И все же, Эмбер.

Я провела пальцем по шероховатой поверхности столешницы и вновь заговорила о ней.

― Ты все еще общаешься с ней?

По-хорошему, нужно было уже давно об этом спросить. Подошло бы даже простое: «Видишься ли ты до сих пор с бывшими?» Однако я отказалась от этого варианта, так как Рив вряд ли стал бы говорить со мной о своем прошлом. Уж точно не после того, как угрожал мне, застав за расспросами возле спа.

Да и ответ в итоге ничего не дал бы. Если бы он сказал «нет», что это означало бы? Что не мог с ней разговаривать? Или что все закончилось слишком плохо, и он не хотел? С другой стороны, если бы Рив ответил положительно, я бы не смогла попросить его познакомить нас, чтобы убедиться в правдивости его слов. И как бы тогда я узнала, не лгал ли он?

Рив, не глядя на меня, чистил апельсин.

― С кем?

Я так волновалась, а он даже не следил за ходом разговора.

― С Эм... хм, со своей бывшей девушкой. Ты еще видишься с ней? ― Черт, чуть не ляпнула имя Эмбер. Нужно быть внимательнее.

Рив разделил апельсин между двумя тарелками и, приподняв бровь, подвинул одну ко мне. Я напряглась, решив, что он заметил, как я запнулась, но лишь спросил:

― Что за допрос? Зачем тебе эта информация?

Я оттолкнулась от столешницы, чтобы встать прямо, будто такая поза помогла бы мне звучать более искренне.

― Нет никакого допроса, мистер Параноик. Просто я не слишком-то много о тебе знаю. Вот и пытаюсь это исправить.

― Ты спрашиваешь о моих бывших, ― заметил он, вытирая руки о полотенце, ― не обо мне.

Я смотрела мимо него на отражение солнца на дверце духовки.

― Полагаю, мне интересно узнать, какое будущее ждет меня.

― Давай-ка кое-что проясним. ― В голосе Рива было столько силы, что мой взгляд невольно вернулся к нему. ― Женщины, которые у меня были до тебя, не имеют к тебе никакого отношения.

Он, наверное, пытался меня ободрить. Но у него ничего не получилось, потому что это было неправдой. Женщина, с которой он встречался до этого, имела ко мне самое что ни на есть прямое отношение. В противном случае меня бы здесь не было.

Рив не мог об этом знать, но я все равно ответила несколько ехидно:

― Другими словами, не задавай вопросов.

― Другими словами, спрашивай обо мне.

Я и глазом не моргнула.

― Ты вообще собираешься отвезти меня на какой-нибудь из своих курортов?

Но что я на самом деле мечтала спросить, так это: «Хочешь ли ты, чтобы я была такой, как она?».

Рив не ответил, его лицо ничего не выражало.

― Ага. Так я и думала.

Черты его лица немного смягчились, но даже если он и хотел сказать что-нибудь интересное для меня, зазвеневший таймер духовки ему помешал.

― Фриттата готова. (Примеч.: фритта́та — итальянский омлет, который готовят с начинками из сыра, овощей, колбасы или мяса). Если ты сядешь вон туда, я подам тебе еду.

Меня отпустили. Но только до кухонной стойки позади нас. Возле нее не было никаких шкафчиков и бытовых приборов. Вдоль располагались лишь барные стулья. Я присела на один, стоящий посередине, и наблюдала за тем, как Рив выкладывал еду на тарелки. Желание дуться на него тут же пропало. Во-первых, было очень приятно смотреть на его натренированный голый торс и низко сидящие спортивные штаны, которые открывали вид на сексуальную букву V, образующуюся в том месте, где мышцы брюшного пресса плавно переходили в бедра.

А во-вторых, он сказал, что нечасто готовил для кого-то. О чем это говорило? Я солгала, когда сказала ему, что знала о том, что не особенная. Слишком много признаков, что я, может, и не особенная, но точно могла бы стать ею. Ну, как минимум в спальне. А вот вне ее... не уверена.

И что насчет Эмбер? Она тоже думала, что особенная? Была ли она таковой?

Может, это и к лучшему, что он прервал мои вопросы, потому что на некоторые из них я не хотела знать ответы.

Я устало вздохнула и ждала с благодарной улыбкой, когда Рив поставил передо мной тарелку и еще одну рядом. Потом принес приборы и салфетки и положил их рядом, затем сходил за чашками и кофейником.

Пока он наливал мне кофе, я кивнула на газету La Tribune, лежащую на стойке. (Примеч.: La Tribune ― французская еженедельная финансовая газета, основанная в 1985 году).

― Газета?

― А что не так?

― Да ничего. Не считая срубленных деревьев. Добро пожаловать в современный мир, Рив, где ты можешь прочитать новости с помощью экологически безопасного девайса под названием айпад.

Он выразительно покачал головой.

― Это не одно и то же.

― Согласна. ― Я сделала глоток кофе. ― Это лучше.

― Мой отец любил читать газеты, ― сказал он, располагаясь на стуле рядом со мной. ― Со временем мои воспоминания о нем становятся расплывчатыми, но я до сих пор помню, как он читал воскресную газету. Это было неизменным. И я буду выписывать ее до тех пор, пока она будет выпускаться.

― Забираю свои слова назад. Я сучка. ― Я ведь не могла этого знать, но все равно почувствовала к себе отвращение, закидывая в рот кусочек фриттаты. ― Вот черт. Это потрясающе, Рив.

― На здоровье. Рад, что тебе понравилось.

― Спасибо, что приготовил для меня, ― сказала я. Лучше поздно, чем никогда. ― Где такой парень, как ты, мог научиться готовить?

