— Почему бы нам не вернуться к работе? — предложил Марк, взяв ручку.

— Нет! — вскрикнула я и выхватила ручку прямо из его руки. Она перелетела через всю комнату и врезалась в плоский экран.

— Прости, — промямлила я.

— Кейденс, ты очаровательна, и я хочу, чтобы ты такой и оставалась, — произнес Марк, глядя мне прямо в глаза.

Я покачала головой.

— Я даже не знаю, что это значит.

— Если ты прикоснёшься ко мне, это всё изменит, — сказал Марк.

— Что? Я уже не буду невинной Кейденс?

— Ну, так и есть.

— Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит? Ты видел меня голой, — сказала я.

— Я понимаю.

Тишина.

— Разве ты не хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась? — мягко спросила я.

— Да, — ответил Марк столь же мягко. Он обхватил верхнюю часть своих бёдер, когда говорил, как будто слова причиняли боль, покидая его губы.

— Я всё ещё буду невинной. Это же не то же самое, как если бы я собиралась трогать и делать минет куче парней. Это будешь только ты. Всегда.

Марк кивнул.

— Посмотри на меня, — потребовала я.

Он посмотрел.

— Как ты вообще собираешься заняться со мной сексом, если не позволяешь к себе прикасаться? Ты должен отдаваться мне, как и я отдаюсь тебе. Это не неправильно. И не грязно. Это не изменит меня в худшую сторону. Это приблизит меня к тебе. И это хорошо, ты так не считаешь?

Тогда я заметила, как напряжение покинуло его тело. Он расслабился на диване, когда кивнул.

— Ты так интересна и проницательна, — произнес он через некоторое время.

— И можешь ли ты поверить, что мне всего семнадцать? — пошутила я.

— Вот, что мне в тебе нравится, Кейденс. Тебе определенно семнадцать по многим аспектам. Ты любишь свои маленькие модные журнальчики, и сплетни, и шоппинг. А я обожаю слушать обо всём этом. Но также тебе присуща мудрость и зрелость, которые есть мало у кого в твоём возрасте. Мне нравится эта дихотомия ((греч. «надвое» + «деление») — раздвоенность, последовательное деление на две части, более связанные внутри, чем между собой)).

— Я знаю это слово! — поддразнила я.

Марк усмехнулся.

— Вот почему перед тобой невозможно устоять. Вот почему ты меня заводишь.

Я двинулась к нему, оседлав его бёдра.

— Ты же не знала, что такое докторская степень, когда я упомянул её при тебе, не так ли?

— На самом деле, нет, — отметила я, — я пришла домой и посмотрела.

— Знаю. Но ты могла просто спросить меня.

— Мне не хотелось выглядеть глупой, — призналась я.

— Ты совсем не глупая. Как ты вообще можешь так думать после того, как сказала нечто столь глубокое? — он обхватил моё лицо ладонями и изучал мои глаза.

— Ты нравишься мне без макияжа.

— Я просто хотела быть наравне, — сказала я. Что бы это ни значило.

— Так и есть.

— Так у нас всё в порядке? — спросила я.

— Да, всё в порядке. Но буду честен, я не готов к тому, чтобы ты прямо сейчас меня трогала. Я вроде как не в настроении.

— О, это ничего. Я уже об этом забыла.

Марк рассмеялся, когда я слезла с его колен. Мы вернулись к работе, мило болтая время от времени обо всяких мелочах.

— Какой твой любимый цвет? — спросила я после пятиминутного молчания.

— Зелёный.

— Почему?

— Потому что он приятен для глаз.

Прошло ещё десять минут, пока не была нарушена тишина.

— Я где-то прочитала, что женские мозги выглядят как приготовленные спагетти, а мужские мозги выглядят скорее как сетка, — произнесла я.

— Вот оно как? — ответил Марк. — И почему же, по-твоему?

— Ну, спагетти должны символизировать женскую многозадачность. То, как в нашем сознании происходит миллиард разных вещей в одно и то же время, и они как бы происходят сообща.

— Хм.

— И как мужчины разделяют все вещи. Вот почему ваши мозги выглядят, как сетка. Всё организовано в милых, аккуратных коробочках, — объяснила я. — И как вы можете концентрироваться на одной вещи за раз.

— Интересно, — ответил Марк.

Он взял свой планшет HTC с кофейного столика и что-то напечатал. Он повернул устройство так, чтобы я могла видеть экран.

— Кейденс, вот как выглядит мозг.

Я рассмеялась.

— Заткнись! Я имела в виду, метафорически.

— Ох, ну ладно. Просто убедился.

Очередная порция тишины, пока я не подала голос.

— А каково это, сосать член? — спросила я. Вероятно, не в самый лучший момент. Марк как раз делал глоток пива, и подавился. Это было в точности, как в мультиках. Пиво вылетело из его рта брызгами, и я упала, смеясь.

— Кейденс, откуда мне знать? — спросил Марк, хватая со стола несколько салфеток.

— Думаю, ты прав, — ответила я. — Наверное, мне нужно провести исследование.

Он усмехнулся.

— Я бы не стал прикладывать так много усилий.

— Правда?

— Я скажу, что мне понравится, когда ты будешь это делать.

