Я видела ум Джунипер и разделяла ее любовь к морю, поэтому новости меня возмутили.

- Это совершенно несправедливо. Ты два года получала звание лучшего ученика!

Лицо Джунипер исказилось от огорчения.

- В сообщении гильдии говорится, что они сожалеют о принятом решении, но если мне позволят работать на лодке даже матросом, то я подвергну опасности себя и других. Им неважно, насколько экзоскелет и приспособление помогают мне в обычных условиях, потому что, по их мнению, все это рискует сломаться под ветром и волнами.

- Я посмотрю, получится ли выяснить, насколько обоснованны тревоги по поводу твоего экзоскелета, - сказал Лукас. – Даже если так, мы сможем найти другие варианты для твоего будущего, включающие работу у моря.

Джунипер выглядела растерянной.

- Почему вы беспокоитесь о будущем такого бесполезного человека, как я?

- Я никого не считаю бесполезным, - возразил Лукас. – Иногда людям не предлагают подходящие возможности, иногда не верят в их вклад, а порой они намеренно не используют свои таланты, но бесполезных нет.

Джунипер покачала головой.

- Сегодня вы совсем не такой, как в нашу первую встречу. Гораздо менее величественный и более заботливый.

Похоже, Лукас смутился, поэтому я ответила за него.

- На публике Лукас должен поддерживать достоинство своего поста. В частной беседе, подобной этой, он может говорить свободнее.

- Именно так, - подтвердил Лукас. – Я профессионально беспокоюсь о твоем будущем, Джунипер. Мои обязанности как командира-тактика включают поиск людей, представляющих угрозу для других, но помимо этого, я должен проверять, что лотерея предоставляет своим кандидатам наилучшие возможности и в улье и, в твоем случае, на морской ферме.

- Я не понимаю, как связаны эти две вещи, - сказала Джунипер. – И в любом случае, уже не планирую проходить лотерею.

- Связь в том, что я не просто задерживаю людей, угрожающих другим, но и изучаю, что заставило их действовать подобным образом, и убеждаюсь, что неудача в лотерее не оказала своего влияния. Сейчас я впервые занимаюсь делом на морской ферме, поэтому интересуюсь, насколько хорошо лотерея обслуживает здесь людей.

Лукас помолчал.

- Джунипер, если человек твоего ума и силы характера отказывается вступить в лотерею, я обязан проверить, вызвано ли это решение исключительно личными обстоятельствами или оно показывает, что лотерея каким-то образом провалилась на ферме. Но какова бы ни была причина, одно мне ясно. Неважно, сможешь ли ты вновь пользоваться поврежденной рукой, у тебя есть потенциальные возможности внести важный вклад в жизнь морской фермы и всего нашего улья.

Лицо Джунипер вспыхнуло, она потерла рукой глаза.

- Спасибо. Знакомые не верят в меня, и я не ожидала этого от чужаков.

- Улей верит в тебя, Джунипер, - торжественно провозгласил Лукас. – Если ты доверяешь улью, то лотерея наверняка сумеет тебе помочь. Пожалуйста, подумай, и мы с тобой позже вернемся к этой теме.

Лукас отключился, глубоко вздохнул и повернулся к тактической группе.

- Какие-то соображения? Не считая очевидной мысли, что актер из меня ужасный.

- Тресса прибыла на нашу морскую ферму и вышла замуж за заместителя адмирала, - сказала Эмили. – Это соотвествует поведению спящего агента, присланного на долгий срок с инструкцией проникнуть в иерархию фермы. Как только муж стал адмиралом, ее улей прислал активационный приказ и велел ей начать саботаж.

- Трегерет стал адмиралом морской фермы двадцать пять лет назад, - возразил Лукас. – Если Тресса – спящий агент, ее улей наверняка велел ей активироваться десятилетия назад. Они должны были знать, что чем дольше ждешь с отправкой приказа, тем меньше шансов, что она ему повинуется. Самые верные из спящих агентов способны изменить свою лояльность, будучи вынуждены думать о детях и внуках.

- Возможно, изначально Тресса не была вражеским агентом, но стала им сейчас, - предположила Халли. – С ней связался прежний улей и угрожал причинить вред ее детям или внукам, если она откажется сотрудничать.

- Зачем Трессе покорно отступать перед угрозами? – спросил Лукас. – Ей было достаточно рассказать о них мужу, тот позвонил бы Золотому командиру Мелизенде, и наш улей пожаловался в Организацию объединенных ульев. Та мгновенно отреагировала бы на такое серьезное нарушение договора, как угрозы другого улья детям нашего адмирала.

Лукас пожал плечами.

- Мы могли бы знатно повеселиться, придумывая дюжины различных теорий, выдвигая аргументы за и против вины Трессы, но это просто трата сил. Мы узнаем правду, как только Эмбер прочтет ее разум. - Он переключил передатчик. - Меган, каково текущее состояние нашего оперативного центра?

- Комната убрана в соответствии со стандартами Ханны, - ответила Меган. – Электрикам надо еще поработать над некоторыми проблемами с подачей энергии, но мобильный оперативный центр почти готов.

- Что значит, почти готов? – спросил Лукас.

