Глава 29

К покосившемуся крыльцу вели низенькие, местами вросшие в землю ступени. Ветка замшелой сосны, росшей у дома, будто подпирала накренившуюся крышу. Грязные мутные окна наполовину утопали в разросшихся у стены кустах.

— Где мы? — невольно ежась и озираясь по сторонам, спросила я.

— У лешего! За тобой утром придут и заберут, — процедил сквозь зубы Драгомир, умолчав о себе, тем самым подтверждая мои опасения. Он ранен и умирает. Яд василиска отравил его. Где рана?

Драгомир нетвердой походкой направился в избушку, я двинулась за ним, рассматривая его прямую спину. Поднявшись на крыльцо, мужчина прошел в дом. Переступив порог, закрыла за нами дверь и удивилась, что на ней нет никакого замка. Осмотревшись в поисках табурета, чтобы подпереть дверь, заприметила в темном углу коридора стул. Подтащив к двери, попыталась заклинить его спинкой дверную ручку. Как знать, может, сообщники Гведора следят за всеми домами в округе.

— Оставь. Без приглашения никто не войдет.

Но я все равно решила не надеяться на магию лешего. Пристроив кое-как стул, я вошла в небольшую комнату, видно служившую хозяину гостиной.

У стены стоял одиноко старенький диван, а к одной из его обшарпанных боковин примыкал стол. Потрескавшаяся голубая краска на стенах в грязных разводах и рваная шторина, висевшая на нескольких петлях, подчеркивали убогость помещения. А протоптанный серый ковер на полу я даже не сразу заметила.

Стоящий у окна Драгомир не сводил глаз с темнеющего леса. Услышав мои шаги, магические светляки в банке, стоящей на столе, зажужжали и встревожено закружились. Темные тени причудливо заплясали на стенах.

При моем приближении Кощей повернулся, и хоть светлячков было немного, но света хватало, чтобы заметить его неестественную бледность. Мой взгляд опустился на грудь Драгомира, а после пробежался по рукам, но ран я нигде не увидела, как и крови. Его крови. Зато кровь василиска была повсюду - на рубашке, штанах, сапогах… Я смотрела в янтарные глаза Кощеяи видела, как они тускнеют, а жизнь неумолимо утекает из него. Губы Драгомира чуть насмешливо изогнулись в улыбке:

– Ты, наконец, поняла, как я хорош?

— Я готова согласиться с чем угодно, только не умирай, — негромко, внезапно охрипшим голосом попросила я и медленно двинулась к нему.

— Встретимся в другой жизни, цветочек, — склоняясь, ласково произнес Драгомир, щекоча своими губами мои. Не успела я опомниться, как он притянул меня к себе и поцеловал. Но вместо того, чтобы запротестовать, покоряясь, прильнула к нему. Скользнув ладонями по груди Драгомира, я обвила руками его шею. От наполненного страстью поцелуя у меня голова шла кругом.

— Мира, дождись охрану, — твердо, с легкой хрипотцой в голосе произнес мне прямо в губы Даргомир. Удерживая меня одной рукой за талию, другой он легонько провел по спине, скользнул по шее, спустился к ключице, мешая связно соображать. – Мира, ты меня поняла? Одной тебе не отыскать дорогу к замку.

И в таких обстоятельствах он требовал ответа!

— Я без тебя, Драгомир, никуда не уйду. Мы вместе вернемся в замок, — уверенно ответила я.

— Упрямый цветочек, — усмехнулся Кощей и, подойдя к дивану, тяжело опустился на него.

Прикрыв глаза, он откинулся на мягкую, местами продавленную спинку.

— Драгомир! —Я опустилась перед ним на колени и тихонько потрясла за плечо.

Его фигуру окутало серое сияние. С каждым мгновением оно становилось темнее - магия покидала Кощея.

— Не смей уходить! В замке тебя ждут невесты! Ты обещал взять в жены одну из них!!! — бросила с упреком ему в лицо. Меня душили слезы. Всхлипнув, я прошептала: — Ты не можешь уйти. Я задолжала тебе желание.

Веки Драгомира дрогнули и он медленно, неохотно открыл глаза. Его лоб был покрыт испариной. Приподнявшись, я откинула с его лица темную прядь волос и, чувствуя, как катится по щеке слеза, радостно улыбнулась.

— Я умер? — усмехнулся Драгомир и поморщился.

С трудом приподняв руку, он большим пальцем стер слезу с моей щеки. Я готова была разрыдаться в голос. Кощей устало прикрыл глаза, и его рука безвольно упала на диван.

— Нет… Нет…— я лихорадочно схватила его холодную руку и прижала к своей щеке. — Посмотри на меня!

Сероватая дымка, кружащаяся над нами, стала полностью черной и, тускнея, начала испаряться. Жизнь ускользала из Драгомира, как песчинки сквозь воронку песочных часов.

Обхватив его ладонь двумя руками, лбом уперлась в нее, невольно скользнув взглядом по запястью Кощея. Я не сразу поняла, что увидела. Недоверчиво приподняв голову, присмотрелась к тонкой красной полоске, украшавшей запястье. Небольшой порез с неровными краями был явно оставлен шипом василиска. Прикрыв меня собой, пока щит не активировался, Драгомир оставался открытым для удара.

«Лилия! У нас есть лилия!» — вспомнила о чудо-цветке.

