ЖИЗНЬ ТРЕБУЕТ ДЕЛА

С каждым днем все тревожнее становилось в городе. Фашисты неистовствовали, воодушевленные своими успехами. Распоясавшиеся полицейские издевались над людьми, попирая человеческое достоинство. Жизнь вздорожала, и население выказывало недовольство. Ремсистская организация продолжала борьбу, и народное сопротивление фашистам росло.

Секретарь городской партийной организации Дико Гаврилов, испытанный революционер, часто дружески похлопывал по плечу секретаря горкома РМС Марина Темелского и восхищенно говорил:

— Молодцы! Вы сделаете больше нас, и наше солнце, о котором мы мечтали, взойдет над Балканом!..

Тихий и скромный, прошедший через фашистские тюрьмы, Дико Гаврилов обратил внимание на Ивана Туйкова и сказал товарищам:

— В гимназии есть один молодой коммунист. Он чист идейно, чист физически, чист в своих товарищеских отношениях. Нам нужно его беречь как зеницу ока!

Марин Темелский, бывший членом районного комитета РМС в Гложене, почти каждый день встречался с Иваном. Их связывала крепкая дружба.

Иван был замкнутым, молчаливым, не очень просто сходился с людьми, а Марин, общительный, разговорчивый, умел быстро найти ключ к сердцу любого человека. Благодаря своему веселому нраву, он приобрел много друзей. Он был секретарем ремсистской организации в городе и умело вел работу.

В тот вечер Марин очень спешил. Проходя мимо Ивана, он подхватил его под руку и, улыбаясь, будто рассказывая веселую историю, сообщил ему о месте встречи.

— Владо хочет видеть тебя… — сказал он на прощание.

Марина Темелского забрали в солдаты. По решению партийного комитета Иван Туйков принял руководство организацией РМС в городе и сразу же с головой окунулся в работу: проводил собрания, организовывал встречи… Первое собрание запомнилось ему за всю жизнь. И сейчас, сидя в сыром, вонючем и темном подвале, Иван внезапно до подробностей вспомнил его.

…Горы потонули во мраке, город засыпал тревожным сном, а ремсисты один за другим направились к сушильне Туйкова. Она находилась над Тетевеном, по дороге на Гложене. Иван и Владо первыми добрались до места и дальше пошли бесшумным, кошачьим шагом. Внимательно осмотрели сушильню, обошли ее кругом. Убедившись, что все спокойно, Иван посвистел дроздом и стал ждать. Запахнувшись в свои ученические шинели, с разных сторон подошли Иван Нунев, Никола Христов, Генчо Бечев… Всего собралось четырнадцать человек. Уселись на покосившемся плетне.

— Выдержит он нас? — пошутил кто-то. — Как-никак мы переполнены идеями…

— Сейчас не время и не место для шуток, товарищи, — произнес Иван. — Жизнь требует не лозунгов, ей не нужны высокопарные, красивые слова. Буржуазия предостаточно ими пользовалась. От нас жизнь требует дела!

Он сжато, четко и ясно заговорил о дисциплине, о распределении работы, о назревшей необходимости создания боевой группы. Потом обвел взглядом товарищей и сказал:

— Предлагаю руководство будущей боевой группой доверить Колци.

По указанию Ивана ребята начали делать ручные гранаты, чтобы выводить из строя оборудование на фабрике братьев Габровских, которая выпускала для немцев фанеру.

— Этого мало! — негодовал Иван. — Мы обязаны не допустить, чтобы из нашего города выходил материал для немецких фашистов.

Тогда родилась идея забивать толстые гвозди в буковые стволы, которые должны были идти на лесопильню.

Уже на следующую ночь Колци возглавил группу, которая ушла на лесопильню и рассыпалась там между разбросанными бревнами. Прошел час, истек второй, а Колци не возвращался. Иван сидел как на иголках.

«А что, если их заметили, если их поймали?» Тревожная мысль сжала ему сердце, высушила горло.

Колци! Кем был для него Колци? Другом? Братом? Нет, мало было сказать так. Вместе с Колци они читали нелегальную литературу, вместе обдумывали каждый шаг организации, вместе ходили на условленные ночные встречи.

Белолицый, с румяными, как у девушки, щеками, с мягким голосом и застенчивым взглядом, Колци не походил на конспиратора. Его ни в чем не могли заподозрить… Удары его группы, которые становились все более ощутимыми и разрушительными, нанесли большой урон лесопильне. Начали ломаться пилы. Владельцы предприятия просто бесились от злобы, понимая, что кто-то мешает производству и подрывает авторитет тетевенского хозяина в глазах фашистских господ.

— Кто этот неизвестный? — спрашивали друг друга братья Габровские. — И почему он вредит?

Они не могли представить, что это — результат деятельности двух боевых групп, одну из которых возглавлял Колци, а другую — Генчо Стоев.

«Можно ли измерить, оценить действия боевых групп в городе? — думал Иван и отвечал себе: — Можно! Потому что члены этих групп очень хорошо знали, сколько десятков кубометров древесины стали негодными. Рабочие поняли, откуда все шло, и сами продолжили деятельность боевых групп. Это-то и было самым важным».

Когда вышла из строя пилорама, управляющий, находившийся в это время на лесопильне, позеленел.

— Кто прикатил это бревно? — закричал он.

Иван посмотрел на него спокойно, потом внезапно шагнул в его сторону, но старый рабочий его легонько оттолкнул.

— Я его доставил! — коротко произнес он.

— Значит, это ты гвозди забил? Саботажник! — взбесился управляющий и пустил в ход кулаки. Удары кулаков, пинки, жестокие и безжалостные, посыпались на бедного измученного человека.

К ним бросились рабочие, и несколько пар крепких рук словно тисками сжали хозяйского прихвостня. Тот оцепенел от неожиданности, побледнел, растерялся.

— Значит… значит… все вы… саботажники! — заикаясь, выдавил управляющий и бросился докладывать в управу.

Иван подсел к старому рабочему, схватил его руку и с сыновней благодарностью поцеловал ее. Тот спокойно посмотрел на него и проронил:

— Не ты это, да и не я. Ненависть к фрицам и нашим волкам забила гвозди, Иванчо…

…Иван глубоко вздохнул. Вся грудь болела. И вдруг он представил, что эти люди сейчас рядом с ним, в камере. Их разговор легок и приятен. А среди них бай Дико, который рассказывает им, как придет и каким будет завтрашний день. Рассказывает бай Дико тихо и просто, а они на него смотрят и не сводят глаз.

Так же совсем недавно Владо говорил им о будущем на собрании в доме Пенки Кунчевой. Еще до того как закончился рассказ Владо, загрохотали небеса, ослепительные молнии одна за другой осветили город, непрестанно гремел гром, словно хотел разрушить горы. Потом внезапно хлынул проливной дождь. Неизвестно зачем Пенка распахнула дверь и, испуганная и побледневшая, прошептала:

— Показалось, человек снаружи… На лестнице стоит человек…

Иван напряг слух. В коридоре кто-то щелкнул выключателем.

«Значит, уже темно? — подумал он. — Сменился и охранник…»

Кто-то загремел замком. Дверь отворилась. В проеме показался полицейский.

— Иван Туйков, на выход! — приказал он сиплым голосом.

— А другого тут и нет. Один я… — произнес Иван.

— А я тебя об этом не спрашиваю. Выходи!

И полицейский отвел Ивана в уже знакомую комнату…