― Бабушка научила. Она считала, что каждый порядочный грек должен уметь хорошо готовить.

Он говорил о своей семье с любовью, даже благоговением. Мне почему-то показалось, что Рив рассказал бы даже больше, если бы только я попросила. Была информация, которую можно было извлечь из подобного разговора, но я не могла заставить себя спросить. Потому что использовала бы ее для определенной цели. И хотя это входило в мои намерения, казалось неправильным осквернять подобные воспоминания.

Поэтому я сказала:

― Ты можешь кормить меня, когда захочешь.

― А сейчас можно? ― Он потянулся к моей тарелке и взял дольку апельсина. ― Открой рот. ― Когда я послушалась, Рив вложил дольку в мой рот, но не отпустил, просто придерживал ее указательным и большим пальцем. ― А теперь соси.

Я скользнула языком вдоль дольки и начала сосать и фрукт, и его пальцы, пока они не стали мокрыми и скользкими. Прямо как у меня между ног.

― Нужно запомнить это на будущее. ― Его голос стал более хриплым, чем пару мгновений назад.

― Пожалуйста, запомни.

Когда мы принялись за завтрак, Рив потянулся за газетой. Судя по всему, он предпочитал есть в тишине, поэтому я решила не мешать ему и взяла газету со светскими новостями.

― Ты сейчас ходишь на кастинги?

Я повернула голову к Риву. Он искоса наблюдал за мной.

― Нет. Популярность нашего шоу набирает обороты. Так что меня пока все устраивает. ― Можно сказать, я даже довольна. По крайней мере не бедствую. И, кроме того, карьера для меня сейчас не на первом месте.

Рив промычал что-то, вновь вернувшись к своей газете. Возможно, мой ответ показался ему скучным, но я услышала какую-то странную интонацию. Если он хотел что-то сказать, я жаждала это узнать.

Я повернулась к нему всем телом.

― Не одобряешь? Учитывая, с какими женщинами ты встречался до меня, наверное, тебе стыдно быть замеченным с той, которая всего лишь озвучивает голос робота в каком-то шоу.

Рив неодобрительно взглянул на меня.

― Не надо этого делать. Ты не такая девушка.

Что он имел в виду? Мне хотелось спросить. Возможно, он имел в виду, что я не похожа на Эмбер…

Рив опустил газету.

― Просто мне кажется, что ты не очень довольна своей ролью в шоу. Когда ты говоришь о ней, это звучит уничижительно.

Я уже хотела начать опровергать это, но не смогла. Я вздохнула.

― Да, не о таком обычно мечтают. Но это шоу ― хит. И в следующем году продюсеры планируют вывести меня на экран, а не просто записывать мой голос.

― Выходит, тебя покажут по телевизору, но ты все равно будешь играть робота?

Мне послышалась насмешка в голосе Рива, но разве можно было винить его за это?

Я застонала и прикрыла лицо рукой.

― Знаю. Это немногим лучше. ― Я уронила ладонь на столешницу. ― Но роли, которые мне предлагает агент, тоже не лучше. Они глупые. Симпатичные личики, пустые гламурные девушки. Это так же унизительно. Просто немного по другой причине.

― Проклятье ― быть красивой, ― сказал он, и в этот раз я точно услышала насмешку.

Поэтому скомкала свою салфетку и кинула в него.

― Не проклятье. Но привлекательность не всегда дает мне власть. И я не о той власти, которой она обладает над тобой.

Именно это он сказал мне в спа. И теперь, когда я поняла, что он имел в виду, я с удовольствием бросила слова Рива ему же в лицо.

Хотя это сработало не так, как я надеялась.

― Не уверен насчет этого. Готов поспорить, что ты можешь получить любую роль, которую захочешь. Просто у тебя неправильный подход к делу.

― Ты прав, ― согласилась я. ― Нужно прийти как-нибудь в воскресенье к своему агенту в гости и поплавать обнаженной в его бассейне. Тогда, скорее всего, я получу целую пачку различных сценариев.

У Рива дернулся глаз ― единственный признак того, что мои слова на него подействовали.

― А еще ты можешь потребовать, чтобы он достал для тебя хорошую роль. Напомнить ему, что да, ты можешь сыграть этих глупых красоток, но учитывая, какая ты талантливая и умная, это будет пустая трата времени. И если он этого не видит, то лучше тебе сменить агента. А учитывая успех вашего шоу, уверен, тебе не составит труда найти нового. Если это то, чего ты действительно хочешь, ― действуй.

Эту идею я отбрасывала уже так много раз в силу привычки. Ведь раньше мужчины четко давали мне понять, какова моя роль.

И вот теперь он ― Рив ― твердил мне совсем иное. Говорил, что у меня есть выбор. Подталкивал меня к принятию собственного решения.

Я не знала, что на это ответить, поэтому просто нерешительно промямлила:

― Ты ведь даже не знаешь, талантлива ли я. Ты никогда не видел, как я играю.

Но он не дал мне отвертеться. Вместе этого покачал головой и сказал:

― Иногда ты просто знаешь и всё.

В его словах был некий подтекст. И я задалась вопросом, о чем еще он просто знал. Что именно он просто знал обо мне. Но еще более важным, чем эти вопросы, были странные эмоции, нахлынувшие на меня. Волнующие, яркие и непреодолимые. Они как калейдоскоп. Может быть, со мной не так весело, и я не такая развязная, но зато я здесь. Рив приготовил мне завтрак. Предложил выбор. Трахал меня так, как я любила. И, возможно, он навредил моей подруге.