– Я приехал в город, дабы завершить все приготовления к открытию музея. Событие сие случится всего через несколько быстротечных недель, – обращаясь к леди Фицхью, продолжил он. – Могу ли я надеяться видеть вас там?

– О, разумеется! Почтём за честь.

Дафна поерзала на стуле. Скорее бы он отправился восвояси! Прекрасно понимая, что Энтони пришёл не ради праздной болтовни, она лишь надеялась, что он не откроет своих намерений леди Фитхью и её дочерям, попросив о беседе с Дафной наедине. Её отказ станет оскорблением в первую очередь для него самого.

Но вскоре выяснилось, что Энтони не чужда определённая хитрость.

– Последние месяцы приходилось так много трудиться, – небрежно заметил он, – что я почти не бывал в свете. Сейчас, однако, когда мы близки к завершению, я надеюсь воспользоваться возможностью и насладиться сезоном. Теперь я могу принимать приглашения.

Слова эти прозвучали с такой настойчивостью, что Дафна даже подняла глаза. И тотчас же поняла, что леди Фицхью не избежит расставленной ловушки. Не успела она вставить какую-нибудь фразу о погоде, как радушная хозяйка тихо промолвила:

– В самом деле, ваша светлость? Мы вскоре устроим карточный вечер – совсем небольшой прием, лишь для полудюжины наших друзей. Возможно, вам он покажется слишком скромным, но мы были бы счастливы видеть вас.

– С превеликим удовольствием, – сказал Энтони с такой удовлетворенной улыбкой, что Дафне захотелось швырнуть в него карандаш.

Леди Фицхью выглядела слегка ошеломлённой. Не только она осмелилась устно пригласить герцога, но и вышеозначенный герцог ответил согласием!

– Я отправлю вам приглашение, – пробормотала она.

– Буду рад. – Он бросил взгляд на Дафну и снова обратил всё свое внимание на хозяйку дома: – Мисс Уэйд так усердно работала над набросками для музея, что, к огромному нашему сожалению, у неё совсем не было времени для развлечений. Она заслуживает того, чтобы в полной мере насладиться сезоном.

– Мы этому всячески поспособствуем, ваша светлость, – с улыбкой заверила его Элизабет.

Чем заслужила лёгкий неодобрительный взгляд от матушки.

– Мы рады, что мисс Уэйд с нами.

Энтони повернулся к Дафне:

– Это же ваш первый визит в Лондон, мисс Уэйд?

– Да, – ответила она, перестав делать вид, что рисует. – С нетерпением жду знакомства с городом, ведь я так недолго была в свете. А всё потому, что пришлось едва ли не похоронить себя в деревне.

– Ах да, ваши слова напомнили мне о цели визита. – Энтони достал из кармана пальто небольшой предмет, завёрнутый в немелованную бумагу и перевязанный коричневой бечевкой. Наклонившись, герцог протянул свёрток Дафне. – Полагаю, это ваше.

С озадаченным видом она взяла из его рук свёрток, про себя отметив, что по форме и на ощупь содержимое походило на книгу.

– Не припоминаю, чтобы что-то забывала.

– Быть может, и не забывали, – ответил он, и его туманные слова озадачили Дафну ещё больше.

Подняв глаза, она увидела, что на губах Энтони играет лёгкая улыбка. Он подтрунивает над ней!

– Я не понимаю.

Не став ничего объяснять, Энтони повернулся к сёстрам Фицхью:

– Сезон едва начался, но, надеюсь, пока вы в городе, юные леди, вы почтите своим присутствием какие-нибудь собрания?

– О, конечно, – слегка нервно заверила его Энн.

– Мы как раз собираемся посетить приём в Хэйдон-Эссембли-румс. Он состоится через три дня.

– Рад это слышать. Леди, приношу свои извинения, но я вынужден вас покинуть. Боюсь, я и так чересчур злоупотребил вашим временем.

– Мы польщены вашим визитом, ваша светлость, – ответила леди Фицхью. Она встала, вслед за ней поднялись дочери и Дафна. – Пожалуйста, приходите нас навестить, когда вам будет удобно. В любое время.

– Уверяю вас, леди Фицхью, я постараюсь наслаждаться визитами сюда так часто, как только смогу, – сказал Энтони, поднимаясь на ноги. – Передавайте вашему супругу, что он может осмотреть музей, когда пожелает. Буду ждать вашего приглашения. Не забудьте про меня, пожалуйста.

Дафна не могла не заметить, что вся женская половина семейства Фицхью таяла от восторга, но сама она едва сдержала раздражённый вздох. Так вот как он намеревается добиться своего. Обаянием завоевать её друзей, поразить их своим покровительством, польстить вниманием. Со страхом Дафна поняла: Энтони собирается быть милым. Какая пугающая перспектива!

– Леди Фицхью. Мисс Энн, мисс Элизабет. Мисс Уэйд. – На мгновение его глаза задержались на ней. Всё ещё пребывая в смятении от своего открытия – что за кампанию герцог намеревается развернуть, – Дафна ответила потрясённым взглядом, но Энтони, кажется, ничего не заметил.

– Леди, – с поклоном попрощался он. – Был счастлив видеть вас.

После его ухода на несколько мгновений повисло молчание, пока Элизабет – разумеется, именно она не выдержала первой – не воскликнула:

– Дафна, так что он передал тебе? Ты забыла в Гэмпшире книгу?

– Элизабет! – упрекнула её мать. – Это не наше дело.

