– Лео, – сказал браслет голосом Кондора, – отложи текучку и заходи ко мне.

– Хорошенькая текучка! Если компанию Махача и Блендари считать текучкой…

– Я не так выразился, – перебил меня шеф. – Но тут кое-что похлеще.

– Откуда, господин Суассар? – осведомился я. Самое неприятное, когда дела начинают наслаиваться друг на друга. – Издалека?

– Нет, рядышком. Пионер.

Пионер был вторым по величине городом на Соколиной. Он находился ниже по Дунаю, до него от столицы было три часа езды. Там работали очень опытные наши коллеги, кое с кем мне не раз доводилось общаться… и если уж они просят помощи у нас – значит, дело действительно неординарное.

– Очень горячо, господин Суассар? В двух словах, для настроя. А то у меня в печенках засел этот Махач, будь он неладен!

– Горячее не бывает, Лео. Сорок шесть трупов и какая-то чертовщина. Пo описаниям очевидцев – нашествие чуть ли не библейской бронированной саранчи с человеческими лицами и скорпионьими хвостами. В общем, сплошной Апокалипсис. Можно было бы говорить о массовом психозе, но трупы-то настоящие. Давай, Лео, посмотришь материал. А по Махачу разберемся.

Кондор ушел со связи, а я торопливо встал и покинул уютную кабинку.

В парке было тихо. Солнце начинало снижаться над Дунаем, в небе парили пушистые клочья облаков. Воздух был еще по-летнему теплым, но пожелтевшие листья сильмоний могли осыпаться с коротких веток после первого же затяжного дождя с порывистым ветром. Пройдя мимо словно застывшего на взлете здания синтезтеатра, я вышел на улицу.

Библейская саранча с человеческими лицами… Сорок с лишним трупов… «Какая-то чертовщина» – по определению Кондора. И это здесь, у нас, в трех часах езды от Кремса, буквально под боком у Унипола!

Внезапно что-то кольнуло в сердце и я невольно замедлил шаги, так что сзади на меня наткнулся лохматый джонни, которого вела на поводке черноволосая девчушка в радужных переливчатых шортах. Что-то непонятное шевельнулось в глубине души, что-то тревожное… На миг мне показалось, что уже было со мной когда-то нечто такое… в какой-то другой жизни…

Смертоносная саранча Апокалипсиса… Гибель людей… Гибель людей…

– Питер, фу, не трогай чужие ноги! – сказала девчонка, дергая за поводок.

Гибель людей…

Я знал, как называется такое явление: ложная память. Это называлось ложной памятью.

У входа в здание Унипола я увидел Станислава Лешко. Стан стоял на ступенях, ведущих к вестибюлю, и смотрел в сторону стоянки авто – видимо, кого-то ждал. Меня он не замечал. Стан всю неделю занимался «перевертышами», объявившимися на Крыле Ворона, и мы с ним сегодня еще не виделись.

– Привет, – сказал я, поднимаясь по ступеням. – Кого-то встречаешь?

– Должен подъехать один эксперт, – ответил Стан, пожимая мою руку. – Можно было от порта уже пешком дойти. Грибы собирает, что ли? – Он недовольно дернул головой и плечом. – Кстати, неслыханная вещь: нуль-порт второй час не работает.

– Что-о?!

– Да, я узнавал, прибыл ли мой эксперт. Эксперт-то прибыл, но это был последний рейс. Я интересовался у соседей, – Стан ткнул пальцем вверх, подразумевая наших соседей сверху – контакт-группу, – они подтверждают: нет ни выхода, ни входа. Что-то случилось с «нулем»…

Нуль-транспортировка, дарованная человечеству великим Колдуном Мвангбвой Н'Мнгкобви, была единственным нашим средством сообщения с другими мирами Ассоциации. Прекратись она – и отдельные группы человечества окажутся изолированными на своих планетах, разбросанных по разным местам Галактики.

– Причины установлены?

Стан пожал плечами:

– Разбираются. Специалистов хватает. – Он вновь поглядел на стоянку и нервно воскликнул: – Ну где можно столько возиться, а? Или в бар его занесло? Не везет мне с экспертами.

Я оставил его и направился к входным дверям. На душе у меня было тревожно. Трагедия в Пионере… Сбой с «нулем»…

«Прозрейте перед лицом беды», – прошелестело откуда-то издалека… из глубины… изнутри…

Я подумал, что слишком перенапрягаюсь с этим проклятым Махачем. Нельзя так перенапрягаться, иначе точно уж придется перейти в продавцы цветов – кому нужен «пол» со слуховыми галлюцинациями?..

На серых гранитных плитах под ногами вдруг начали расползаться черные кляксы. Я поднял голову и почувствовал прикосновение холодных капель к лицу. В голубом небе по-прежнему беззаботно витали пушистые клочья облаков, и было совершенно непонятно, откуда вдруг взялся дождь, холодный дождь – предвестник наступающей осени и долгой зимы.

Дождь шел все сильней, и прохожие ускоряли шаги и недоуменно смотрели на небо.

«Странно, – подумал я. – Ведь вроде бы еще не пришла пора дождей…»

Кировоград, 1996—1997.