ГЛАВА 14

Все обо мне.

Следующим вечером я сидела рядом с Микки в его грузовике, почти парализованная мучениями.

Во-первых, потому что это происходило. Я была в грузовике Микки, и он вез меня в ресторан на свидание.

Среди всего уже произошедшего - это было наше начало.

Но без детей, распродажи и ссор.

А что, если нам нечего будет сказать?

Боже, а что, если он не найдет меня интересной?

Забавно (не в смысле веселья, а в смысле ужаса), а также очень показательно, что мне было абсолютно все равно, находили ли меня интересной Бостон или Брэдли.

Но мне нужно было это от Микки.

И я очень боялась, что этого не произойдет.

Во-вторых, чуть проснувшись, в безумии, ставшем началом моих мучений, я перебрала всю новую одежду и обнаружила, что у меня нет ни одной вещи для свидания.

Поэтому я отправилась за покупками.

В седьмом по счету магазине торгового центра я остановила выбор на платье-кафтане, которое показалось мне сногсшибательным. Оно было сшито из шарфов с принтом почти как у Пуччи: в ярко-голубых, цвета яйца малиновки, и лавандовых тонах. У него был доходивший до колен прямой подол, зауженная талия и широкие рукава на три четверти. Самое главное - оно имело декольте - глубокий V-образный вырез. Я дополнила его ремешком, светло-серыми замшевыми сандалиями, с высоким каблуком-шпилькой, без платформы.

Очень сексуальные.

Я купила платье, потому что было ясно, что Микки понравилось то, которое я надевала на свидание с Брэдли.

Но «Рынок Омаров» - не «Навесы». Я была там на ланче с Рут и Дэлой. Маленькое черное платье выглядело бы неуместно. Мне нужно было что-то более непринужденное, но при этом говорящее, что это свидание было особым случаем, потому что я не хотела, чтобы Микки думал, что не получит лучшую часть меня.

Хорошей новостью было то, что когда он появилась у двери, его глаза опустились на мое декольте, и я увидела, как они вспыхнули.

Но потом он просто схватил меня за руку и вытащил из дома, подождав, пока я закрою дверь, прежде чем быстро повести к своему грузовику, который был припаркован на моей подъездной дорожке, чтобы мне не пришлось идти до его дома.

Что было очень мило.

Но он ничего не сказал о платье.

И последнее, я мучилась, потому что мы были на нашем первом свидании, но после всего, что произошло - ссоры, барбекю, игры в фрисби, семейный обед - это было больше похоже на четвертое или пятое свидание.

В былые времена, именно в это время, я начинала подумывать о сексе.

И именно теперь, возможно, Микки мог решить, что нам следует заняться сексом.

До Конрада у меня было не так уж много партнеров, но девственницей я тоже не была. А у нас с Конрадом была здоровая сексуальная жизнь. Коей я наслаждалась. Я думала, что мы оба ей наслаждались. Она длилась не только от начала и до конца нашего брака, но и не ослабевала, когда я была беременна или даже после беременности, когда у меня был излишний вес. И хотя в те времена Конрад советовал мне «ради здоровья» сбросить вес, это никак не повлияло на его влечение ко мне.

И можно с уверенностью сказать, что я хотела заняться сексом с Микки.

Но я была в ужасе, потому что он мог не найти во мне не только хорошего собеседника, но и того хуже, так как с моего последнего раза прошло слишком много времени. Я не могла себе представить, что можно забыть, как это делается, но боялась, что, давая ему то, что нужно, буду слишком напряжена или слишком сильно волноваться, и он может найти меня ужасной любовницей.

Тогда, что же с нами будет?

Я едва удержалась, чтобы не заломить руки и не задаться истерическим вопросом, стоило ли мне переспать с Брэдли только ради того, чтобы снова сесть в седло, когда Микки позвал:

- Эми.

- Да, - ответила я, глядя в лобовое стекло.

Боже, даже мой голос звучал напряженно!

- Эш сейчас с подружками. Она будет дома к десяти.

- Ладно, - пробормотала я.

- И на обратном пути из ресторана мы должны забрать Килла, который тусуется с кем-то из приятелей.

- Ладно, - пробормотала я.

Моя голова дернулась, и я посмотрела вниз, почувствовав руку Микки на своем локте.

Я наблюдала и одновременно чувствовала покалывание, когда он двинулся вниз, пока не обхватил мою ладонь своей большой рукой.

- Хочу сказать, что тебе нужно расслабиться, - мягко продолжал он. - Сегодня вечером дети будут дома, так что я не намерен торопиться и не стану по-быстрому трахать тебя на диване, чтобы успеть вернуться к детям. Это всего лишь ужин, детка. Ты, я и немного времени наедине. Когда я смогу сосредоточиться только на тебе, мы дойдем и до туда. А до тех пор просто расслабься и наслаждайся.

Откуда он знает, о чем я думаю?

Вероятно, оттуда, что он думал о сексе со мной.

Только не сегодня.

Хоть от этого полегчало.

Однако, это не помогло, его слова о «не намерен торопиться», заставляли хотеть начать заниматься с ним сексом немедленно.

К сожалению, это новое побуждение добавилось к другим вещам, о которых я продолжала беспокоиться.

- Ты меня слышишь? - спросил он, сжимая мне руку, когда я не ответила.

- Я все услышала.

