Глава 4

Джеффри, маркиз Свейл, не особо удивился, когда вернувшись в свои комнаты «Пэлл-Мэлл» после гонки, обнаружил ожидающий его вызов в Окленд-Хаус. Эта Чума Уэйборн нанесла ему урон с удивительной скоростью. Она повсюду сеяла свою жалкую ложь, транслировала ее, отродье демона, и весь Лондон был убежден в его вине. Несомненно, заботливый родитель хотел утешить любимого сына. На следующий день он нашел Эверарда Амблера, шестого герцога Окленда, в книжной комнате лондонского особняка на Беркли-Сквер.

- Джеффри, ты болван! - приветствовал его герцог без следов отцовской привязанности.

Сходство между отцом и сыном не было отчетливо выраженным. Его милость был изысканно-бледным, стройным аристократом, безупречно одетым камердинером, носил парик и макияж. Ни один камердинер или портной не сумел бы придать изящество крепкому телосложению сына и его дерзкому лицу с румянцем во всю щеку. Его oдежда выглядела измятой, волосы неухоженными. Квадратный подбородок украшали порезы от неуклюжего бритья, а ботинки имели такой вид, словно их забыли под дождем.

- Я надеюсь, сэр, ты наконец уволил своего камердинера?

Свейл насупился, еще больше отличаясь от семейных портретов в картинной галерее в Окленд-Хаусе. Суровый вид, да, но не тот грозный взгляд, которым бармен сопровождает последний стакан пьяному.

- Почему я должен уволить моего камердинера, сэр? - спросил он воинственно. - Боудич так же хорош, как и любой другой.

- Ха! - сказал его родитель. - Я не требую, чтобы мой сын выглядел как денди, но ты, по крайней мере, можешь быть аккуратным. Я тоже был проклят рыжими волосами…

- Вы были, боже? - Свейл воскликнул в изумлении.

Герцог улыбнулся самодовольно.

- Не знал этого, не так ли, сэр? Это потому, что я всегда стыдился своих волос. Всегда стриг их как можно короче, а остальное - под парик, чтобы не оскорблять ничьих чувств. Господи! Посмотри на себя. Твои лохмы почти касаются плеч.

- Я, - заносчиво вымолвил Свейл, - такой, какой есть.

- Мне всегда говорили, - холодно сказал его отец, - сначала твоя мать, а потом твоя сестра, что в твоем характере есть скрытые глубины, и что однажды я буду горд назвать тебя своим сыном! Этот день еще не наступил. Я слышал вещи, вещи, которые вгоняют меня в краску.

Хмурый взгляд Свейла помрачнел еще больше. Только Пятая Заповедь укрощала его язык.

- Тебе нечего сказать мне, любезный?

- Любезный! - взорвался Свейл, не в состоянии сдерживать себя больше. - Вы называете меня любезный. Мой собственный отец! Вы не хотите сказать, что верите во всю эту чушь?

Герцог поднял одну из двух тонких бровей, нарисованных утром твердой рукой камердинера.

- Достоверные источники сообщили мне, что ты участвовал в каретной гонке вчера утром?

- Да, конечно, я участвовал, - угрюмо подтвердил Свейл. - Весь мир знает это.

Герцог собрал кончики пальцев в горсть.

- Кто был твоим противником?

- Я бы предпочел не говорить, - ответил Свейл с легким налетом высокомерия.

- Ты не состязался с женщиной? - потребовал его отец. - Женщиной по имени мисс Джульет Уэйборн?

Свейл передернул плечами, изрядно удивленный, что упомянутое существо имеет христианское имя.

- Я вряд ли назвал бы ee женщиной. Скорее изверг в человеческом обличьe.

- Это правда, любезный, что ты был побит простой женщиной?

- Проклятой бессердечной женщиной, если вы спросите меня, - взъярился Свейл, крапивница вернулась на его лицо. - Проклятый, грязный трюк - вот как я это называю!

- Широко распространено мнение, - сухо продолжал герцог, - что ты нанял двух человек, чтобы сломать сопернику руку.

- Я не верю, что у него сломана рука. Я слышал, что его уложил в постель обыкновенный легкий грипп. Именно так я и сказал в своей записке.

Сердитый взгляд герцога еще больше посуровел.

- Какой записке?

- Записке, которую я послал с обезьяной, той, что чертовая женщина швырнула в меня.

- Ты, дьявол тебя забери, дурак! - рявкнул любящий отец, немного крапивы проглянуло сквозь пудру и румяна, тщательно нанесенные камердинером.

- Вы не ожидаете, что я оставлю себе его чудовищные деньги, - вскричал Свейл в шоке. - По строгим правилам я был победителем. Но, на самом деле, в конце концов… я послал записку Уэйборну, желая ему скорейшего выздоровления от гриппа. Естественно, как только он выздоровеет, я намерен застрелить его. Наверняка, он доволен шуткой, которую разыграл с сообщницей-сестрой, но я не занимаюсь такими грязными вещами.

- Я говoрил с мистером Нортоном, хирургом, - сообщил герцог ледяным голосом, - и он подтвердил, что рука мистера Уэйборна сломана. Вдобавок ему разбили голову.

- И полагаю, вы поверили, что я нанял хулиганов, которые ранили его, - с горечью заключил Свейл. - Мой собственный отец! Почему, черт возьми, я бы так поступил? Я с нетерпением ждал гонки с Кэри Уэйборном. У меня был такой же хороший шанс, как и у любого человека в Англии, победить его.

