Кафе называлось «У Гарика», там было тепло и почти безлюдно – только за столиком у окна играли в карты несколько небритых и слегка опухших молодых людей «кавказской национальности». Сергей с Викой устроились в противоположном углу, Сергей заказал «горячих собак» и кофе, и они принялись знакомиться.

Ничего такого необыкновенного в биографии Виктории Шатко не было. Окончила школу и швейное профтехучилище. Побывала замужем и развелась. («Пить начал по-черному, и руки распускать», – лаконично пояснила Вика). Швейная фабрика работала от силы пять-шесть дней в месяц, что такое зарплата там давно забыли, и Вика, чтобы не сидеть на шее у родителей, решила поискать счастья в другом месте. Она устроилась агентом косметической фирмы «Орифлейм» и хоть и не купалась в роскоши, но все-таки на поверхности держалась. В общем, история была вполне типичной, в духе времени.

Они пили кофе и обсуждали свой неожиданный новый статус участников непонятного Ритуала, а потом Сергей вновь позвонил Юре. Тот уже все устроил и можно было направляться в гостиницу «Турист».

Было уже около пяти, и над городом начинали сгущаться сумерки, когда Сергей и Вика покинули кафе. Попетляв на всякий случай по улицам, Сергей подъехал к «Туристу» со стороны парка и поставил «опель» на стоянку. Зловещего «пежо» поблизости не наблюдалось, и у входа в гостиницу никого не было. Редкие прохожие шли по своим делам, не обращая внимания ни на Сергея, ни на Вику. Однако Сергей был вовсе не уверен в том, что за ними не наблюдают чьи-то недобрые глаза.

Большевик поджидал их в двухкомнатном полулюксе; за стеной находился одноместный номер Вики. В комнате было накурено, на столе устроились пивные бутылки – две из них уже опорожненные, – большое блюдо со всякой снедью и непочатая бутылка коньяка. Телевизор показывал что-то традиционно-американское, набившее оскомину – стрельба, перекошенные рожи нехороших парней и мужественный лик очередного героя-борца-со-злом…

Не тратя времени на расшаркивания и неторопливые светские беседы, они приступили к главному. Выключили телевизор, расположились за столом и, попеременно глядя в глаза друг другу, начали настраиваться, вживаться, нащупывать лучи друг друга.

Розовый… Зеленый… Синий… Розовый… Зеленый… Синий…

И вновь растворилось окружающее, и растаяло февральское похмельное небо за окном, и стихли голоса в коридоре – а вместо всего этого возникли картины давно сгинувшей Атлантиды, и чей-то неведомый голос из головокружительной дали веков повторял и повторял звучащие, как заклинание, слова Ритуала.

И вновь – не было понимания смысла этого таинственного действа. Даже собравшись втроем, объединив свои усилия, они так ничего и не узнали о цели Ритуала…

На этот раз и Сергей, и Юра сравнительно легко перенесли «погружение в винегрет» (по определению Большевика), а вот Вика, хотя и подготовленная рассказом Сергея, все-таки была потрясена – ведь одно дело слышать, а другое – почувствовать и испытать на себе. Она отдышалась и понемногу пришла в себя лишь после полстакана коньяка, налитого расторопным Юрой…

Да, их было уже трое, но это пока не прибавляло им знания. Оставалось надеяться на разъяснения Гостя – и нужно было искать остальных участников Ритуала.

Коньяк, кажется, пошел Вике на пользу. Она оживилась, раскраснелась, и с рвением подключилась к поиску новых сигналов. Сергей и Юра уже без всякого труда настраивались друг на друга, словно всю предыдущую жизнь только этим и занимались. Все то подспудное, чудесное, что таилось в них до поры, до неизвестно кем назначенного часа, проявилось, прорвалось и представлялось уже им обоим чуть ли не как само собой разумеющееся. Раскрепощенное коньяком сознание Вики тоже неплохо справлялось с этой новой неожиданной функцией.

Все так же сидя за столом, они «включились» друг в друга, и общее неведомое поле их мозга – или их душ? – превратилось в чувствительнейший приемник, в уникальнейшую антенну, предназначенную для приема и передачи особого сигнала – зова, заложенного в каждого из них, потомков атлантов, неведомо кем и когда.