Лилия лежала на ковре. Розовые лепестки бутона, наполненные магией, ярко сияли. Поднявшись на ноги,я подошла к цветку. Бережно взяв его в руки, вернулась к Драгомиру.

— Прости, Зиги,—негромко прошептала я, чувствуя свою вину перед другом за то, что собиралась сделать.

Положив лилию на край дивана, потянула за низ туники Драгомира. Изрядно повозившись, мне все-таки удалось освободить его от одежды. Бросив тунику на пол, с замирающим сердцем я осторожно опустила цветок на еле вздымающуюся грудь Кощея.

Лепестки лилии сразу засветились. Магия лучиками медленно расползлась в разные стороны, подсвечивая кожу Драгомира и, как губка, впиталась в нее. Бледно-серая, почти бесцветная дымка, кружащая над Кощеем, вспыхнула, и дождь из мерцающей пыльцы осыпался на него, постепенно рассеиваясь и бесследно исчезая. Непонятным образом ни одна сияющая крупинка не попала на меня. Через пару мгновений все прекратилось.

Драгомир выглядел бледным, но непонятно откуда у меня появилась уверенность, что теперь он поправится.

Устроившись рядом с ним на диване, я подогнула под себя ноги и положила голову на его теплое, широкое и такое удобное плечо. Обняв за талию Драгомира, я прислушивалась к биению его сердца, с замиранием встречая каждый удар. Веки отяжелели, и я ненадолго решила их прикрыть…

Кажется, я, задремала.

Поерзав, открыла глаза. Моя голова уютно покоилась на груди Драгомира, похоже во сне я соскользнула вниз. С другой стороны дивана небрежно свисала лилия. На розовых лепестках бутона вспыхивали слабые всполохи остаточной магии. Чувствуя под щекой тепло кожи Кощея, я услышала его нежный шепот:

— Проснулась… — дыхание Драгомира обожгло весок.

Я запрокинула голову и встретилась с самыми желанными янтарными глазами.

— Вам лучше? — спросила смущенно, чувствуя, как запылали щеки.

— Вполне, — понизив голос, произнес он. Пронзительный взгляд Драгомира остановился на моих губах. Я почувствовала, как обивающая мои плечи рука напряглась, и его губы в дразнящем, настойчивом поцелуе накрыли мои. Каждый мой нерв затрепетал от наслаждения. Запах его тела опьянял, дурманил разум. Обвив руками шею Драгомира, прильнула к его могучей груди и с дерзостью, которой до этого не подозревала в себе, ответила на поцелуй. В ответ его руки заскользили по моим плечам, затылку и, лаская шею, спустились ниже, теснее прижимая меня к нему.

Спустя, наверное, вечность, поцеловав в уголок рта и коснувшись напоследок губами чувствительной кожи на шее, Драгомир отстранился. Дурманящая паутина, окутывающая мой разум, медленно начала рассеиваться.

«Елисей!» - мысленно застонала я. Я предала не только Зиги, я и его предала! Сжав руки в кулаки, чтобы не поддаться желанию снова прильнуть к Драгомиру, я резко поднялась с дивана и, не оборачиваясь, подошла к столу.

Меня влекло к Кощею с невероятной силой, и я не могла этому противостоять.

— Нужно возвращаться в замок! — глубоко вздохнув, нерешительно произнесла я.

— Что случилось, цветочек? — голос Драгомира был твердым и ласкающим одновременно.

Позади послышались шаги. Я обернулась – Кощей стоял в нескольких шагах от меня. Он был слишком притягательным, чтобы я могла долго сопротивляться самой себе.

Образ Елисея всплыл перед глазами. Королевич был полной противоположностью Драгомира – мягким, изнеженным…В нем, в отличие от Кощея, совсем не чувствовалось мощи. Я отогнала от себя не вовремя появившиеся сомнения, говорящие не в пользу королевича и вообще запретила себе любое его сравнение с Кощеем.

«Я ведь, как-никак, люблю его», — напомнила себе.

— Мира? — придвинулся ближе Драгомир, когда молчание затянулась.

— Не подходи, —то ли попросила, то ли взмолилась тихим голосом, рассматривая потертости на диване.

Не вняв моей просьбе, Драгомир решительно приблизился, сократив между нами и без того небольшое расстояние, что давало мне ощущение подобия контроля. Я не смела взглянуть на него, потому продолжала упорно смотреть на диван.

— Мира, тебе не в чем себя винить, ты ничего не испытываешь к Елисею. Ты ничего ему не должна, — низкий рокочущий голос Драгомира обволакивал, сметая одну за другой мысленно выставленные мной преграды. Он провел костяшками пальцев по моему уху, щеке испустился к ключице. — Я докажу тебе, что Елисей для тебя ничего не значит. Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты сама не попросишь о большем.

—Не попрошу, — сглотнув, пробормотала я, уверенная в своих чувствах к королевичу, и посмотрела ему прямо в глаза. Меня будто окутало пламенем, бушующем в них.— И о каком «большем» Вы вообще говорите?

— Поймешь, — загадочно бросил Кощей. Кончики его губ вновь дрогнули в улыбке. Схватив меня за предплечья, он притянул к себе. Его губы скользнули по моей шее. Меня будто пронзило током, но Драгомир не спешил целовать меня в ноющие, жаждущие его поцелуя губы. Вместо этого, покрывая поцелуями шею, он двинулся к уху… Там, где кожи касались руки Кощея, волнами накатывало жгучее наслаждение. Судорожно сглотнув, попыталась совладать с собственными чувствами.