Глава 5

Орландо

Я веду Люси вниз по лестнице, ее рука крепко сжимает мою. О чем, черт возьми, я думал? Она выглядела такой испуганной, сидя в моей постели, поэтому, когда последовал вопрос, являюсь ли я ее мужем, я ответил «да», думая, что это ее успокоит.

«Ложь», — говорит мое подсознание.

Я отталкиваю его. Мне нравится, что она думает, будто я ее муж. Когда Люси спросила, а я подтвердил, она приняла это так легко. Улыбнулась мне и смотрела, будто я ее всё. Даже, испугавшись, запрыгнула на меня.

Она не заметила моих шрамов и не спросила про них, в действительности и я забыл об этом, пока не зашел в ванную и не увидел себя в зеркале.

— Что бы ты хотела поесть? — спрашиваю я, когда мы заходим на кухню. Я подвожу ее к острову и сажаю на стул.

— Не уверена. Не знаешь, что мне нравится? — Люси с интересом осматривает кухню.

Я делаю то же самое. Это место нуждается в обновлении. Все в кухне сделано из темного дерева, и из-за этого она кажется богатой и уютной. Помню, как мама переделывала это место, когда я был маленьким, поэтому, уверен, по современным стандартам такое оформление устарело. Никогда раньше об этом не задумывался. До сегодняшнего момента. Я хочу, чтобы ей здесь понравилось.

— Тут нужен ремонт. Ты можешь изменить все, что хочешь. — Слова неожиданно срываются с языка, но я понимаю, что это правда. Люси может изменить все, что захочет, но на самом деле она не моя жена. Она бросит меня, узнав о моей лжи. Оставит эту жизнь и вернется туда, откуда пришла.

Мое тело напрягается. Не только от мысли, что она бросит меня, но и от того, куда вернется. Знаю, Люси не хочет этого. Она бежала. Я повторяю себе, что делаю все правильно. Я защищаю ее. Может, Люси никогда не вспомнит свою прошлую жизнь и останется здесь навсегда. Или, может, я смогу сделать так, что ей здесь настолько понравится, что, вспомнив, она не захочет уходить. Тогда я больше не буду один. У меня будет она.

— Я просто подумала, что мы должны быть богаты, — смеется она, и тогда я вижу ямочку у нее на щеке.

— Что-то вроде того, — улыбаюсь я, качая головой.

Подхожу к холодильнику и смотрю, что там есть у Марты. Она всегда запасается продуктами, из которых легко что-нибудь приготовить, когда я отрываюсь от дел.

— Как насчет супа? Вкусно и легко для твоего желудка.

Люси кивает. Я хватаю контейнер с куриным супом и ставлю его разогревать. Повернувшись, замечаю, что она смотрит на меня.

— Итак, чем я занимаюсь? — спрашивает она, поставив локти на стойку. Она кажется такой яркой и счастливой, абсолютно спокойной, несмотря на то, что происходит.

Я в ступоре. Понятия не имею, чем она занимается. Может быть, учится в колледже. Возможно, это было бы лучшим вариантом, но не хочу, чтобы Люси переживала о том, что сейчас ей нужно быть где-то еще.

— Ничем. Мы планировали создать семью. — Черт возьми, почему эта ложь продолжает срываться с языка? Почему я все глубже закапываю себя? Ее щеки краснеют, а пухлые губы образуют идеальную букву «О». — Или, как я уже сказал, тут стоит сделать ремонт, — спешно добавляю я, пытаясь сменить тему, потому что мой член слишком хорошо знает, что это значит.

Она. Подо мной. Голая на моем члене, пока я наполняю ее спермой. Мой член твердый с тех самых пор, как она ворвалась в мою жизнь. Потребность в ней, которую я испытываю, давит на меня все сильнее.

— Я не знаю, как декорировать. — Люси снова осматривает кухню, не зная, что делает со мной — человеком, который всегда все контролирует и у которого все по порядку и всегда есть план. Теперь я импровизирую на ходу.

— Можешь нанять кого-то в помощь. Просто выбирай то, что тебе нравится. Сделай кухню нашей. — Ее лицо проясняется, кажется, ей нравится эта идея. Хорошо.

— А чем ты занимаешься?

— С тех пор как ушел из рейнджеров, я управляю акциями и инвестициями. Все это можно делать дома из моего кабинета, где я провожу большую часть времени. Честно говоря, еще с детства у меня трастовый фонд, и я очень хорошо справляюсь с инвестициями. Отец неплохо меня обучил. Кроме этого, я тренируюсь, — отвечаю я, снимая с плиты суп и наливая его в тарелку. — Осторожно, горячий.

Она поднимает ложку.

— Спасибо. — Люси дует на нее, прежде чем отправить ложку супа в рот.

Перед тем как сесть рядом, я возвращаюсь к холодильнику и приношу ей попить. Хочу быть поблизости. Смотрю, как она ест. Время от времени Люси смотрит на меня, и я вижу, как на ее щеках пылает румянец.

Протянув руку, я касаюсь одного из ее темных локонов, накручивая на палец. Расчесывать ее волосы этим утром был так естественно, но то, что она не отстраняется от меня, продолжает беспокоить. Ее не волнуют шрамы.

Люси облизывает губы.

— Очень вкусно.

— Рад, что тебе нравится.

Она смотрит на меня, ее глаза встречаются с моими. Из-за теплоты в них я хочу быть ближе к ней. Это чуждое для меня чувство. Я держал всех на расстоянии, с тех пор как вернулся домой, но с ней что-то изменилось. Я жажду ее прикосновений. Наклоняюсь, и она встречает меня на полпути. Наши губы соприкасаются.