Ни один из них не мог бы определить, сколько времени – пять минут? час? два? – понадобилось на то, чтобы это удивительное единение сознаний дало результат. Но в этот раз не было луча, не было четких образов. В какой-то момент перед мысленным взором двух парней и девушки возникла туманная фиолетовая точка, медленно выплывающая из темноты. Точка увеличивалась в размерах, словно приближалась, превращалась в зыбкий текучий фиолетовый шар, который, казалось, вот-вот распадется, расползется на множество бесформенных клочков… Затаив дыхание, сконцентрировав волю – словно кто-то подсказывал им, что именно и как нужно делать, – они старались удержать этот призрачный шар, не дать ему рассыпаться, превратиться в ничто. Шар дрожал, мелкая зыбь то и дело пробегала по его поверхности, шар излучал какую-то непонятную тоску и тревогу – но не пропадал; его цепко удерживали тиски объединенных волевых усилий трех человек, сидящих за столом. Из фиолетовой трепещущей мглы проступило что-то белое… и бледно-зеленое… – кусок стены? – подоконник… коричневый потертый линолеум пола… что-то еще…

Шар все-таки выскользнул из тисков и, медленно уменьшаясь, удалился назад, в извечную темноту, унеся с собой тоску и тревожное томление. А откуда-то сбоку приплыла вдруг серая дымка – серый занавес, неизвестно что скрывающий, – и сидящие за столом в гостиничном номере почему-то были абсолютно уверены в том, что это – еще один сигнал, подобный фиолетовому шару по своей сути, но исходящий от кого-то другого. От еще одного партнера по проведению Ритуала.

Чувствуя друг друга, ощущая друг друга какими-то неведомыми запредельными рецепторами, они мысленно раздвинули этот серый занавес – но за ним оказалась не ярко освещенная сцена с декорациями и актерами, а еще один занавес. Такой же серый, подобный дымке. Общими усилиями они попытались раздвинуть и его – но у них ничего не получилось. Безуспешной была и попытка проникнуть сквозь занавес. Серая дымка, такая эфемерная на вид, оказалась непроницаемой преградой.

Первой не выдержала Вика. Она, с силой прижимая ладони к вискам, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сергей и Юра еще некоторое время продолжали мысленный штурм, но все оставалось по-прежнему: неподвижно застыла серая дымка, и где-то в стороне угадывалось присутствие тоскливого фиолетового шара. И ничего другого больше не прощупывалось в этом неведомом поле, и ничье сознание не вступало в резонанс с их объединенным сознанием. Еще трое участников Ритуала почему-то не выходили на связь, словно канули в какое-то иное измерение.

В конце концов Сергей тоже не выдержал и, по примеру Вики закрыв глаза, опустил голову и уткнулся лицом в свои сложенные на столе руки. Голова у него слегка кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Впрочем, эти неприятные ощущения исчезли довольно быстро и Сергей не отказался от предложенного раздосадованным Юрой коньяка. Коньяк снял напряжение и сгладил жесткие грани ошеломительной в своей неожиданности ситуации, в которую Сергей попал, переступив казавшимся теперь таким далеким утром порог квартиры Юры-Большевика.

Они немного посидели в молчании, и когда Вика окончательно пришла в себя, наметили план дальнейших действий. Без особых споров было решено, что Юре с его «костяной ногой» следует сидеть здесь, в гостинице, и не высовываться, дабы не «засветиться», а Вике – охранять его и чуть что поднимать шум. И совместными с Юрой усилиями продолжать поиск сигналов от шестого, седьмого и восьмого участников Ритуала. А поиском четвертого и пятого участников, после встречи с Гостем, должен был заняться Сергей – единственная фигура в их бригаде, которой можно и нужно было передвигаться в любых направлениях, вне пределов гостиницы «Турист». Принимая все меры предосторожности, какие обычно принимают герои боевиков – с этой стороны даже самые тупые боевики были неплохим пособием для «чайников».

Итак, Сергей был волен в своих передвижениях, надежно экранированный от ищущего луча Лондара, – но Юрин «опель» для этой цели совершенно не подходил, поскольку тоже был «засвечен» неведомым противником. Нужно было искать другое авто, а «опель» оставить на стоянке у гостиницы и чем-нибудь накрыть. Большевик и здесь не сплоховал. Он моментально кому-то позвонил и договорился о машине.