- Мой – тот, что стоит, - шепнул Румын.

Себе Ник выбрал жертвой толстого мужика в ярко-жёлтой рубахе, в широкую спину промахнуться было сложно. Осталось только дождаться, когда начнут другие.

Ожидание затягивалось, ствол начинал плавать, мушка временами покидала цель. Наконец, где-то далеко справа, глухо прозвучал одиночный выстрел. Гренн, а слева, словно отвечая ему, раздались короткие пулемётные очереди. Ник надавил на спуск. Мужик в жёлтой рубахе дёрнулся и завалился набок. Тот, что стоял, опираясь спиной на ствол дерева, тоже упал лицом вниз, поймав пулю Румына. Тут началась паника. Они не могли знать, что нападавших всего пятеро, вполне можно было предположить, что их догнала облава, пришедшая с севера по их следам.

Ответная стрельба была беспорядочной, никто не представлял, в какой стороне враг и куда следует бежать, чтобы спастись. В этот момент, видимо, какая-то группа бандитов «удачно» подставилась, поскольку из осаждённого здания загремели автоматные очереди.

Свою кровавую жатву собрали и ходоки. Часть бандитов, видимо, наиболее дисциплинированная, разобралась, откуда по ним бьёт снайпер, а теперь, пригибаясь и петляя между деревьев, пробиралась к месту его предполагаемой позиции.

Переводчик огня мгновенно оказался на средней позиции. Румын то же самое сделал ещё раньше. Расстояние метров семьдесят, целей примерно четыре десятка, два автомата. Если прибавить к этому фактор внезапности, то можно смело говорить, что перед ними четыре десятка готовых трупов.

Длинные очереди ударили одновременно, подробностей они не разглядели, но люди падали густо, укрыться от флангового огня было абсолютно негде. Две или три пули, прилетевшие в ответ, вряд ли могли напугать ходоков, поскольку пролетели у них высоко над головой. Уже через десять секунд всё было кончено. Сдав назад, Ник заменил магазин.

- Хорошо работаете, - прокомментировал Илья, - ещё пару раз по столько и победа у нас в кармане.

Сам он благоразумно не стрелял, справедливо рассудив, что несколько выстрелов из дробовика в общей свалке погоды не сделают. Теперь нужно было решить, что делать дальше. Справа, всё более удаляясь, звучали выстрелы снайпера, они были всё реже, да и беспорядочная ответная пальба тоже постепенно стихала. А вот пулемёт Палача даже и не думал успокаиваться, очереди звучали, не умолкая больше, чем на минуту, а расстояние и направление менялось так значительно, словно великан бегал с позиции на позицию со скоростью спринтера. Между очередями иногда слышались взрывы.

- Вон там кто-то шевелится, - указал Румын, - видать, передумали за снайпером бежать.

- Выдвигаемся, – решительно сказал Ник.

Снявшись с места, они переместились вперёд и вправо, примерно на сто метров, заняв небольшую ямку, в которой им троим было довольно тесно. Почти сразу над головой засвистели пули, кто-то из группы, ранее неудачно преследовавшей снайпера, вернулся назад. Обнаружив новых врагов, они выстрелили залпом навскидку, но скорострельность оставляла желать лучшего, да и с меткостью было кое-как. Самый везучий всадил пулю в полуметре от головы Ильи.

Две длинные очереди поставили точку в существовании этой группы, два или три человека выжили, но теперь явно убегали со всех ног под прикрытием чахлой растительности. Процесс остановился, подходящих целей не было. Ник вспомнил о рации, выдернул её из кармана разгрузки и крикнул:

- Ханс! Это Ник. Что у вас?

- Все живы, - раздался голос Ханса, - удачно положили группу нападавших, хотели идти на вылазку, но там ваш пулемётчик, боимся попасть под раздачу.

- Что с их пулемётом?

- Молчит, дал пару очередей и замолчал, убили пулемётчика, или патроны кончились.

- Не забивай эфир! – рявкнула рация голосом Палача, - в вашу сторону гоню группу, полста рыл, встречайте.

Означенные полста рыл бежали в то место, где ходоки сидели чуть ранее, а теперь указанная толпа пробегала мимо них. Но и это было не страшно, расстояние вполне позволяло проредить толпу огнём с фланга, что они и сделали. Дисковые магазины позволяли пока не заботиться о перезарядке, куда сильнее беспокоил нагрев ствола. Вряд ли расплавится, патронов столько нет, но ожог получить можно легко.

