— Нет. — Слово было произнесено решительно. — Я запрещаю.

— Ты запрещаешь? — булькнула Серас. Саид был не просто высокомерен, он был абсолютно не в своем уме, если хоть на секунду подумал, что может просто отдать приказ, и она ему подчинится. — У меня нет выбора.

— Я видел, что он делает с тобой. — Голос Саида превратился в жар. — Я не позволю тебе сделать что-либо, чтобы еще больше ослабить себя.

— Ты видел? Когда? Где?

— В Коллективе, — ответил Саид. — Ты взяла душу молодого мужчины, а потом рухнула на пол.

Проклятый Коллектив. Серас начинала ненавидеть архив воспоминаний вампиров, к которому у Саида был доступ. Он был нежеланным свидетелем в моменты ее жизни, о которых она предпочла бы забыть.

— Это серьезное нарушение моей личной жизни, — отрезала она. — И мне это не нравится. Как насчет того, чтобы узнать некоторые границы для разнообразия, вместо того, чтобы постоянно совать свой нос в моменты моей жизни, которые тебе не принадлежат?

Губы Саида раздвинулись, обнажив острые клыки.

— Между парой не должно быть секретов.

Снова про связь.

— Ты даже не знаешь, правда ли это! — Слезы жгли ей глаза, и впервые с тех пор, как она встретила его, она почувствовала нечто большее, чем просто призрак эмоций.

— Это так же реально, как и ты. — Хотя Серас не могла взять себя в руки, Саид казался невозмутимым. Его непоколебимая вера расстраивала ее. Как он мог так искренне верить в то, чего даже не мог доказать?

— Неужели? — Серас не знала, почему ей так хотелось не верить ему. Может быть, потому, что, несмотря на его подозрения, Рин отказался отослать его. Или, может быть, потому, что Серас не могла доверять своему разуму или сердцу, когда он был рядом. — Скажи мне, Саид, твоя душа вернулась?

Он вздрогнул, как ужаленный.

— Ты можешь попытаться оттолкнуть меня. Но это не сработает.

То, что он мог видеть сквозь ее гневные слова, еще больше разъярило Серас. Она не хотела, чтобы между ними была связь по той простой причине, что Рин никогда не отпустит ее. Она не могла стоять и смотреть, как Саид живет в постоянном напряжении, в то время как Рин продолжает использовать ее и истощать до смерти.

— Неважно. — Все равно, что она сказала или сделала. Саид был слишком упрям, чтобы сдаться. Он рисковал собственной жизнью, пытаясь вернуть душу Серас. И если каким-то чудом ему удастся сделать это, он будет растоптан, когда она не сможет вернуть ему его душу. — Все это не имело значения. У меня есть работа и не так много времени, чтобы сделать ее. Из-за этого берсеркского дерьма он изменил мой комендантский час до полуночи. Нам нужно двигаться. Сейчас. Потому что я не собираюсь терпеть его гнев, если не выполню свою работу.

Саид сделал неуверенный шаг назад, и Серас оттолкнулась от стены. Она протиснулась мимо него и направилась к двери, даже не оглянувшись. Она знала, что он последует за ней. Черт бы его побрал. С его приходом в город Серас только и пыталась защитить его. От Рина, от нее, от этого нелепого мира, в котором они жили. Каждая попытка оттолкнуть его, только сближала их. Они оба были обречены.

Глава 20

Саид пожалел, что не принял предложение Серас накормить его, когда у него была такая возможность. Сухая жажда обжигала горло, когда он вошел в лифт следом за ней. Вновь вспыхнувший гнев охватил его при мысли, что ему придется стоять и смотреть, как она делает шаг к самоубийству. Рин знал, что плата за использование силы ложится на ее тело. И все же он послал ее делать эту ужасную вещь. Она была его самым ценным достоянием, и он относился к ней с таким холодным безразличием, что Саид ощетинился. Она была прелестна. Бесценна. Кем-то, о ком нужно заботиться и кем дорожить.

— Вот. Пей.

Саид поднял глаза и увидел, что Серас протянула руку к его лицу. Вызывающе сжатые челюсти и прищуренный взгляд сказали ему, что он получит только ее запястье. Он хотел большего. Хотел зарыться лицом в ее ароматную шею и уткнуться носом в мягкую кожу, пока будет пить. Он хотел, чтобы она была обнаженной в его объятиях, податливой и желанной. Однако сегодня он ничего этого не получит. Или запястье, или ничего. Это показывало, как отчаянно он хотел иметь хоть малейший контакт с ней, что возьмет все, что сможет.

Саид взял ее тонкое запястье и поднес к губам. Он закрыл рот у вены и нежно пососал, прежде чем разорвать кожу клыками. Сегодня Саид пошел на уступки, но это не будет вечно. Он схватил ее за шею свободной рукой и поднял ее голову, заставляя смотреть на него.

Ее веки прикрылись, а красивый рот расслабился. Она медленно вздохнула, и член Саида мгновенно затвердел. Он притянул ее ближе, прижимая к себе так крепко, как только мог, пока пил. Ее глаза не отрывались от него, и та же электрическая искра, которую он почувствовал, когда впервые попробовал ее кровь, вспыхнула между ними. Связаны они или нет, но Серас принадлежала ему.

Лифт спустился на первый этаж, слишком быстро оборвав их. Медленными, чувственными движениями языка Саид закрыл раны на запястье Серас. Двери лифта бесшумно открылись, но он не сдвинулся с места. Ни один мускул не дрогнул, когда он продолжал смотреть ей в глаза, провоцируя ее отвести взгляд и разрушить чары между ними.

