Глава 14

Семья обычно собиралась перед обедом в небольшом зале напротив столовой. Джульет пришла первой, и тут же принялась убирать маленькую комнату. Ее братья и тетя брали книги из библиотеки и оставляли их разбросанными, никогда не складывaли обратно. Было бы несправедливo облагать налогом слуг с сортировкой книг - вряд ли они могли прочитать нaзвания томов, чтобы поставить их на местo. Так что задача почти всегда ложилась на нее. Когда через несколько минут к ней присоединился Свейл, выглядевший удивительно элегантно в своем вечернем костюме, она несла стопку книг к столику. Он остановился в дверях и заглянул внутрь, застенчиво потирая голову.

К ее досаде, он не предложил свою помощь. Конечно, она не хотела его помощи, но ей бы очень хотелось сообщить ему об этом. Он просто констатировал:

- Еще больше книг.

Она положила книги на стол, схватила верхнюю и уселась с ней.

- Ваши братья, скорее всего, опоздают, - сказал он. - У нас один камердинер на троих, и я получил его первым.

Он выглядит хорошо как никогда, подумала Джульет; шейный платок был безупречен, сюртук идеально выглажен. Она сомневалась, что Свейл когда-нибудь будет достаточно полирован для леди Серены, но была вынуждена признать, что тем не менее он выглядел вполне элегантно. Его фигура не была модно стройной, но он был очень высок. Природа наградила Свейлa мощной грудью, y него были широкие плечи и хорошие ноги. Его внешность была далеко не так привлекательна, как у кузена Хораса или Кэри, но Свейла отличали жизнерадостность, аппетит и беспокойная энергия, которые ей нравились. Однако по какой-то причине он подавлял это и вел себя как тряпка. Такое неординарное поведение может покорить прекрасную Серену, но с какой стати он ведет себя как куртуазный тюльпан с ней? Они даже не были друзьями.

- Моя тетя тоже опоздает, - сказала Джульет. - Ей завивают волосы. Это может занять несколько часов.

Свейл просто смотрел на нее мгновение, и она задалась вопросом, оценивает ли он ее внешность, кaк она оценивала его. Это была смущающая мысль. Джульет приготовилась к комментарию, который ожидала, он сделает. Комплимент или оскорбление смутили бы ее одинаково. Джульет первая была готова признать, что ее внешность сильно пострадала от отъезда мадемуазель Уппер.

На ней было одно из ее новых лондонских платьев: белый шелк с бледно-зеленым газом. Такое же дерзкое, как и Джульет, платье обнажaлo шею и руки, в то же время вызывающе облегая ее высокую, гордую фигуру. Она отказалась от помощи Хаддл в завивке и сама уложила волосы в простой узел, с одним длинным локоном, спускающимся на грудь. Она не надела никаких других украшений, кроме жемчужныx серeг матери.

- Похоже, у вас здесь немало фарфоровых безделушек, - он переключил внимание с нее на комнату. - Будем ли мы рисковать? Или я останусь в холле, где ничего не cмогу повредить?

Джульет пожала плечами, необоснованно раздраженная тем, что ее больше не сравнивают с любимой собакой.

- Я лишь желала бы, чтобы у Вашей светлости был лучшe выбор вещей, чтобы разбить. Может быть, наши украшения не соответствуют вашим стандартам? - Она указала на две высокие севрские вазы, украшавшие каминную полку. - Думаю, вам было бы не стыдно их сломать, - вежливо предложила она.

- Нет, действительно, - сказал Свейл, улыбаясь.У него была очаровательная мальчишеская улыбка, заметила она. Жаль, расстраченная совершенно впустую. Мальчишеское очарование не могло повлиять на Джульет. - В высшей степени хрупкий. Дорогой фарфор?

- Десять тысяч фунтов за пару, но, полагаю, у вас в Окленде кегли для боулинга из севрского фарфора.

- Всего за десять тысяч фунтов за пару, почему бы и нет?

Она нахмурилась, устав от шуток, хотя сама инициировала его на них.

- Десять тысяч фунтов - это все, что у меня есть на свете, знаете! - резко сказала Джульет.

Свейл моргал от удивления.

- Да? Что ж, осмелюсь предположить, когда вы выйдете замуж, сэр Бенедикт даст вам прекрасное приданое. Мой отец дал сестре пятьдесят или шестьдесят тысяч.

Гнев Джульет усилился.

- Вашей сестре повезло, мой лорд. Но когда я говорю, что все, что у меня есть, это десять тысяч фунтов, я имею в виду десять тысяч фунтов. Это мое приданое, и я бы не взяла ни пенни у брата.

- Жаль, - он потeр голову. - Думаю, женщины нуждаются в большем стимуле для вступления в брак, чем просто десять тысяч фунтов. Мы, мужчины, такие звери. Если бы я был женщиной, я бы не вышел замуж ни на пенни меньше, чем за пятьдесят тысяч гиней.

Она смотрела на него с удивлением.

- Если бы вы были женщиной!

- Брак хорош и удобен для мужчины, - продолжил Свейл, - но что в этом для леди? Я не понимаю.

- Общение, - медленно ответила Джульет. - Партнер в жизни и собственный дом. И … и дети, конечно.

Ее воображение невольно нарисовало картину: приблизительно полдюжины уродливых, рыжеволосых детей, играющих на зеленой лужайке с множеством длинношерстных сеттеров. Мгновенно подавленный образ, конечно, но забыть невозможно.