Илья их покинул и начал обегать группу потенциальных жертв сзади. Не все полегли от огня ходоков, кто-то, прячась за небольшими складками местности и прикрываясь трупами товарищей, пытался отползти назад. Вот по ним и открыл огонь Илья, над большой поляной захлопали громкие выстрелы из дробовика.

- Сворачиваемся, - проговорил из рации Палач, - больше скоплений врагов нет, оставшихся одиночек гонять лениво, пусть из крепости кричат, чтобы сдавались. Гренн! Мать твою так! Куда убежал?

Тут снайпер словно бы материализовался из пустоты в полусотне шагов от них, выглядел он помятым и уставшим, но никаких ранений видно не было.

- Ханс! – крикнул Ник в рацию, - попробуйте прекратить огонь и предложить сдаться, пусть бросают оружие и идут к вам с поднятыми руками.

- Попробую, - проговорил Ханс неуверенно.

На предложение капитуляции растерянные и деморализованные бандиты среагировали. Очень скоро к дому потянулись одиночки и группы, кто-то поддерживал раненого товарища, кто-то пытался ползти. Их усадили на поляну перед домом. Двое бойцов с автоматами взяли на себя работу конвоиров. Пленных насчитывалось сорок четыре человека, сбор трупов, который закончился только к темноте, дал чудовищную цифру в двести пятьдесят семь погибших и умерших от ран. Остальные разбежались по округе. Нескольким раненым Вольф оказал посильную помощь.

Раненым оказался и Палач, когда он вышел из леса и поставил на землю раскалённый пулемёт, Ник обратил внимание на большое пятно крови слева на груди.

- Ты ранен? – спросил он, указывая пальцем.

- С чего ты взял? – удивлённо спросил Палач, опуская взгляд, - а, чёрт!

В пылу боя он даже не заметил, как шальная пуля прилетела ему в грудь, боль почувствовал только теперь. Стиснув зубы, с кряхтением и тихим матом, великан снял разгрузку и камуфляжную куртку. Прилипшее к телу исподнее оказалось самым сложным. Вольф, которому надоело смотреть на его старания, просто подошёл и разрезал пропитанное кровью бельё ножницами.

- Ну, или так, - резюмировал Палач.

- Так вынуть не смогу, - объяснил через Ника доктор, - пуля большая, сплющенная, вошла под углом, только вырезать.

- Да пусть вырезает, - проворчал Палач.

- Обезболивающего нет, - напомнил Вольф, Палач понял его и без перевода.

- У меня есть, - отмахнулся он, - не надо пока, потом вколешь.

Великан подтянул к себе пулемёт, отстегнул ремень и, сложив его в несколько слоёв, закусил зубами.

- Режь, - невнятно проговорил он, но Вольф всё отлично понял.

Он протёр место операции куском проспиртованной ваты и взял в руку скальпель, сетуя попутно на излишнюю волосатость пациента. Скальпель легко прорезал дорожку на необъятной грудной мышце, Палач напрягся и ещё сильнее сжал зубами ремень. Обильно потекла кровь, которую врач промокнул салфеткой, помогло слабо. Когда он счёл надрез удовлетворительным, запустил в рану зажим странной формы, немного поковырял и начал тянуть. Глаза Палача полезли из орбит, но, к счастью для него, продолжалось это недолго. С хлюпающим звуком на свет появилась пуля. Кусок свинца действительно был сплющен до неузнаваемости, пуля срикошетила от каких-то камней, потом только под острым углом вошла в грудь пулемётчика.

- Возьми на память, - сказал Вольф, протягивая пулю раненому.

- У меня такой «памяти» дома, - презрительно ответил Палач, выплюнув ремень, - литровая банка почти полная. Налей спирту, док, не хочу промедол колоть.

Опрокинув полный стакан крепкого пойла, великан расслабился и позволил спокойно себя зашить и перебинтовать. Необъятная грудь покрылась несколькими слоями бинта.

Неподалёку сидел Гренн и с ледяным спокойствием чистил ствол винтовки, патронов у него осталось не больше трёх десятков, все они сейчас лежали на разостланном одеяле. А Ник, сердечно поздоровавшись с ходоками, прошёл в дом.