– Я знаю. – Отодвинув стул, мистер Беннингтон встал. – Но без вас следующая весна будет совсем другой. А сейчас я вынужден откланяться – его светлость хочет, чтобы мозаичные полы были отреставрированы к его возвращению. – И с этими словами он вышел.

Миссис Беннингтон повернулась к Дафне:

– Только что пришло ещё одно письмо от миссис Тревес, моей подруги. Представляете, Лондон всё судачит и судачит о том, кого же наш герцог выбрал себе в супруги! Разумеется, его избранница должна быть дочерью графа, самое меньшее. Однако разве в это время года в городе может находиться кто-то выше виконтессы? Вряд ли, светские люди не возвращаются так рано в столицу. Что же получается? Если его светлость отправился в город так скоро после своего предыдущего визита, то, полагаю, по одним только деловым соображениям. Не для встречи с леди Сарой. Или, быть может, он хочет повидаться с сестрой? – И миссис Беннингтон посмотрела на Дафну, словно бы ожидая, что та подтвердит одно из её предположений.

Дафна резко встала.

– Леди Хэммонд не упоминала об этом. Извините, мне нужно идти, – сказала она и быстро пошла к выходу. Миссис Беннингтон только и оставалось, что изумленно открывать рот.

– Моя дорогая Дафна, вы плохо себя чувствуете?

– Совсем нет, – откликнулась та, выходя из комнаты. – Просто мне нужно многое успеть сделать.

«Мне нет никакого дела, женится Энтони или нет, – твердила себе Дафна, идя по дорожке к антике. – И вчерашний день я забуду. Обязательно, обязательно забуду!».

На столе её дожидалось мозаичное изображение Европы. Дафна смотрела на него и не видела. Перед глазами стояла другая картина – обнаженные мужчина и женщина с той мозаики. И пальцы Энтони, что скользят по нагому бедру женщины.

Вчера вечером он касался её так. Она помнила каждый миг. Твёрдость его тела за спиной. Объятия. Низкий голос, шепчущий на ухо. Поцелуй. Прижимающееся к её ягодицам возбуждённое естество.

От одного этого воспоминания Дафну всю словно бы окатило жаром, язычки желания заплясали по коже.

Ей уже не раз доводилось видеть откровенные изображения. Но видеть – это совсем, совсем не то, что чувствовать его прикосновения, тонуть в его поцелуях, задыхаться от неописуемого блаженства и болезненного желания и предвкушения большего.

Он собирается жениться на другой. Как он мог так прикасаться к ней, Дафне, если собирался жениться на другой?!

«Когда дело доходит до женщин, мы становимся совершенно бесхарактерными».

Слова Энтони насмешливым рефреном застучали у неё в голове, и Дафна вдруг поняла: если мужчина желает женщину, это не значит ещё ничего. Последние недели Энтони беспрестанно флиртовал с ней, и она флиртовала тоже. Им обоим это нравилось. Он целовал её, и она отвечала. Оба они хотели большего, и они получили это большее.

Любовь и страсть не всегда идут рука об руку. Энтони желал её, но не любил. И она желала его. Даже сейчас всё её естество стремилось к нему. Но любовь? Нет, она не любила его больше. И вчерашним вечером именно желание приоткрыло ей врата рая. Любовь же – разбила сердце. И нельзя, нельзя об этом забывать.