Глава 17

После того, как бросили Лиама, мы с Эмбер провели несколько лет на элитном курорте в Мексике, обеспечив себе постоянное проживание в одном из номеров, трахаясь с менеджером и иногда с его сыном. А в остальное время ― с другими постояльцами отеля. Например, с вышедшими на пенсию мужчинами, кошельки которых были битком набиты деньгами. Они были готовы переспать с кем угодно. И секс с молодой доступной блондиночкой ― просто апогей их путешествия.

С того момента мы с Эмбер перестали быть одним целым. Хотя иногда все еще делили мужчин. Но чаще ― нет. Конечно, это было опаснее, чем проводить все время с одним мужчиной. В качестве любовницы. Но были моменты во время «мертвого сезона», когда мы получали куда меньше внимания, чем нам хотелось бы. Правда благодаря системе обслуживания «все включено» мы всегда были сыты, но иногда на какие-то мелочи для себя денег не хватало. Например, на эпиляцию воском, педикюр и противозачаточные. Раз в пару месяцев мы тратили кучу денег на курс антибиотиков в клинике, чтобы разобраться со всеми ЗППП, которые могли подхватить. (Примеч. ЗППП — заболевания, передающиеся половым путем). Дважды я ждала у кабинета, пока Эмбер делали аборт, а потом провожала ее в наш номер. После этого мы устраивали себе разгрузочные вечера и выпивали, сидя на пляже. И не обсуждали то, что происходило в наших жизнях.

Но насколько рискованно бы это ни было для нашего здоровья, все же, я решила, что так безопасней. В эмоциональном плане. Так никто не сблизился бы со мной. Никто не узнал бы реальную меня. Или я просто так уверяла себя.

Мне было двадцать один, когда Эмбер впервые выручила меня.

Все началось там, где мы часто заводили интрижки в прошлом ― в баре. Мы с Эмбер наслаждались вечерними шоу, а потом сидели за барной стойкой и ждали, пока кто-нибудь подойдет к нам. Кто-то обязательно обращал на нас внимание. Эти мужчины были, как правило, старше моего отца. Но однажды я познакомилась с богатеньким студентом по имени Аарон. Он рассказал мне, что провел все лето на курорте, продавая рискованные акции богатым старперам. «Мы так похожи», ― подумала я тогда. ― «Оба охотимся на морщинистых республиканских толстосумов».

Мне понравилось чувствовать в ком-то родственную душу. И Аарону, казалось, я тоже понравилась. Он купил мне симпатичные вещицы в сувенирном магазине. Покатал на яхте своего отца. Затащил в постель. Аарон был наглым, самоуверенным мудаком. Но он нравился мне. Нравились его извращения в постели. Иногда он связывал меня или использовал зажимы на сосках. Временами надевал на мою шею ошейник. Иногда мог ударить, и это было довольно-таки чувственно. Но подчас он мог ударить меня, и это приносило лишь боль.

Бывало он заставлял меня спать с другими мужчинами. С мужчинами, которые были заинтересованы в совместном с ним бизнесе, но нуждались в дополнительном «стимуле». И Аарон предлагал в качестве стимула меня. А когда я этого не хотела, когда эти мужчины были чересчур грубы и напористы, я говорила ему «нет». Но он все равно заставлял меня это делать. Много раз я приходила к нему избитой, истекая кровью. Тогда он говорил, что любит меня, говорил, какая я хорошая девочка. Говорил, что я помогу заработать ему еще одну сотню тысяч. А потом Аарон бросал мне тряпку и говорил, чтобы привела себя в порядок.

То время, пока я была с ним, мы с Эмбер каждый день встречались у бассейна. Но я лишь улыбалась и расплывчато объясняла ей, откуда у меня раны. Конечно, я в любой момент могла рассказать ей, откуда на самом деле эти отметины, но что я могла ей сказать? Аарон не применял ко мне насилие. Нечасто, по крайней мере. Многое, что он делал в постели, мне нравилось. Я страстно желала этого. А раз так, то с остальным мне просто следовало смириться.

Лето подходило к концу, и Аарон отчаянно хотел успеть заработать как можно больше денег. Отец поставил перед ним цель, которая, казалось, была недостижимой. Но со мной в качестве секретного оружия, Аарон подобрался к ее выполнению гораздо ближе, чем мог себе вообразить. Он стал одержим идеей достигнуть этой цели. Это значило, что стали выше и его требования по отношению ко мне. Он стал больше принуждать меня. Велел развлекать все больше своих клиентов. То, что они вытворяли со мной, становилось все развратнее и развратнее.

Но когда я не могла оправдать их ожиданий, Аарон вымещал злость на мне. Однажды ночью он перешел грань. Обращался со мной так, как ни с одной женщиной нельзя обращаться. Я кричала, но была не уверена, что когда-нибудь смогла бы сказать ему «нет».