— Ох, простите, сэр. — Мы отскакиваем друг от друга.

— Марта, — ворчу я. Мой тон грубее, чем должен быть. Кухня — действительно территория Марты.

— Вы чувствуете себя лучше? — спрашивает она Люси, игнорируя меня.

— Да, спасибо. — Люси слегка улыбается.

Я стискиваю зубы, потому что хочу вернуть ее внимание к себе, будто чертов ребенок. Я должен собраться, прежде чем сделаю то, что напугает ее.

— Марта, на минутку, — говорю я. Встаю со своего места и наклоняюсь к Люси. — Ешь, малышка, — целую ее макушку.

Марта смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Мой кабинет.

Марта быстро уходит. Я убираю волосы с обнаженного плеча Люси, целую ее там, а затем поправляю футболку. Не хочу, чтобы она замерзла. Знаю, я не должен хотеть этого и подбираться ближе, но ничего не могу с собой поделать. Провожу носом по ее шее, вдыхая аромат. Должно быть, это щекотно, потому что она хихикает. И это самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Знаю, что должен оторваться от нее и взять себя в руки.

— Сейчас вернусь. — Я отстраняюсь от нее.

Чувствую себя, будто в тумане, пока иду к своему кабинету, возле которого ждет Марта. Я приглашаю ее войти.

— Я очень хорошо плачу тебе, Марта, — начинаю я, обхожу свой стол и сажусь за него. Она широко распахивает глаза.

— Да, сэр, — соглашается Марта. Она с моей семьей больше двадцати лет. Марта с мужем живет в коттедже с другой стороны восточного округа, и она все еще близка с моей мамой.

— Она проснулась испуганной. Подумала, что мы женаты. Я подтвердил это. — Не знаю, как ей это удается, но Марта еще шире распахивает глаза. — Ты не скажешь ей иного. — Я придаю голосу твердость.

Некоторое время Марта ничего не говорит, но потом наконец соглашается:

— Конечно.

— Хорошо.

Я встаю, ощущая, как меня покидает напряжение. По крайней мере, одной проблемой меньше. Остальная часть персонала ушла на длинные выходные в честь Дня труда, так что мне не придется беспокоиться ни о ком другом. (Примеч. День труда — национальный праздник в США, отмечается в первый понедельник сентября).

— Сэр. Я пришла к вам не просто так. — Марта заламывает руки. — Вам стоит посмотреть новости. — Она подходит к телевизору на стене и включает его. Фотография Люси заполняет экран.

«Пропала местная девушка» гласит надпись под ней. Меня это не шокирует. Конечно, ее объявили в розыск. Кто бы ни потерял, он хочет вернуть ее. Я не виню их за это. Но я видел синяки на ней. Они не получат ее.

— Ты тоже видела ее синяки, Марта.

— Да. Вы думаете, почему я так легко согласилась держать язык за зубами? Здесь она в безопасности.

Затем в новостях показывают того, кто ищет Люси. Все внутри меня сжимается. Курт Локвуд. Ее дедушка. И я нутром чую, это он оставил на ней синяки. Замечаю, что его рука в гипсе, и мне интересно, как он ее сломал. Локвуд — подлый ублюдок. Ему повезло, что он не за решеткой за все то, что натворил, пока был окружным прокурором. Деньги его семьи — единственное, что спасло Локвуда много лет назад.

Я знаю это, потому что помню, как мой отец имел дело с этим человеком. Широкая общественность не знает, какой он грязный ублюдок. Имея деньги, как правило, вы сталкиваетесь с теми, у кого они тоже есть.

— Пожалуйста, если кто-нибудь видел ее, немедленно позвоните нам. Мы думаем… — Курт Локвуд замолкает, будто вот-вот заплачет, но я не вижу слез, — она психически неуравновешенная.

Я рычу и нажимаю на кнопку выключения.

Психически неуравновешенная, как же.

— Она ничего не помнит? — Марта приподнимает бровь, и мой гнев усиливается.

— Не ведись на это. Если хочешь знать, что за кусок дерьма этот Курт Локвуд, спроси мою маму, когда позвонишь ей, потому что, Бог свидетель, ты, вероятно, уже сделала это и рассказала ей о произошедшем. — Я пристально смотрю на Марту. Она не отрицает этого, безмолвно отвечая мне. Удивлен, что мама еще не оборвала мой телефон.

— Орландо.

Я поворачиваю голову к двери, где стоит Люси, такая же красивая, как и всегда.

— На этом все, Марта, — говорю я.

Она кивает и оставляет нас одних, но знаю, что Марта хочет сказать больше. Однако это бесполезно. Если я что-то решил, ничто уже не изменит это.

— Извини, если прервала вас. — Люси нервно заправляет прядь волос за ухо.

— Не извиняйся. Ты можешь приходить и спрашивать меня, когда захочешь.

Люси входит в мой кабинет и оглядывается.

— Чувствую себя грубой. Я должна знать ее, но не знаю, — Я тянусь к ней, притягивая за собой на диван и усаживая на свои колени. — Странно, это мой дом, а я понятия не имею, куда иду. Черт, какая у нас фамилия?

— Калдвелл.

— Люси Калдвелл.

Я обнимаю ее, наслаждаясь тем, как она произносит свое имя с моей фамилией. Мой член под ее задницей, и Люси немного ерзает, а затем издает небольшой вздох, наконец, понимая, напротив чего двигает своей красивой попкой.

— Прости.

Я смотрю на нее сверху вниз. Ее щеки розовеют, она прикусывает губу и смотрит на меня невинным взглядом. Она выглядит непорочной, но, клянусь, ее послали соблазнить меня. Выманить из пространства, в которое я никого не пускал годами.