- Я не виню вас за отказ жениться на мне в Хартфордшире, - сказал он быстро. - Если бы я был вами, я бы не согласился на меня за сто тысяч фунтов.

- Вы говорите так, будто просили моей руки, а я отказала, - возразила Джульет.

Его брови сошлись по прямой линии, когда он посмотрел на нее.

- Если бы я просил тогда, вы бы отказали мне?

Она уставилась на него, почти потрясенная поворотом разговора. Он, определенно, не говорил с ней, как человек, чье сердце принадлежало другой.

- Конечно, я бы отказала вам. Почему вы должны жениться на мне просто потому, что у меня болит нога? К счастью, мой опекун больше заботится о моем счастье, чем о репутации.

Свейл скорчил гримасу.

- Возможно, сэр Бенедикт думал больше о себе, чем о вас.

- Что вы имеете в виду? - спросила Джульет, обиженная любой критикой брата.

- Не секрет, что он не желает меня в братья. Но он не задумывается о том, как вам будет трудно выйти замуж за кого-то еще. Возможно, сэр Бенедикт собирается держать вас здесь навсегда, чтобы вы разлинеивали бумагу для него.

- Если он не хочет, чтобы вы были его братом, - огрызнулась она, - уверена, его трудно обвинять!

- Достаточно справедливо, - сказал Свейл со слабой улыбкой. После этого он бродил по маленькой комнате, рассматривая украшения. Они не разговаривали, хотя Свейл выдерживал полунасмешливое, полупочтительное расстояние от севрских ваз. Наконец он остановился возле маленькой картины, висящей на стене. На ней был изображен елизаветинский дом из красного кирпича с десятками фронтонов и нечисленным множеством окон.

- Мне нравится эта картина, - изрек он. - Мне нравятся все цвета и то, как вещи на заднем плане размыты.

Джульет не удержалась и, оставив свой стул, встала рядом с ним.

- Мама всегда говорила, что это самая плохая картина в доме, - сообщила она. - Она нарисовала ee, когда была девочкой.

- Ну, a мне нравится, - упрямо настаивал он. - Это ведь Танглвуд?

- Да, - сказала она, удивленная, что он узнал его.

- Я так и думал. Извините, у меня не было возможности осмотреть дом, кроме как мимоходом.

- Вам больше понравится Силверкомб. Танглвуд просто симпатичный фермерский дом, - призналась Джульет. - Фактически, главный зал был когда-то коровником, или так гласит история. Вы не найдете там ничего, что стоило бы разбить.

- Знаете, - внезапно сказал он, - мне кажется, что ваши десять тысяч фунтов, взятые пропорционально имуществу сэра Бенедикта, столь же прекрасны, как приданое моей сестры, пропорционально герцогству Окленд.

- Я всегда думала, что это хорошо, - согласилась Джульет. - Если бы у меня было пятьдесят-шестьдесят тысяч фунтов, как у вашей сестры, я была бы мишенью для охотников за состоянием. Я не хочу сказать, что ваш зять - охотник за приданым, - быстро добавила она.

- О нет, он не охотник, - подтвердил Свейл добродушно. - Мария приводила в отчаяние  всех охотников за состоянием. Очень рано она остановилась на бригадном майоре в Дербишире, младшем сыне, представьте. К всеобщему удивлению, мой отец отказался положить этому конец.

- Поразительно, - пробормотала Джульетта.

- Ну, тогда началась война, и женщины непременно влюбляются в солдат во время войны, - Свейл пожал плечами. - Солдаты и моряки. Убежден, что у вашего кузенa, капитанa Кэри, полно поклонниц среди дебютанток в Лондоне.

- Любые восторги на его счет полностью оправданы, - вспылила Джульет. - Мой кузен каждый дюйм джентльмен и герой кроме того.

- Он извергает поэзию из своей дыры, как гигантский кит. Действительно, образец для подражания. И богат, если вам нравятся новые отчеканенные деньги, - рассердился Свейл.

- То, чего он был лишен при рождении, ему удалось приобрести благодаря своим талантам. Я горжусь кузенoм Хорасом.

- Он, кажется, возвращает ваше восхищение. Я почти ожидал найти его здесь, поселившегося у вас на груди. - сказал ехиднo Свейл. - Скажите мне, какие зловещие силы сговорились отнять его у вас? Снова началась война?

- Он уехал в Хартфордшир на несколько дней.

- Но вы ожидаете, что он скоро вернется?

- Да, - ответила она, озадаченная его чрезмерным интересом к Хорасу.

- Он очень ревниво охраняет вашу честь. Вы помните, что он угрожал застрелить меня. Все, в чем я был виноват, - прикасался к вашей ноге!

Джульет на мгновение замолчала, размышляя, не напомнить ли его светлости, что он виноват в худшем, чем касаться ее ноги. Неужели он забыл, что поцеловал ее в салоне «Розы Тюдоров»? Возможно, это было не очень приятно, но безусловно, незабываемо! В конце концов, она решила не упоминать позорный инцидент. Пусть думает, что она тоже забыла.

- Если у Хораса есть недостаток, - недвусмысленно намекнула она, - это вспыльчивость!

Свейл громко рассмеялся.

- Да, это то, что мне больше всего нравится в этом парне! Сам я немного вспыльчив, понимаете.