— Да уж, не сомневаюсь.

— Сахар и сливки, — сказал он, указывая на обеденный стол.

Я плюхнулась на стул и приправила свой кофе. Я наблюдала, как Марк передвигается по кухне и готовит что-то, похожее на пиршество.

— Ты любишь готовить? — спросила я.

— Я научился любить это, — ответил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда живешь один, ты или учишься готовить, или же ты постоянно перекусываешь и толстеешь, — объяснил он.

Я кивнула.

— Нужна помощь?

— Ты умеешь готовить?

— Нет.

— Тогда оставайся на месте, — ответил он и подмигнул.

Я закатила глаза и сделала очередной глоток кофе.

Когда стучащие, шипящие и шлёпающие звуки прекратились, Марк накрыл стол тарелками с вкусностями: оладьи, бекон, сосиски, драники, омлет, тосты и булочки с корицей. А ещё свежевыжатый сок.

— Все выглядит замечательно, — похвалила я его, наливая себе сок.

— Я изо всех сил стараюсь тебя впечатлить, — ответил он. — И у меня зверский аппетит.

— У нас обоих, — ответила я, склонив голову. Я и не думала об этом. Вышло автоматически. Я делала это даже в школе, хотя там была более скрытной. Не то, чтобы мне было стыдно молиться перед едой, просто не хотелось, чтобы другим было неуютно. Мне не хотелось, чтобы Марку было неудобно, поэтому я быстро произнесла: Дорогой Боже, спасибо тебе за этот потрясающий завтрак, и подняла голову.

Марк мне улыбался. Он ничего себе не накладывал, пока я не закончила.

— О чем молилась?

— О еде, — ответила я.

— Молилась, чтобы она оказалась вкусной? — спросил он.

Я рассмеялась. — Нет. Я знаю, что она вкусная. Я благодарила Бога за неё.

— Но это я её приготовил, — сказал он.

— Что ж, спасибо тебе, — ответила я.

Он склонил голову, а потом налил себе море сиропа на оладьи.

— О чем ещё молилась? — спросил он и запихнул в рот кусочек.

— Ни о чём.

— Не поблагодарила Бога за то, что ещё получила сегодня утром?

Я замерла, вилка в сантиметрах от губ. — Это должно быть смешным?

— Немного, — ответил он, откусив кусок сосиски.

— Вовсе нет, — огрызнулась я и засунула в рот кусочек драника.

— Кейденс? Ты серьёзно? Я же просто шучу, — сказал Марк.

— Ты высмеиваешь меня.

— Нет. Это нечестно.

Я проигнорировала его и продолжила есть.

— Я правда не хотел вести себя как говнюк, Кейденс, — осторожно сказал Марк.

На мгновение я притихла.

— То, что я делаю, неправильно, — наконец сказала я.

— Что ты имеешь в виду?

— Быть с тобой. Встречаться тайком. Врать. Позволять тебе делать всякое, — ответила я. — Это неправильно, и я чувствую себя виноватой.

— Ты на самом деле считаешь, что быть вместе неправильно? — спросил Марк. — Или же ты считаешь это неправильным потому, что тебя приучили так думать?

— А в чем разница?

— Разница в том, что ты молодая женщина, достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно.

— Ах да, моральный релятивизм, — произнесла я.

— Неа. Я говорю совсем не о моральном релятивизме. Я говорю о том, что ты достаточно взрослая, чтобы определять собственные границы, выбирать собственные ценности, основанные на том, что приведёт тебя к счастливой жизни.

Я открыла рот, чтобы возразить.

— …до тех пор, пока это не вредит кому-то другому, — закончил Марк.

Я хмыкнула и запихнула в рот оладушек.

— Нравится завтрак? — спросил Марк.

— Сам завтрак? Да. Разговор? Не знаю, — ответила я, допивая свой сок.

— Что ж, ну а мне приносит удовольствие и то, и другое, — сказал Марк.

— Как от орального секса мы перешли к разговорам о Боге? — спросила я.

— А почему бы и нет?

— Разве это не неуважительно?

— Я так не считаю.

Я пожевала нижнюю губу.

— Здесь ещё много еды, ты в курсе? — спросил Марк, наблюдая за мной.

— Смешно, — ответила я, и снова наполнила тарелку.

— Нет ничего неправильного в том, что ты делаешь, Кейденс, — произнес Марк. — Я имею в виду, нет ничего плохого, в том, что ты со мной.

— Тебе легко говорить. Ты не разделяешь моих ценностей, — ответила я. Не знаю, что это значит, в основном потому, что не знаю, каковы его ценности.

— Тогда почему ты со мной?

Я приподняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Что это значит?

— Успокойся. Это не должно было прозвучать агрессивно. Я в восторге от того, что ты со мной. И надеюсь, что так будет и дальше. Но я не хочу, чтобы всё это время ты чувствовала вину из-за этого.

— Я не чувствую, — ответила я. — В смысле, большую часть времени. Но мне и в самом деле не нравится врать родителям.

— Знаю.

— Не потому, что теперь они мне особенно стали нравиться. Я считаю, они гнусно ко мне относились. Я была такой хорошей. Так старалась. И ничего. Они бы ни за что не позволили мне водить, если бы я не завалила твой предмет, и они не отпускали бы меня никуда, если бы не нарисовалась Эвери, — я растолкала омлет по тарелке.

— Что ж, ты могла бы относиться к этому, как к божественному вмешательству, — предложил Марк.

Я изучала его лицо, но там не было и следа сарказма. Он не насмехался надо мной. Он просто хотел, чтобы я почувствовала себя лучше.

— Так что случилось той ночью?

Я напряглась, не зная, хочу ли поделиться с ним деталями той судьбоносной ночи.

— Ты не обязана мне рассказывать, — быстро добавил он.

