Глава 22

Предсказание леди Фицхью о том, что их дом вскоре наводнят визитёры, начало сбываться уже на следующий день. И первым посетителем стал лорд Дюранд.

Дафна пребывала не в лучшем настроении для приёма гостей. Они с Элизабет только что вернулись из Монтегю-хаус, где им было отказано во входе. Выяснилось, что попасть в этот закрытый музей можно, лишь заранее написав о своём желании. Даже то, что она дочь сэра Генри Уэйда, чьи находки также здесь выставляются, не заставило управляющего нарушить правила. И весть, что в гостиной её дожидается лорд Дюранд, не улучшила её настроения.

Сжав рукой вершину столбика перил, Дафна остановилась на нижней ступеньке лестницы.

– Лорд Дюранд? – протягивая горничной шляпку и ротонду, потрясённо переспросила она. – Зачем он хочет меня видеть?

Мэри взяла вещи.

– Не знаю, мисс, но леди Фицхью велела проводить вас, когда вы вернётесь.

Не успела Дафна ответить, как в дверях гостиной на втором этаже появилась и заторопилась вниз хозяйка дома. Она, видимо, услышала их голоса.

– Лорд Дюранд здесь, – прошептала леди Фицхью. – Ждёт уже больше получаса. – Взяв Дафну за руку, она мягко продолжила: – Лорд поведал нам, что он ваш дедушка по материнской линии и что лишь недавно ему стало известно о вашем существовании. Дафна, это правда?

– Да, – поднимаясь по лестнице, призналась Дафна. – Но все эти годы наши семьи не поддерживали отношений, и я никогда с ним не встречалась. Откуда это желание видеть меня сейчас?

– Он сказал, что хочет поговорить. И он, кажется, счастлив наконец познакомиться с внучкой. Сэр Эдвард, подумав, что вам может быть неловко, поставил условием наше с ним присутствие при встрече. Барон согласился. Если вы не возражаете, конечно.

– Нет, нисколько. Полагаю, я не могу отказать ему в приеме, хоть сам он и отказался меня видеть.

– Отказался? – Леди Фицхью нахмурилась. – Сегодня он, кажется, испытывает совсем иные чувства. Но в любом случае не думаю, что вам стоит так поступать, дорогая. Барон уже признал передо мной и сэром Эдвардом вашу родственную связь.

– В самом деле? – спросила Дафна, заходя следом за леди Фицхью в гостиную.

Впервые увидев деда, Дафна столь удивилась, что даже остановилась в дверях. Она не ожидала, что он окажется таким привлекательным мужчиной. Представляя его сморщенным, сутулым стариком с поджатыми губами и злобным выражением лица, она поразилась, обнаружив перед собой высокого, элегантно одетого мужчину, с поседевшей шевелюрой и приятным, несмотря на морщины, лицом. И оттого его первые слова потрясли Дафну ещё больше.

– Моя дорогая внучка, – воскликнул он, подходя к ней и беря за руки. – Как я счастлив наконец увидеться! Дай мне посмотреть на тебя. – Окинув её с ног до головы небрежным взглядом, лорд Дюранд заставил Дафну взять себя под руку и повёл к козетке. Леди Фицхью успела расположиться на стуле напротив, сэр Эдвард же стоял около камина. – Уверен, мы чудесно проведём время.

Высвободив руку, Дафна села на стул рядом с хозяйкой дома. Так она могла смотреть прямо в глаза тому, кто выбрал бы козетку. Но не успел с её губ сорваться тот единственный вопрос, что действительно волновал её, как барон вновь заговорил:

– Я так счастлив за тебя, дитя моё. Позволь мне первым поздравить тебя.

Дафна моргнула:

– Прошу прощения? С чем поздравить?

– С помолвкой с его светлостью герцогом Тремором, конечно!

Дафна была потрясена.

– Не представляю, о чём вы говорите. Я не помолвлена с герцогом.

Дюранда её слова, казалось, не удивили вовсе.

– Конечно, конечно. Понимаю. Герцог рассказал мне, сколь внезапно сделал тебе предложение, и что ты ждёшь от него надлежащих ухаживаний, прежде чем объявить в свете о вашей помолвке.

– Неужели? – выдавила Дафна сквозь стиснутые зубы.

– О да. И я правда понимаю! Ты вправе ждать, что вначале герцог тебя очарует.

– Я не собираюсь выходить за него замуж, – повторила она, не зная, кто её сейчас раздражает больше, Энтони или дед. Да и неважно, с неё довольно обоих!

Барон подмигнул:

– Не многие юные леди столь храбры, чтобы держать герцога в неизвестности, но он, кажется, увлечён и готов терпеть твою игру. Однако должен предостеречь, моя дорогая. Не отталкивай его слишком долго. Он, в конце концов, герцог.

Дафна не сомневалась, что фразу эту ей придётся выслушивать частенько.

– Я не собираюсь выходить за него замуж, – повторила она. – Прошу не говорить о помолвке, которой нет.

– Это твоё желание сохранить всё в тайне кажется бессмысленным, поскольку герцог пояснил мне, что не станет скрывать свои ухаживания. Ты моя внучка, и, как у благородного джентльмена, у меня есть перед тобой обязательства. Я считаю нужным дать тебе несколько советов касательно сего дела, хотя, конечно же, герцог уже получил моё разрешение и благословение.

Господи, как же она устала от этих благородных джентльменов!

– Я не считаю, что у вас есть передо мной обязательства, сэр.

И прежде чем лорд Дюранд успел ответить, Дафна поспешила перевести разговор на то единственное, что её волновало:

– Почему вы замолчали бегство моих родителей? Как смогли сохранить его в тайне?