- Ты расслабишься? – настаивал он.

- Мы не ссоримся, - выпалила я, глядя на него, видя его глаза, направленные туда, куда мы ехали.

- Нет, - согласился он.

Я уставилась на его красивый профиль.

Никакой пятичасовой щетины, он побрился ради меня.

Мне нравились его бакенбарды.

А больше мне это нравилось потому, что он сделал это ради меня.

В остальном - он остался самим собой. Выцветшие джинсы, легкая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами.

Но джинсы были не такими выцветшими, а рубашка, которая была немного лучше, чем те, что он обычно носил, являла симпатичный рисунок в бежево-голубую клетку на белом фоне. Да, он приложил ради меня усилие.

Это что-то значило.

Так что я решила высказаться.

Сжимая его пальцы, я повернулась в его сторону.

- А что, если ни дети, ни ссоры не покажутся тебе интересными?

Его рука судорожно сжалась в моей, почти причиняя боль, его сила была так велика, и тут он расхохотался.

Мои слова вряд ли были смешными.

- Микки, - огрызнулась я.

- Ты, наследница Калвэй, у которой больше дел, чем у меня, хотя я работаю на двух работах, и, по сути, один воспитываю детей, сидишь рядом со мной в этом гребаном платье с миллионом историй о стариках и о том, что они вытворяют, не говоря уже о том, что вы вытворяете с Алиссой и Джози... покажешься мне не интересной?

Он произнес это так, словно это невозможно.

- Ты слышал уже кучу историй о стариках, Микки, - напомнила я ему.

- Никто из них не приказал долго жить с тех пор, как ты в последний раз о них рассказывала? - спросил он меня.

Мое сердце сжалось от этой мысли, и я выдавила:

- Конечно, нет.

- Тогда не волнуйся, - пробормотал он, замедляя грузовик и отпуская меня, перемещая руку на руль и включая поворотник.

- Я не могу всю ночь потчевать тебя рассказами о жителях «Дома Голубки».

- Можешь рассмешить меня, используя такие слова, как «потчевать», - ответил он.

Я удивилась.

- «Потчевать» - это смешно? - спросила я.

- Эми, - только и сказал он в ответ, но мое имя слетело с его губ с улыбкой.

Поэтому я спросила:

- И все? Просто Эми?

Он посмотрел в обе стороны и поехал вперед, говоря:

- Подтверждаю. «Потчевать» - это смешно.

- Почему?

- А почему что-то может быть смешным? Просто так, - ответил он.

- Я нахожу это странным, - пробормотала я, не зная, задело меня это или нет.

Он тоже это услышал.

Я поняла это, когда он сказал:

- Я не смеюсь над тобой, детка. Это просто мило. Как бывает, когда ты не упрямишься и не становишься занозой в заднице.

Боже.

Неужели?

Я сердито посмотрела на него.

-Ты тоже можешь быть упрямым и занозой в заднице, Микки.

Он взглянул на меня, ухмыляясь.

- Видишь? У нас уже много общего.

Именно в этот момент я поняла, что он меня дразнит, и еще поняла, что это смешно и мило. Это также привело нас к тому, что у нас есть что-то общее. Это не было первое свидание, из-за которого стоило нервничать. Просто Микки и Эми собирались поужинать.

Именно тогда я почувствовала полное облегчение и была благодарна Микки за то, что он позволил мне это испытать.

Я не высказала этого словами. Просто закатила глаза и посмотрела вперед, но сделала это с улыбкой.

И тут я увидела, что мы оказались на Кросс-стрит. Микки довез нас до конца, до пристани, и нашел место для парковки всего через два дома от «Рынка Омаров». Явно к удаче, так как улица была оживленной, не только из-за парковавшихся у бордюров машин, но и из-за прогуливающихся людей.

Я решила, раз лето двигалось к своему завершению, многие пользовались этим, пока могли.

Живя в Ла-Хойе, мы не знали смены сезонов, так что я забыла, как учиться впитывать все это в себя, когда солнце и тепло уходят.

Припарковавшись, Микки вышел из машины и, когда я открыла дверцу и поставила ногу на подножку, он был уже возле меня. Он помог мне спуститься, отошел от двери, захлопнул ее, и, щелкнув замками, повел меня к тротуару.

Он держал меня за руку, пока мы шли, и я снова подумала, что это мило.

Добравшись до рынка, мы вошли внутрь, и хозяйка улыбнулась, сказав:

- Привет, Микки. Ваш столик уже готов.

Прежде чем взять меню, она также улыбнулась и мне.

Но меня удивило, что «Рынок Омаров» бронировал столики (и я была приятно удивлена милым поступком Микки, что он нашел на это время).

Все еще держа меня за руку, Микки вел нас, следуя за хозяйкой. Войдя в ресторан, внутри меня начало зарождаться какое-то чувство.

Потому что «Рынок Омаров» был идеален для Микки.

И идеален для Магдалены.

И, вероятно, идеален для меня.

Я никогда не бывала здесь вечером, но заметила приглушенный свет. И так же, как во время обеда, на столах стояли приземистые стеклянные вазы, наполненные невысокими букетиками, всего с двумя-тремя цветочками каждый, но они несколько придавали классности. Бело-голубые клетчатые скатерти на вечер не перестилались. Солонка и перечница были стеклянные, привлекательные, но не из хрусталя.