— Да нет, всё в порядке. Если не станешь осуждать.

— Я никого и никогда не осуждал, — ответил он.

— Скелеты в шкафу? — спросила я, ухмыляясь.

— Несколько. Но мы ещё до этого не добрались, — произнес он. — Мы говорим о тебе.

— Ах, да. Я. Я и моя большая ошибка, — пробормотала я, наколов на вилку побольше омлета. — Ну, тут не так уж много рассказывать.

— Уверен, что это не так, — поддразнил Марк.

Я вздохнула. — Ладно. Я совершила большую ошибку. Не послушала Грэйси, когда она сказала мне не идти на эту вечеринку. А пошла из-за того, что Дин меня позвал.

— Дин?

— Ага, Дин.

— Но он же неудачник, — сказал Марк.

Я закатила глаза. — Я в курсе. Но меня только что бросил парень, и я была уязвима, ясно?

— Понимаю — ответил Марк.

Я усмехнулась. Он не понимал, но не важно.

— Так что, в любом случае, он позвал меня на эту дурацкую вечеринку. А меня никогда не звали на вечеринки. Я не популярная или что-то в этом роде, но и изгоем не была. Просто одна из обычных, почти незаметных деток.

— Обычных, почти незаметных деток, — повторил Марк. — Мне нравится.

Я кивнула. — Я пошла и потратила полночи, пытаясь привлечь внимание Дина. Это было так глупо. Я уже собралась уходить, но сначала зашла в туалет. И вот тогда он подошёл и предложил мне кокаин.

— И ты так просто взяла его? — спросил Марк.

— Ну, нет. Я не хотела, но он был и впрямь милым, а я была уязвима. Помнишь, как я рассказывала о своей уязвимости?

Марк кивнул.

— Так что я взяла. И не солгу. Было потрясающе. Я чувствовала, будто могу сделать что угодно, словно я была самым высоким человеком на планете, дотягивалась до самых небес. Я чувствовала себя подобно ангелу, как будто могу летать повсюду и спасать людей, прыгать со зданий и раскрывать секреты мироздания.

Марк нахмурился.

— Я просто говорю правду, — сказала я.

— Знаю. Просто мне сложно понять. Не вижу в этом ничего притягательного.

— Не видишь притягательного в ощущении непобедимости? — спросила я.

— Но ты же не была на самом деле непобедимой. Просто ты так себя ощущала, — сказал Марк.

Я задумалась на мгновение. Он был прав, и мне было нечего сказать, поэтому я просто продолжила. — А потом я целовалась с Дином.

— О, Иисусе, — простонал Марк.

— Что?! Сам спросил! — ответила я.

— Это даже хуже кокаина.

Я рассмеялась.

— Так и было. Не знаю, с чего я решила, что он весь из себя. Он высмеял мою грудь.

— Я не хочу дальше слушать эту часть, Кейденс, — перебил меня Марк.

— Ладно, ладно, — ответила я. — Так вот, в туалет зашли ещё ребята. Я не знала, кто они, но это не имело значения. Помню, как мы все тут же стали лучшими друзьями, и вот тогда-то мы и придумали весь этот гениальный план ограбления мини-маркета на старой дороге у границы штата.

— Господи, помоги нам.

— Именно это я и сказала в суде!

Марк сузил глаза, глядя на меня, а я криво улыбнулась.

— Эта история делает тебя раздражительным.

— Нет, — протянул Марк. — В прошлом я никогда не грабил мини-маркет, но занимался другим сумасбродным дерьмом.

Я оживилась. — О, да? Например?

— Хорошая попытка. Мы с тобой ещё не закончили.

Я пожала плечами. — Ну, мы пошли пешком от дома к магазину. Настолько близко он был. И Дина озарила блестящая мысль припугнуть хозяина магазина пистолетом с транквилизатором.

— Умник, — сказал Марк, закатывая глаза.

— Мне нужно было следить за дверью. Не знаю, что происходило внутри, но помню чувство, как будто это может сойти нам с рук. Думаю, именно так действует кокаин. Заставляет чувствовать, что тебе может сойти с рук что угодно. Но вышло не так. Мы были глупыми и обдолбанными, а владелец магазина вызвал копов.

Марк хмыкнул.

— Короче говоря, нас арестовали. Я попала в суд. Судья прочитал мне нотации и назначил десять месяцев, тяжёлый период…

— Тяжёлый период, да?

— Так я и сказала. Тяжелый период. А потом я вышла оттуда и осознала, что вернулась домой к пустоте. Ни друзей. Ни свободы. Ни машины. Ничего. Я потеряла практически всё, насколько ты знаешь.

— Эти первые недели в школе ты была самой грустной девушкой в мире, — произнес Марк. Он лишь слегка поддразнивал меня.

— Будь милым. Было непросто.

— Знаю, Кейденс. И именно поэтому я старался облегчить все для тебя, — сказал Марк.

— Хмм. Ты сделал ещё хуже, потому что был таким странным, — отметила я.

— Мне жаль.

— Неа, — поспорила я. — Совсем тебе не жаль.

Марк ухмыльнулся. — Знаешь, что меня воодушевляет?

— Что?

— То, что ты моя на весь день. И снова на всю ночь.

Я вспыхнула. — На самом деле, мы не можем никуда пойти. Прости, ведь из-за меня тебе приходится торчать дома.

— Я и не хочу куда-то идти. У меня для нас большие планы, включающие настольные игры, фильмы и готовку.

— Я думала, мне не дозволено помогать тебе готовить, — произнесла я.

— Я просто дразнил тебя, Кейденс, — ответил Марк.

— Но я на самом деле не умею готовить.

— Ничего страшного. Я просто наряжу тебя в фартук и позволю подавать мне всякое.