- Ты! - глумился нежный родитель. - Ты не cмог победить младшую сестру Кэри Уэйборна! Ожидаешь, я поверю, что ты лелеял надежды на победу над джентльменом?

- Сложно, но возможно, - ощетинился Свейл. - Шлюха Уэйборн дьявольски хитроумно провела меня. Она чертовски ловко остановилась посреди чертовой дороги. Чтобы не протаранить ее, я должен был свернуть. Дьявольски изворотливо! Вот когда мне следовало догадаться, что я состязаюсь с проклятой, влезшей не в свое дело, чертовой женщиной!

- Ты клянешься, что не имеешь никакого отношения к нападению на мистера Уэйборна?

Свейл был разгневан.

- Я клянусь?

- Да, сэр, - настаивал его отец. - Ты клянешься?

- Вы спрашиваете меня! - Свейл сделал паузу, чтобы обуздать свой темперамент. - Позвольте мне быть ясным, сэр. Вы просите, чтобы ваш единственный сын поклялся в своей невиновности?

- Это то, что я прошу, - холодно повторил герцог.

- Ну, а я не клянусь, - вызывающе сказал Свейл. - Верьте во что хотите, сэр, и будьте прокляты.

- Очень хорошо, - произнес герцог с большим облегчением. - Я верю тебе.

- Я, черт возьми, надеюсь на это, - прорычал его сын. - Мой собственный отец просит меня поклясться, как обычного преступника. Мне это чертовски нравится! Радует, как ничто иное. Я предпочел бы быть сыном уличного торговца, чем такого отца, который сомневается во мне.

Герцог поднял свою тонкую руку.

- Я ни на секунду не сомневался в тебе, Джеффри. Я просто пытаюсь подготовить тебя к суровой реальности жизни. Отныне, куда бы ты ни пошел, тебя будут расспрашивать. Твой свирепый характер хорошо известен. В целом, думаю, было бы лучше, если бы ты ненадолго покинул Лондон.

- Почему я должен покинуть Лондон? - прорычал Свейл. - Пусть Уэйборны уeдут. Они бросили клеветнические обвинения. Я имею в виду, что они нагло лгали!

- Но почему они лгут? - спросил его светлость.

Свейл возмутился.

- Вы сказали, что поверили мне!

- По словам мистерa Калверстокa, oн отчетливо слышал, как злодеи сказали: «Комплименты лорда Свейла» или что-то в этом роде. Я не думаю, что мистер Калверсток лжет. Его дедушка был четвертый граф Ладхэм!

- Комплименты лорда Свейла! Как будто я способен на это!

- Твое имя должно быть очищено, Джеффри. В конце концов, это родовое имя Амблеров. Кто-то напал на мистера Уэйборна и приложил немало усилий, чтобы вовлечь нас в это бесчестное дело.

Свейл нахмурился от сосредоточенности.

- Положитесь на меня, я обо всем позабочусь! Я узнаю, кто это сделал, и, клянусь Богом, заставлю его заплатить!

Герцог тонко улыбнулся. В вопросах мужества и грубой силы его наследник, несомненно, был одним из лучших. Но чтобы разгадать дело Уэйборна, его милость был уверен, потребуются хитрость и интеллект. С этой целью он уже поручил расследование доверенному лицу и полицейским на Боу-стрит.

- Очень хорошо, Джеффри, - неискренне согласился он. - Я оставляю это тебе. Тем временем в глазах общества ты находишься под подозрением. Что ты предполагаешь с этим делать?

Свейл фыркнул.

- Делать? Я ничего не буду делать. Зачем мне что-то делать? Меня ложно обвинили. Когда факты станут известны, весь Лондон будет просить у меня прощения. Но я не прощу их! С какой стати?

Герцог был менее оптимистичен.

- Будем разумны, Джеффри. Тебе придется жить под подозрением, пока виновник не будет найден, и на это могут уйти годы. Не исключено, что ты никогда не сможешь полностью очистить свое имя.

- Максимум две недели, - протестовал Свейл. - Говорю вам, сэр, я займусь этим делом.

- Даже если ты вытащишь злодея за бороду из его логова, - сказал герцог нетерпеливо, - маловероятно, что он признает свои гнусные злодеяния! И очень маловероятно, что он любезнo предоставит нам доказательствa своей вины, дабы убедить наших друзей!

- Мои друзья не требуют доказательств, - смело заявил лорд Свейл. - Мне жаль слышать, что ваши требуют. Вы думаете, Девайз попросил меня предъявить доказательства?

- Полагаю, всегда найдутся мужчины, готовые отдать своих дочерей за лорда Свейла, - продолжал герцог, как если б его сын ничего не говорил, - но я не допущу, чтобы моя семья была связана родством с любым из них, уверяю тебя!

- Не беспокойтесь, - торжествующе сказал Свейл. - В этих черных подозрениях есть одно достоинство. У меня нет ни малейшего желания вступать в брак с их безмозглыми дочерьми, позвольте вас заверить.

- Конечно, через какое-то время тебя снова пустят в общество, - рассуждал его милость. - Но среди лучших семей… - Он покачал головой. - Ты всегда будешь анафемой.

Свейл не был уверен, что такое анафема, но его отец явно считал это серьезным.

- Какое мне дело до всего этого? - сказал он, делая попытку подойти к делу по-джентльменски. - Если они мне не поверят, они могут пойти к дьяволу.

- Есть одна семья, чья помощь в этом вопросе была бы наиболее полезной.

- Вы имеете в виду Девайзов, - мудро изрек Свейл. - Как я уже указывал, доверие мистера Девайза ко мне остается неизменным. Мы можем по крайней мере рассчитывать на него.