Только когда двери угрожающе захлопнулись, Серас протянула руку, чтобы остановить их. Уголок рта Саида дернулся в довольной улыбке. Она могла бороться с этим сколько угодно. Все отрицание в мире не изменит той связи, которая установилась между ними.

— Показывай дорогу. — Саид протянул руку в приглашении. Серас разочарованно вздохнула, выходя перед ним в вестибюль. Он последовал за ней, восхищаясь грациозным покачиванием бедер. Он поклялся, что сегодня будет последняя ночь, когда она использует свою силу. Власть Рина над ней подойдет к концу.

Серас направилась к черному «Рейндж Роверу» Рина и открыла перед Саидом пассажирскую дверь, прежде чем обогнуть машину и взять ключи у парковщика.

— Куда мы сегодня направляемся?

— Бельвбю, — сказала она. — Я не могу идти, вот почему мы на этом. — Она забралась на водительское сиденье и пристегнула ремень, прежде чем вставить ключ в замок зажигания. — У меня время поджимает, так что нам нужно двигаться.

Саид забрался на пассажирское сиденье, пристегнул ремень безопасности — хотя и не видел в нем особой пользы — и закрыл дверцу. Ему было о чем беспокоиться. Рин, Грегор, благополучие Серас и состояние их собственных душ. Его желудок скрутился в тугой узел. Он пытался убедить себя, что, если бы он только смог пережить эту ночь, все было бы хорошо.

Жаль, что он не верил в эту чушь.

Поездка прошла в относительной тишине. Серас не сводила глаз с дороги и обеими руками держалась за руль. Запах ее гнева обжег ноздри Саида, а холодный стоицизм пронзил его грудь.

— Ты собираешься провести всю ночь, игнорируя меня?

— Я должна вернуться к полуночи, — ответила Серас. — Уже восемь. У меня не так много времени, чтобы сделать это, и я в дерьмовом настроении. Так что да, я планирую провести следующие пару часов, игнорируя тебя.

Он полагал, что заслужил это едкое замечание. Он был не лучше Рина, отдавая ей приказы, которые, как он ожидал, будут исполняться. Он знал, что у нее нет выбора, и его собственный гнев на себя за то, что не смог помочь ей, подтолкнул Саида к этому.

— Мне очень жаль.

Серас фыркнула.

— За что?

— За то, что обращался с тобой не лучше, чем Рин. — Саид повернулся к ней, но она продолжала смотреть на темное шоссе. — За то, что я вел себя так, будто имею право указывать тебе, что делать.

Накрахмаленная поза Серас расслабилась, как и мертвая хватка на руле. Она искоса взглянула на него и медленно вздохнула.

— Я не принимала решения за себя тысячи лет. Если не считать выбора еды. — Он оценил ее попытку пошутить, но в этом моменте не было ничего веселого или забавного. — Представляешь, Саид, каково это? Жить так долго, как я, и быть во власти чужих капризов? Ты вообще можешь понять такое бессилие?

По правде говоря, не мог. Большую часть своей жизни Саид был лидером. Даже будучи наемным убийцей в разгар Крестовых походов, он сохранил некоторую автономию. Он был мастером ковена дампиров, и в течение почти двух столетий не отвечал ни перед каким повелителем вампиров. Он никогда не знал рабства. Никогда не был связан с другим. Даже после присяги на верность Михаилу, король вампиров никогда не приказывал Саиду, он мягко настаивал.

— Нет. Я даже не могу понять, каким было твое существование.

— Ну. — В тоне Серас сквозил сарказм. — Очень великодушно с твоей стороны признать это.

Она была в настроении подраться, но Саид отказался. Увидев, как подействовало на нее использование силы, Саид понял, что сегодня вечером он понадобится ей больше, чем когда-либо. Раньше она упрекала его за то, что у него нет ясной головы. Она нуждалась в нем, чтобы защитить себя. И ему нужно, чтобы она была эмоционально сосредоточенной. Подготовленной к боли, которая, без сомнения, должна была наступить.

— Все ли души одинаковы? — Он продолжал втягивать ее в разговор. Он жаждал узнать о ней больше, в том числе и о том, что она может сделать. — Некоторые души труднее извлечь, чем другие?

Серас пожала худенькими плечами.

— Зависит от обстоятельств. Нет двух одинаковых душ. Я бы не сказала, что одну труднее отнять, чем другую, но некоторые души держатся крепче других.

— Те, что держатся, тратят больше твоей энергии? — Еще одно пожатие плечами, за которым последовало молчание. — Серас, ты должна знать, что тебе не нужно ничего скрывать от меня. Ты ничего не можешь сказать, ничего не можешь сделать, чтобы унизить себя в моих глазах. Ты можешь говорить со мной, не опасаясь осуждения. Я только хочу понять тебя.

Она не отозвалась на его искренние слова, но когда заговорила снова, ее голос дрогнул от волнения.

— Каждый последующий раз труднее предыдущего. Не знаю, сколько еще раз я смогу это сделать. Иногда я просто… устаю. Без причины. В такие дни Рину со мной проще. Может быть, это потому, что моя собственная душа ушла, это влияет на меня. — Она снова крепче сжала руль. — Кто знает? Рин не хуже меня знает, что у меня осталось не так уж много сил. Но думаю, он слишком боится выгнать меня на пастбище. Он боится потерять силу, ради которой так старался. Как сегодня. Посылает меня украсть душу, даже когда знает, что я не должна.