У Дафны с трудом набралась бы дюжина томов: ей пришлось продать все отцовские фолианты, и она была уверена, что увезла из поместья всю свою небольшую, но такую ценную библиотеку. Развязав бант, она сняла бечевку и осторожно разорвала обёрточную бумагу. В руках у неё оказалась, форзацем вниз, книга в белой льняной обложке.

Так и есть – книга не её.

– Не моя, – нахмурилась Дафна, – никогда прежде её не видела.

Она перевернула том и прочитала выбитое золотом название:

– «Le Langage des Fleurs», Шарлотта де Латур (1). – Грудь спёрло, сердце болезненно кольнуло.

Несколько мгновений Дафна не отрываясь смотрела на золотую геральдическую лилию под названием, затем наконец прочитала дарственную надпись.

«Мисс Уэйд, 

Во всём мире английский язык считается самым неподходящим для обсуждения того единственного, что действительно важно. Конечно же, язык этот подвёл и меня. Я вынужден обратиться к другому способу для разговора с вами, и в связи с этим вручаю вам этот словарь. Если пожелаете послать мне ответ, осмелюсь рекомендовать «Де Чартерес». Они лучшие флористы в Лондоне. 

Ваш покорный слуга, 

Тремор».

Дафна закусила губу. Он не забыл тот вечер в оранжерее! В эту секунду что-то, давно заледеневшее внутри, начало оттаивать. Дафна почувствовала робкий проблеск удовольствия и радости, словно луч солнца прорвался сквозь тёмные штормовые облака. Борясь с нахлынувшими чувствами, она тотчас же захлопнула книгу. Она не позволит себе вновь обжечься!

– Если книга не твоя, тогда, должно быть, это подарок! – заявила Элизабет. – О, Дафна, подарок от герцога! Ну какая же ты скрытная! Ни словечком не обмолвилась.

Подняв голову, Дафна в смятении поняла, что все трое смотрят на неё самым пристальным образом.

– Не понимаю, о чём ты говоришь.

– Правда? – спросила леди Фицхью тихо и с таким понимающим видом, что Дафне захотелось закричать. – Весьма поэтичный подарок.

– Верно, верно, – закивала Энн. – И быть той, кому оказывает внимание герцог. Как романтично!

– Так это и романтично, и поэтично? – спросила Элизабет.

– Ну конечно, глупая ты гусыня! – засмеялась Энн. – Это же «Le Langage des Fleurs».

– Конечно, конечно, только я не глупая гусыня, и что это означает?

– Язык цветов, – объяснила леди Фицхью. – И ты, Элизабет, знала бы перевод, если бы в детстве не протестовала столь неистово против уроков французского. В этой книге описывается значение отдельных растений.

– Влюбленные используют этот язык, чтобы передавать друг другу тайные послания, – восторженно выдохнула Энн. – Сейчас это очень модно. Что же, Дафна, вы с герцогом обручены?

– Энн! – воскликнула леди Фицхью. – Дафна, дорогая, нет нужды открываться нам. Это не наше дело, и мы уважаем ваши тайны.

– Но я с ним не обручена, и не буду! – По их лицам Дафна видела, что ей не поверили, и добавила: – Нас ничего не связывает. Совсем ничего!

На этих словах книга выскользнула из её пальцев. Когда томик ударился об пол, из него выпали крошечный, приплюснутый букетик перевязанных лентой цветов и два листика пергамента, меж которых он лежал. Букетик и пергамент мягко легли на пол рядом с книгой.

– Видите? – закричала Энн. – Вот и послание!

Дафна подняла цветы, отметив, что они всё ещё свежие, несмотря на некую помятость. Должно быть, Энтони купил их по пути сюда.

Их было всего два: один с крошечными розовыми бутонами, другой – тёмно-фиолетовый с нежно-желтой серединкой. Внимательно рассматривая цветы, Дафна повертела их в руках. Её тут же окружили женщины семейства Фицхью, и Энн заметила:

– Розовый – это гиацинт (2), а фиолетовый – водосбор (3).

– Розовый гиацинт символизирует игру, – объявила Элизабет, ища значения в книге, которая неведомо как оказалась у неё в руках. – А водосбор … Я выиграю!

Дафна не могла не признать, что выбор языка цветов был умным решением. Но как же это похоже на Энтони – объявить собственную победу в самом начале!

– Как волнующе! – воскликнула Элизабет. – Сам герцог Тремор ухаживает за нашей Дафной.

– Это личное письмо Дафны, – строго выговорила дочери леди Фицхью. – И как любое письмо, оно конфиденциально. Тебе должно быть стыдно! Извинись перед Дафной и верни ей книгу.

– Прошу прощения, Дафна, – возвращая книгу, пристыжено сказала Элизабет. – Это и правда только ваше с герцогом дело.

– Ненадолго, сестрица, – возразила Энн. – Если герцог Тремор ищет расположения Дафны, не пройдет и пары дней, как все в Лондоне будут знать об этом. Город полнится догадками о том, кого он выберет в герцогини с того дня, как он отнёс изумруды к ювелиру. О, Дафна, даже если герцог ещё не сделал тебе предложения, то совершенно точно намеревается! Иначе не стал бы дарить подарки, тем более такие. Ох, газеты станут писать только об этом! И обо всех нас тоже.

– Боюсь, что так и будет, – обреченно вздохнула леди Фицхью, чья реакция резко отличалась от восторга её дочерей. – Мы должны быть готовы к штурму.