Весь следующий день я провела в комнате Аарона, свернувшись калачиком на грязных и окровавленных простынях. Когда он ушел поработать, я все еще лежала. Вероятно, это был мой шанс пойти и попросить у кого-нибудь помощи, но мне было слишком больно. Вечером, когда Аарон вернулся, он просил прощения. Но так жестоко. Так, как мне бы понравилось, если бы я не была в таком плачевном состоянии.

Я была практически в бессознательном состоянии, когда на пороге появилась Эмбер. Было непонятно, как она нас нашла, но я слышала ее крики и плач.

― Слезь с нее, ― кричала она. Снова и снова.

Звук ее голоса привел меня в чувства, и впервые за несколько часов я осознала, что происходило со мной. Осознала, что меня избивали, мучили и трахали одновременно.

Эмбер не представляла для него никакой угрозы. Поэтому у него не было причин останавливаться.

― Ей это нравится, ― сказал Аарон. ― Ты знала это о своей подруге? Что она любит, когда ей причиняют боль. И она даже больше, чем шлюха, потому что делает это бесплатно.

Эмбер потянулась к нему и схватила его за плечо. Я вспомнила, как подумала о том, чтобы помочь ей. Или сказать, что Аарон был прав. Что мне это нравилось. А даже если и нет, то я готова была это терпеть.

Но потом он обмяк на мне. Я посмотрела через его плечо и увидела Эмбер, стоящую с почти полной бутылкой текилы в руке. С разбитого стекла капала кровь. Кровь капала на меня. Не моя, его кровь.

Она столкнула с меня его тяжелое тело, не утруждая себя тем, чтобы проверить пульс Аарона, проверить, дышал ли он. Эмбер завернула меня в плед и отвела в наш номер.

В течение следующих двух суток я только спала, время от времени просыпаясь. И каждый раз видела, что Эмбер была рядом. Она ухаживала за мной. Кормила, давала обезболивающее, которое стаскивала у кого-нибудь. Привела меня в порядок, смыв с моего тела кровь и сперму теплым полотенцем.

И Эмбер разговаривала со мной.

― Когда почувствуешь себя лучше, мы вернемся в Штаты, ― сказала она. ― Мы снова будем делать все вместе, чтобы больше не попасть в подобную ситуацию.

Первым, что я спросила у нее, когда смогла говорить, было:

― Как думаешь, он мертв?

Она покачала головой и ответила искренне:

― Я не знаю.

Позже я рассказала ей, что это продолжалось все лето. Она обняла меня, сидя на кровати, расплакалась и, поглаживая по волосам, спросила:

― Почему же ты мне не рассказала?

― Не смогла, ― ответила я.

И это было правдой. У меня было столько возможностей рассказать ей обо всем, но я так и не произнесла эти слова. Потому что частично мне нравилось происходящее. Потому что я была слишком привязана к тому, что Аарон иногда давал мне в постели, чтобы понять, когда он заходил слишком далеко. Это можно было сравнить с тем, как Эмбер была зависима от кокаина, который регулярно приносил ей менеджер отеля.

Она неправильно меня поняла, решив, что я молчала, потому что Аарон угрожал мне.

― Нам нужен секретный код, ― сказала она. ― Какое-нибудь слово. Что-то, что мы сможем сказать друг другу, если будем нуждаться в помощи, и чтобы кроме нас никто ничего не понял.

Я сохраняла молчание. А что можно было сказать? Она спасла меня от чего-то, на что я с готовностью согласилась. От кого-то, о ком я по необъяснимой причине тогда мечтала. От кого-то, кого Эмбер, возможно, убила, и кто, возможно, убил бы меня, если бы она вовремя не пришла.

Я любила ее за это. И совсем чуть-чуть ненавидела.

На ее айподе тихо играла какая-то незнакомая мне грустная мелодия, которую Эмбер поставила на повтор. Она всегда так делала, когда находила новую любимую песню.

― Что это играет? ― спросила я, больше заинтересованная в том, чтобы сменить тему, а не узнать, что это за песня.

― Нравится? Мне ее дал послушать один из мужчин, с которым я познакомилась на прошлой неделе. Это кавер на песню Леонарда Коэна «Знаменитый синий плащ».

― Красивая мелодия, ― сказала я. А потом закрыла глаза, надеясь провалиться в вечный сон.

Но Эмбер потрясла меня за плечо.

― Я серьезно, Эмили. Нам нужно кодовое слово. Это может быть что угодно. ― Она сделала паузу, ожидая, когда я соглашусь.

Когда я ничего не ответила, она сказала:

― Как насчет «синий плащ»? Благодаря этой песне мы сразу же запомним его. Как тебе? Эм?

― Хорошо, ― согласилась я, не открывая глаз. ― Мне нравится.

― Тогда решено.

Она казалась очень довольной, будто это автоматически предотвратило все несчастья, которые могли бы с нами произойти.

Но Эмбер не осознавала одного. Фраза «синий плащ» не могла мне помочь. Ведь какая польза от кодового слова, если я знала, что никогда им не воспользуюсь?