Но мне было все равно.

Я бы встретилась с ним один раз, просто чтобы позлить Микки.

А затем я покончу с Бостоном Стоуном.

И в любом случае, у меня было около семи новых нарядов, которые идеально подошли бы для свидания, и я знала это, хотя не была на свидании уже два десятилетия.

- Тогда увидимся, - сказала я.

- Непременно, Амелия. - Он кивнул мне. - С нетерпением жду этого.

- И я тоже, - ответила я.

Он одарил меня еще одной высокомерной ухмылкой, а затем направил ее на Микки.

- Донован, - пробормотал он.

Микки не ответил.

Стоун снова посмотрел на меня.

- До завтра, Амелия.

- Да, Бостон. И пожалуйста, не стесняйтесь, зовите меня Эми.

Микки заворчал.

Бостон улыбнулся, прежде чем повернуться и неторопливо уйти.

Я резко повернулась к Микки и склонила голову набок.

- Вот видишь! Взрослая и способная сама принимать решения.

- То, что я вижу здесь, - это шаблон, - неприятно возразил он.

- Да? - спросил я с притворным интересом. - Ну расскажи мне.

И Микки рассказал.

- В первый раз, когда я тебя увидел, твой бывший стоял у тебя перед носом, ругался, угрожал, кричал на тебя и вел себя как гребаный мудак. Совершенно очевидно, что он богат и его заботила лишь собственная шкура, и ему наплевать, что ты одна, и, вероятно, чувствовала себя беззащитно. Было так же очевидно, что ты позволяешь ему использовать себя в качестве боксерской груши. Даже если ни одна женщина не заслуживает того, чтобы с ней так разговаривали, как он разговаривал с тобой, он просто продолжал бить. А сейчас, зная, что тот парень, с которым ты только что назначила свидание полный мудак, ты все равно с ним встречаешься. Так вот каков твой шаблон. Ты открываешься для придурков, чтобы они обгадили тебя со всех сторон. И если тебе это так нравится, детка, то я ни за что не ввяжусь во все это, чтобы показать тебе, что есть другой путь.

Прежде чем я успела возразить, он развернулся и побрел прочь.

Я пристально смотрела ему в след, а затем резко рванула к своей машине.

Я остановилась как вкопанная, потому что Олимпия и Мартина стояли на тротуаре у переднего бампера моей машины.

Мартина недоверчиво смотрела вслед Микки.

Моя малышка смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, лицо ее было пепельно-серым.

- Милая, - мягко сказала я, поспешив к ней.

- Папа на тебя накричал? - прошептала она.

Я остановилась у тротуара.

- Он…

Я больше ничего не успела сказать, потому что Мартина схватила ее за руку и потащила прочь со словами:

- Пойдем, милая.

Я не знала, что делать. Я хотела их остановить. Но Мартина явно не хотела, чтобы ее останавливали, и если я попытаюсь, это может вызвать скандал.

Так что я не могла их остановить.

Таким образом, бессильная (как обычно), я стояла на краю тротуара, наблюдая, как мачеха тащит мою дочь прочь, а она идет, повернувшись и глядя на меня.

Я подняла руку и помахала ей.

Мартина завела ее за припаркованный внедорожник, и я потеряла ее из виду.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и открыла их, поворачиваясь к своей машине.

Я села в машину и порылась в сумочке, доставая телефон.

Когда он оказался у меня, я написала своей дочери.

Просто чтобы закончить, то, что начала говорить, писала я, все было не так плохо, как выглядело. Я в порядке. Твой отец пришел к неверному заключению по поводу моего прибытия в Мэн. С этим покончено, и я в порядке. Я люблю тебя, Пиппа. Увидимся через пару недель и я буду с нетерпением этого ждать, дорогая.

Я отправила сообщение, а затем решила отправить еще.

И стоит повторить, что эти шорты очень мило на тебе смотрятся, сладкая, - набрала я.

Я послала это сообщение и посмотрела через лобовое стекло, уставившись на парня в фартуке «Wayfarer’S», смывающего из шланга винное пятно.

Это просто случилось.

Из меня вырвался истерический смешок, но он был недолгим, я его проглотила.

Я не могла поверить, что это только что произошло.

Прежде всего, что происходило между Микки и Бостоном Стоуном?

Что бы там ни было, он не собирался вводить меня в курс дела.

К сожалению, я упрямо и определенно глупо согласилась пойти на свидание с человеком, с которым, с одного взгляда, знала, что не хочу иметь ничего общего.

Ну что ж, теперь ничего не поделаешь.

И, по крайней мере, я смогу надеть новый наряд, который вряд ли надену в ближайшее время, потому что мужчины не будут ломиться в мою дверь.

Кроме мистера Деннисона, который явно был в меня влюблен. Но поскольку ему было восемьдесят восемь и он находился в доме престарелых, не имея доступа к автомобилю, я не думала, что там могло что-то получиться.

С этой мыслью, имея дела, я решила, что лучше всего двигаться дальше и сделать их.

Поэтому я завела машину, осторожно выехала со своего места на улицу и сделала именно это.

*****

- Я прекрасно провела время, - сказала я Бостону Стоуну на крыльце, глядя на него снизу вверх и надеясь, что он не попытается меня поцеловать.

Это было на следующий вечер.

