

Ее рот открылся от удивления, маска начала сползать с лица.

Зрелище было комичным даже для моих натянутых нервов. Мне пришлось рассмеяться.

— Почему ты смеешься? — спросила она.

Я вытащила две бутылки пива из холодильника.

— Твоя маска! Ты выглядишь жутко... немного безумно!

— О, — призналась она. Поправив ткань с вырезами для глаз, носа и губах, прошла в гостиную, взяла протянутое мной пиво и плюхнулась на диван рядом со мной. — Давай начистоту... ты пошла на собеседование, чтобы стать няней для его племянницы, а он поцеловал тебя!

— Угу.

Шарлотта чокнулась со мной своей бутылкой.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, поцеловал? В щеку, как французы и итальянцы, в лоб, как бабушки, или…

— … в губы, — закончила я.

— Ух ты!

Я сделала глоток холодного пива, наслаждаясь вкусом и ощущением, что оно заскользило по моему пересохшему горлу.

— Хорошо, тогда расскажи мне, что именно произошло. — Она схватила с кофейного столика наполовину съеденную тубу «Принглс» и сунула в рот чипсы.

Подняв глаза к потолку, я начала:

— Был жаркий летний день…

Она кинула в меня чипсами.

— Прекрати!

Я выудила чипсы с дивана, рассеянно став жевать.

— Честно говоря, сейчас все как в тумане. Мы разговаривали у него в дорогом кабинете, а в следующую минуту он подошел и…

— О Боже, — выплюнула она. — Ну и ублюдок. Ты можешь сообщить о нем в полицию. Это уже сексуальное домогательство.

— Все было не так уж плохо, Шарлотта.

Она ждала, что я объясню, но когда объяснений с моей стороны не последовало, она нахмурилась.

— Что значит, все было не так уж плохо? Ты же не думаешь, что это не сексуальное домогательство, когда совершенно незнакомый человек, пригласивший тебя на собеседование для работы с его племянницей, вдруг набрасывается на тебя?

— Не знаю, что и думать.

Под ее ошарашенным взглядом с моих губ сорвался безумный смешок. Наверное, я все еще не отошла от шока. Все, что я знала о себе за свои двадцать шесть лет, и близко не стояло к тому, как мое тело отреагировало на Юрия Волкова. Ради всего святого, этот человек мне даже не нравился. Да, он был физически красив, но слишком суровый и властный. Мне нравились мужчины, которые заботились обо мне, были милыми, нежными. Но ни к кому я не испытывала такого вожделения.

Она поставила тубу с «Принглс» на пол и скрестила руки на груди.

— У меня есть еще десять минут до того, как нужно снимать маску. Тебе лучше объяснить, что произошло, или я сделаю все возможное, чтобы его бросили в тюрьму, а тебя, возможно... в психушку.

— Я-то тут причем? — Воскликнула я, стараясь не рассмеяться, что она стала сердиться на меня.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

— Ты можешь смеяться и притворяться сколько угодно, но твои глаза выдают тебя. Ты выглядишь, как призрак, юная леди. Я не собираюсь тебе подыгрывать. Что этот зверь сделал с тобой? Колись.

— Ладно, ладно. Успокойся. Во-первых, он не зверь. Все было совсем не так.

— Тогда расскажи мне, как все было, прежде чем я взорвусь.

— Хорошо, я приехала к нему. На самом деле, назвать его дом домом, все равно что назвать Ким Кардашьян домохозяйкой. У него очень большой особняк в стиле нуворишей. У него даже имеется огромный телохранитель по имени Брейн…

— Ты пытаешься меня рассмешить? — Перебила Шарлотта, сердито поднимаясь со своего места.

От гнева Шарлотты мне стало не по себе. Она ничего не могла с собой поделать. Она сразу же впадала в ярость, если думала, что кто-то пытается воспользоваться мной. Раскаиваясь, я потянула ее обратно на диван.

— Расслабься, ладно? У него, действительно, был телохранитель по имени Брейн, я медленно подхожу к самому главному. Просто мои мозги слегка дымятся, поэтому мне нужно вспомнить все детали…

— А почему твои мозги дымятся?

— Юрий Волков поцеловал меня, — напомнила я ей.

Ее глаза сузились до щелочек, что было настоящим подвигом, учитывая, насколько огромными были ее глаза.

— Мне кажется, ты не рассматриваешь это как сексуальное домогательство.

— Это зависит…

— … от чего? — она снова вспыхнула, уперев руки в бока.

— Что ты подразумеваешь под домогательством. Могу я закончить свой рассказ, и чтобы ты меня постоянно не перебивала? — Я взглянула на часы на руке. — По-моему, у меня осталось семь минут.

— Прекрасно. Продолжай. — Она потянулась за «Принглс».

— На чем я остановилась?

— На телохранителе по имени Брейн. Полагаю, он был не очень-то интеллектуален, — саркастически заметила она.

Я усмехнулась.

— Он действительно внешне создавал впечатление, что интеллектуальные занятия — не его конек.

Она улыбнулась, немного расслабившись.

— Прежде чем ты продолжишь, скажи, ты видела ребенка?