- Это значит, что работает все оборудование, за исключением одного экрана связистов. Каждый раз, когда электрики подводят к нему энергию, он безупречно работает тридцать секунд, затем чернеет.

- Я испробовала все, даже била по нему, - послышался отчаянный голос Сакши.

- Меган, включи новый экран в список вещей, которые должен доставить Воздушный-один, - велел Лукас. – Тактическая и группа связи сейчас переберется в оперативную комнату. Альфа-группа, Эмбер и я направимся в путешествие к моллу минут через сорок. Мы возьмем с собой Форжа в роли носача.

Он повернулся ко мне.

- Ханна, наши апартаменты уже убраны?

- Ваши апартаменты прошли лишь первый круг уборки, - ответил голос Ханны. – Они освобождены от серьезной грязи, но стены и потолок еще покрыты пятнами.

Лукас рассмеялся.

- Эмбер должна как следует вымыться и переодеться в уличный наряд. Я уверен, она не станет возражать против нескольких пятен.

- Почему я должна вымыться? – в замешательстве спросила я.

- Эмбер, ты сидела на этом жутком полу, когда читала разумы во время кризиса с Заком. – Он показал на пол комнаты. – И немного испачкалась.

Правда? Лукас смотрел прямо на меня, и я воспользовалась простым вариантом – связалась с его разумом и взглянула его глазами. И поморщилась. Моя одежда была синевато-серой, достаточно светлой, чтобы составлять драматический контраст с мазками грязи с пола. Должно быть, используя телепатию, я прижала к глазам перепачканные руки, поскольку на лице виднелись их следы.

- Лукас вынес Эмбер в коридор, - заметил Гидеон. – Так что и он немного испачкан.

Лукас носил одежду более темных оттенков, чем я, поэтому мне пришлось приглядеться, чтобы обнаружить грязные пятна.

- Прости, - сказала я. – Испытав предупреждающий зуд, я так отчаянно спешила узнать, кто в беде, что не подумала, прежде чем садиться на пол.

- Не извиняйся, Эмбер, - жестко ответил Адика. – Ты никогда не должна извиняться, если концентрируешься на спасении жизней.

- Правильно, - дрожащим голосом поддержала Меган.

- Когда вы с Лукасом смените одежду, надень под куртку тяжелую боевую броню, - добавил Адика.

Я моргнула. Когда отдел заработал, мне дали тяжелый бронекостюм, но я его еще не носила.

Я оставалась связана с разумом Лукаса и ожидала увидеть шок, но мой командир-тактик догадывался, что Адика будет настаивать на этой предосторожности. Верхние уровни мыслей погрузились в анализ голосов, раздававшихся в передатчике.

«Зак жив и, надо надеяться, полностью поправится, но все мы будем страдать от реакции дни, недели или еще дольше. Даже ударная группа почувствует ужас при мысли о смерти, с которой они не смогут бороться, не...»

«...слышу это в голосе Меган, Адики и должен стараться, чтобы голос не выдал и меня. Любой из нас мог лечь спать и больше не проснуться. Это мог быть я. Или Эмбер. Нет! Я не позволю себе думать о том, что случилось бы, если...»

«В утиль! Если происходящее настолько сильно задевает нашего лидера ударной группы и меня, как будут чувствовать себя простые члены отряда? Уборщики, вроде Ханны, электрики, как Сакши, никогда не должны оказаться в ситуации физической опасности. Мне следовало отказаться привозить их...»

«... не считая факта, что Золотой командир Мелизенда была права. Весь персонал, обеспечивающий работу нашего отдела в улье, здесь нужен еще больше. Мы ничего не сможем добиться без...»

Ближе к подсознанию мыслительные цепи горели красным.

«Нам угрожает не только цель, но и население морской фермы. Потенциал массовой жестокости...»

«Я не знаю, что делаю. Это не мой мир. Не мой улей. Не мои правила. Я не могу держать здесь всех и подвергать опасности их жизни, когда не знаю, что делаю. И не могу вернуть их в улей, потому что если мы сбежим сейчас...»

Лукас боролся со своим страхом и неуверенностью, а я не знала, как ему помочь. Все сомнения, подбрасываемые ему подсознанием, основывались на твердой реальности. Он не понимал правил этого мира. Мы все тоже. Мы едва провели на ферме час, и кто-то уже чуть не умер.

Но мы не могли вернуться в улей, так как появились со слишком большой помпой. Если люди на морской ферме увидят, что мы поворачиваемся и сбегаем, возникнет массовая паника, все исчезнут в сельской местности. Наш улей подвергнется санкциям, Мортон умрет, а судьба двадцати миллионов человек в Багровой и Фиолетовой зонах будет зависеть от слабого шанса, что следующая лотерея обнаружит нового телепата.

У нас не было выбора. И Лукас это знал. Все в нашем отделе знали. Мы должны остаться на ферме, должны справиться с работой.яцччьх Должны выследить цель, несмотря на опасность.

Я попыталась наполнить свой голос вдохновляющей уверенностью и проговорила в коммы передатчика:

- Мы прилетели сюда, чтобы выследить цель. Мы можем это сделать. Мы это сделаем.