— Ладно.

Это звучало так обыденно, словно мы продумывали меню на обед.

Прошло ещё несколько минут.

— Твоё имя означает «ритмичная», — сказал Марк.

— Знаю.

— Это то, как ты движешься по жизни?

Я захихикала. Это было так банально.

— Эм, конечно.

Я тут же представила, как делаю гимнастическое колесо с одной из этих длинных ленточек. Выкручиваю красивые узоры над головой, следуя за бандой в супермаркет.

— Даже когда совершаю преступление.

— Боже, это сексуально, — сказал Марк.

— А что насчёт тебя? – спросила я, — Твоя жизнь подвязана на музыке. У тебя для всего есть песня.

— Только для важных событий, — объяснил он.

Я потеплела от такой лести.

Затянувшаяся тишина, а потом Марк снова заговорил.

— Я так рад, что встретил тебя, Кейденс, — сказал он.

— Я тоже.

Тем вечером мы вместе готовили, и как Марк и пообещал за завтраком, он надел на меня черный фартук, оставив полностью голой под ним. Большую часть времени он провел, направляя меня, пока его руки были прикованы к моей голой заднице. Мы решили готовить тот самый кус-кус с креветками, которым он накормил меня, когда я впервые к нему приехала. Он нависал над моим плечом, пока я измельчала чеснок, руководя каждым моим шагом, убеждаясь, что я не измельчила собственные пальцы. Он ходил позади меня и стоял, держа меня за зад, пока я соскребала со сковородки чеснок со шкворчащим шпинатом. Он шлёпнул меня по ягодице, когда не сразу помешала кус-кус при звоне таймера.

Все это время он ни черта не делал, только сжимал мою попку. Я приготовила ужин, следуя его инструкциям, а всё что сделал он – это выложил еду в большую миску, когда я закончила. Ах да, он посыпал все сверху сыром фета. Большое дело. Я выдвинула стул, чтобы сесть, и он покачал головой. Он взял и посадил меня на край стола, раздвинув мои ноги в разные стороны, чтобы стоять между ними. Он кормил меня сам: кусочек мне, кусочек себе. Снова и снова, пока миска не опустела.

— Ещё?

Я кивнула.

Он снова наполнил миску, посыпал сыром и вернулся, встав между моих ног. Мы ели, в основном, в тишине, пока миска не опустела.

— Ещё?

Я покачала головой.

— Хорошо.

Он бросил тарелку на стол и опустился на колени между моих ног. Он развязал фартук и подтянул меня ближе к краю.

А потом он попробовал десерт.

***

— С тобой что-то происходит, — сказал Оливер, косясь на меня с подозрением по дороге в школу в понедельник утром.

— Разве? — я ухмыльнулась от уха до уха.

— Ага. В чём дело? — спросил Оливер. — Тебе ни с того, ни с сего начала нравиться школа?

— Мне нравится, что у меня есть друг, — ответила я.

Это была не совсем правда. Эвери не была моим другом в обычном смысле, но она помогала мне видеться с таинственным мужчиной, а это было дружественным жестом.

— Ага, Эвери кажется прикольная, — ответил Оливер. — Даже слишком хороша, если хочешь знать моё мнение.

— Ужасно скучная, знаю.

— Рад, что ты счастлива, Кей, — произнес Оливер через какое-то время.

— Ага, конечно.

— Серьёзно. Правда, рад.

— Почему?

Оливер пожал плечами.

— Потому что ты была несчастна с тех пор, как вернулась из колонии.

— И почему тебя волнует, что я была несчастной всё это время?

— Я не полный придурок, — ответил Оливер. — Ты должна бы уже знать.

Я вернулась мыслями к тому разговору в моей спальне в первый школьный день. Он не был полным придурком. Даже близко.

— Ты прав, — сказала я, паркуя машину на свободном месте.

— И что это мы слушаем? — спросил Оливер.

Я усмехнулась.

— Это DjShadow.

Оливер закатил глаза.

— Ты не крутая, Кей. Не стоит даже и пытаться.

— Пофиг. Я не пытаюсь быть крутой.

— Да где вообще ты достала такой диск? Нет. Поправочка. Кто из тех, кого ты знаешь, стал бы рекомендовать что-то вроде этого?

— Никто, — соврала я. — Я нашла его на Ютубе.

— Плохая из тебя лгунья, — рассмеялся Оливер. — Но должен признать, это дерьмо очень даже ничего.

Теперь я закатила глаза.

— Ты не крутой, Олли. Не стоит даже и пытаться.

— О, позволь с тобой не согласиться, моя заблудшая старшая сестрёнка. Позволь с тобой чертовски не согласиться.

Я хихикала всю дорогу от машины до здания школы. Оливер шёл со мной, объясняя, что выгляжу я совсем неподобающе, чтобы слушать, что, спросил он? Ах, да. Инструментальный хип-хоп. Что я не похожа на тех, кто слушает инструментальный хип-хоп. Когда я попросила его описать мне подобающий образ, он сказал: «Кей, ты сразу поймёшь, когда увидишь». И когда я пришла на первый урок и увидела мистера Коннели, стоящего перед белой доской, то сразу поняла.