Барон взглянул на сэра Эдварда и леди Фицхью. Нахмурился, словно бы недовольный резким переходом разговора на неудобные темы, но все-таки ответил:

– Моя дочь была совсем юной, ей только исполнилось семнадцать. Я не одобрял этот брак. Слишком заметная разница в положении в обществе делала его неприемлемым. Когда твоя мать сбежала, я решил избежать скандала и объявил, что отправил Джейн к родственникам в Италию. Якобы она захотела изучать живопись.

Дафна была рада наконец услышать правду о своих родителях. Только вот дед рассказывал всё так, будто зачитывал подготовленную речь. И под отрепетированными словами слышались обида и неприятие.

– Я счёл, что так лучше.

Скрестив руки на груди, Дафна немигающе смотрела на барона:

– В самом деле?

От её холодного, слегка презрительного вопроса тот заёрзал в кресле, но Дафну его замешательство совсем не тронуло.

– Почему тогда вы ещё больше усугубили свой неблаговидный поступок, отказавшись признать меня? Я знаю, батюшка был сиротой, без семьи и связей, но он был хорошим человеком, блестящим учёным, и ваша дочь любила его. Ему пожаловали рыцарское звание. Вы знали, что они поженились. Знали, что я ваша внучка, но всё равно отказались признать меня. Вы стыдились меня и потому обращались со мной таким образом?

Барон нахмурился. Он, казалось, был недоволен сим бурным потоком слов, тем, что подобная тема вообще возникла во время их первого разговора. Но в тоне его недовольство не отразилось. Наоборот, он принял вид спокойный и лишь слегка недоумённо развёл руками:

– Дафна, всё совсем не так, как ты думаешь.

– Разве?

– Отнюдь нет. – Он снова смущенно посмотрел на сэра Эдварда и леди Фицхью, но те молчали. Ждать от них помощи не стоило.

Леди Фицхью вышивала, а сэр Эдвард лениво помешивал кочергой угли в камине. Ни один из них, казалось, не замечал наступившего неловкого молчания. Барон даже кашлянул, но и это не заставило хозяев дома поднять глаза.

С явной неохотой Дюранд повернулся к Дафне, смотревшей на него в каменном молчании.

– Твой отец приехал в Дарем, в местечко неподалёку от моего поместья в Крэмонде. Читал лекции по римской античности для Исторического общества. Одну из лекций и решила посетить моя дочь. После они начали тайно встречаться, а неделю спустя пришли ко мне и объявили о своём намерении пожениться. Излишне говорить, что я не благословил их брак.

– Вы отреклись от неё?

Обвинение это лорд Дюранд сразу же опроверг:

– Нет, нет. Я пришёл в ярость – по нескольким причинам. Твой отец, сирота без каких-либо связей, был почти на двадцать лет старше моей Джейн. И едва ли располагал средствами для содержания семьи. Если бы они выказали желание жить со мной, возможно, я бы и смог принять их брак. Но Уэйд захотел увезти твою мать в какое-то богом забытое место в Средиземноморье. Кроме того, я не думал, что привязанности сроком в неделю довольно для счастливого брака. Мы с дочерью поссорились. Той же ночью твои родители сбежали, а неделю спустя уже плыли из Эдинбурга в Неаполь. И я больше никогда не видел Джейн. Супруга моя умерла, других детей у нас не было. Можешь ли ты понять мои чувства? Ощущение предательства? Горечь?

– Вы говорите, что не отрекались от неё, но всё же сделали это. Вы отреклись от неё в своём сердце. Не ответили ни на одно матушкино письмо. Не ответили и на моё.

Прямота Дафны заставила Дюранда вздрогнуть.

– Я надеюсь, ты сможешь понять.

Дафна откинулась на спинку стула. Понимать чувства деда она отказывалась.

– Нет, я не понимаю ваших действий, сэр. Совсем. Вы поступили несправедливо не только по отношению к своей дочери, но и к внучке. Я писала вам, а получила ответ от вашего поверенного. Рассказать, что содержало его послание?

Дюранд начал что-то говорить, но Дафна его перебила:

– Мне ответили весьма определённо, что я просто не могу быть внучкой лорда Дюранда, и что любая моя попытка получить деньги или связаться с вами – бессмысленна. Мой отец только что умер. Я находилась в самом центре марокканской пустыни. Одна, без семьи, почти без денег. Прошло шесть месяцев, прежде чем я получила от вас весточку. И всё это время я жила в Танжере, тратя последние свои средства, которых едва хватало, чтобы не умереть с голоду. К тому моменту всё, что нашёл батюшка на раскопках в Волюбилисе, было продано или герцогу Тремору, или римским музеям. Большая часть его состояния ушла на погашение долгов и организацию похорон.

Дафна и сама слышала, что голос её начинает дрожать и становится слишком взволнованным, но её это не тревожило. Она хотела, чтобы дед знал, какую тяжелую рану нанесло ей его пренебрежение.

– Мне пришлось продать все батюшкины книги и инструменты – иначе у меня не было бы ни крыши над головой, ни еды. Всё это время я ждала в Танжере, надеясь, что вы, мой дедушка, поможете мне. Но этого не произошло. Вы покинули меня, оставив одну, без денег, без защиты, без каких-либо средств к существованию. Только благодаря герцогу Тремору, кто ещё прежде нанял батюшку и прислал нам билеты на корабль, я смогла добраться до Англии. Приехав в Гэмпшир, я трудилась на герцога, чтобы содержать себя. Вы спрашиваете, понимаю ли я причины ваших поступков? Мой ответ – нет. Не понимаю и не думаю, что смогу простить…