Накануне я ужинала с Джози, Джейком и их детьми (Софи и Коннер выглядели очаровательны вместе - юная любовь, казалось, настоящая, чего я никогда раньше не видела, но это было потрясающе).

Я не стала делиться с Джози глупостями о Микки-Стоуном-мне, потому что в этом не было никакой необходимости. Я знала, она была близка с Микки, у меня было чувство, что Джейк был еще ближе, и я не хотела говорить о нем с его друзьями за его спиной.

Все равно на следующий вечер все будет кончено.

Так что я провела чудесный ужин с семьей Спир, а потом отправилась домой.

Я встала и отправилась в «Дом Голубки». Я флиртовала с мистером Деннисоном, слушала, как миссис Нейгл рассказывает мне о своих двенадцати правнуках, нашла пару пропавших зубных протезов в подушке кресла в гостиной, помогла сотруднику в крайне неприятной ситуации, возникшей из-за слишком большого количества выпитого сливового сока, и избегала миссис Макмерфи, угрожавшей рассказать обо мне президенту Рузвельту. А потом я пошла на встречу с Бостоном Стоуном.

Я оказалась права. Он был человеком, с которым я не хотела иметь ничего общего.

А еще он был скучен.

Кроме того, он был богат и пользовался любой возможностью, включая покупку на ужин бутылки шампанского за четыреста долларов, чтобы убедиться, что я знаю об этом.

Это было еще более скучно.

И теперь я действительно хотела, чтобы вечер закончился, чтобы я могла войти в дом, полюбоваться собой в своем платье (которое, даже я должна была признать, было потрясающим), прежде чем его снять и лечь в постель с книгой.

Чего я не хотела, так это чтобы он меня целовал.

Как и положено в моем мире, я не получала того, что хотела.

Он наклонился и поцеловал меня.

Поцелуй был коротким, не глубоким и включал только то, что он обвил рукой мою талию.

От него пахло шампанским и мятой, что было не так уж и плохо. И губы у него были твердые, что тоже не так уж и плохо.

Наконец, он не подключил язык, что было явным облегчением.

Когда он поднял голову, то сказал голосом, который, как мне показалось, должен был быть сексуальным, но не попал в цель:

- Я хотел бы снова увидеть тебя, Эми.

Боже, мне не следовало разрешать ему называть себя Эми.

- Почему бы тебе не позвонить мне? - предложила я, желая, несмотря на все мое хвастовство о том, что я уже не маленькая, быть достаточно взрослой, чтобы лицом к лицу пресечь все попытки мужчины, который мне не нравится, когда-либо еще встретиться со мной.

Он слегка отстранился, но недостаточно далеко для меня.

- Я так и сделаю, если ты дашь мне свой номер телефона.

Черт.

А теперь я даю ему свой номер телефона!

Что ж, мне удалось избежать общения с матерью, у которой был мой номер. С лучшей подругой, которая, как ни странно, больше не звонила и не писала. И с отцом, который был достаточно богат, чтобы найти коммандос, чтобы выследить меня, похитить и привезти обратно в Ла-Хойю, привязать к стулу и допросить, почему я не позвонила матери.

Я смогу избегать Бостона Стоуна.

- У тебя телефон с собой? - спросила я.

Это был хороший ход.

Он отодвинулся, сказав:

- Конечно.

Он вынул его из кармана.

Я дала ему свой номер.

Он вбил его, затем наклонился и подарил мне еще один короткий поцелуй со вкусом шампанского и мяты, прежде чем отодвинулся и сказал:

- Спокойной ночи, Эми.

- Спокойной ночи, Бостон, - пробормотала я.

Он стоял там, пока я входила в дверь.

Я слегка улыбнулась ему, закрывая дверь, и не стала вежливо выжидать, чтобы он не услышал, как я запираю ее за собой.

Я должна была позвонить Джози и рассказать о своем безрассудстве, об этом утомительном, скучном свидании.

Или мне следовало поделиться с Алиссой.

Или я должна была найти более зрелый способ общения с Робин, чтобы я могла поделиться с ней.

Особенно тем фактом, что, как бы это ни было скучно, я продвинулась так далеко, что была близка к тому, чтобы встречаться с кем-то еще, за что мне хотелось похлопать себя по спине.

С этой мыслью я подошла к кухонному столу, положила на него свой новый блестящий клатч и вытащила телефон.

Я нашла переписку с Робин и набрала: «От тебя давно не было вестей. Все в порядке?» И нажала «Отправить».

Это была жалкая попытка общения, но, по крайней мере, хоть что-то.

Я уставилась на свой телефон, будто Робин сидит в ожидании моего сообщения, чтобы немедленно на него ответить (когда она, возможно, мастерила кукол вуду в виде своей эгоистичной, бездумной, бесхребетной бывшей подруги, у которой не было смелости выложить всю правду о положении вещей, и втыкает в них булавки, потому что именно это я с ней и делала - неоднократно), когда он зазвонил в моей руке.

Я смотрела на дисплей, на котором высветился незнакомый мне местный номер.

Было еще не поздно. После девяти, так что действительно не слишком поздно для звонка с соблюдением вежливости (согласно правилам моей матери, ее предел был до девяти часов, по причинам известным лишь Фелиции Хэтуэй).