Глава 31

Тэрэза знала, что такое жара: горячие августовские ночи, когда в доме родителей не было ни кондиционера, ни сквозняка. Высокая температура, когда она болела вирусом, распространяющимся между вампирами. Прилив крови, когда ее охватывает энтузиазм, и лихорадка жаждущего периода.

Но с этим ничто не сравнится.

Лежа уткнувшись лицом в ковровую дорожку коридора, она накрыла рот и нос руками, максимально прижимая голову к ключицам, и дышала с трудом, кашель сопровождался хрипами, казалось, она попала в печку. Но она не потела. Нет, пота уже не было, ее кожа покрывалась корочкой, потрескивала... под ней нагревались мускулы.

Вот, как я умру? – думала Тэрэза. Вот так?

В Колдвелле, в дыре, холодной декабрьской ночью, в огненном пламени?

Не желая, чтобы такая судьба разлучила ее с родителями, лишила ее жизни и будущего, которого она заслуживает, Тэрэза заставила себя двигаться. Но сил хватило ненадолго, мозг не справлялся...

– ...эза! Тэрэза!

Звук ее имени повторялся, раздаваясь за стеной огня, и она вскинула голову. Но разве она могла это слышать? Кто мог прийти за ней? Наверное, это галлюцинации, последняя попытка ее разума...

Перед ней появился призрак прямо из дыма. Это была женщина, с черными волосами, как у нее, и лицом... ее лицом... и телом... как у нее.

Это я, подумала Тэрэза. То, чем я была.

Это было совсем нелогично, поэтому она сфокусировалась на белой мантии и том факте, что эту фигуру не касалось пламя и нехватка кислорода. Она была эфемерна. Женщина сияла посреди ужасного клубящегося дыма, этот ангел пришел из забвения.

Нет... не ангел, подумала Тэрэза. Это я.

Ее смятение и, тем не менее, уверенность были велики... противоречили друг другу... что на короткое мгновение Тэрэза забыла о смертоносном пламени.

О, стойте, наверное, она умерла. Ушла в Забвение и это ее душа смотрит на покинутое тело.

Когда к ней пришла эта мысль, поток воспоминаний заполнил ее голову, изображения и звуки взялись из ниоткуда, но были абсолютно знакомыми: она видела, как белоснежный мир обретает краски, трава становится зеленой, тюльпаны – розовыми и оранжевыми, лес на горизонте окрашивается в яркие цвета, вместо оттенков кремового. Также она видела женщин в белых мантиях и мужчин–воинов. Храмы и галереи из белого мрамора, всевидящие чаши, показывающие историю земной жизни, перьевые ручки, с чьей помощью делались записи на пергаменте, библиотека с томами в кожаном переплете, содержащими в себе историю расы.

И там было что–то другое.

Кто–то.

Там был Трэз.

Внезапно видение женщины перед ней, ее самой из другого мира, в белой мантии, разбилось на части огромной фигурой, призрак растворился под воздействием крепкого, настоящего тела.

Но этого не может быть. Откуда Трэзу знать, что она застряла здесь?

– Тэрэза! – закричал он, увидев ее на полу коридора.

Когда огромный мужчина опустился на пол перед ней, она решила, что это последняя мысль, извергнутая ее сознанием: на пороге смерти ей привидились не мамэн с отцом, не брат, никто из ее близких родственников или друзей, а... Трэз.

Почему–то она не удивлена.

– О, Боже, Тэрэза!

Но потом все стало странным. Более странным. К ней потянулись руки, и они не выглядели как плод воображения. Они казались вполне реальными, и она закричала, когда дотронулись до ее кожи.

– Знаю, это больно, – сказал он хрипло. – Но я должен вытащить тебя отсюда.

Когда видение Трэза заговорило среди огня, ее впечатлила правдоподобность галлюцинации. Такая точность, хриплость в его голосе, его кашель, тот факт, что нервные окончания отозвались болью, когда он поднял ее с ковра и, прижав к своей груди, отвернулся от источника возгорания.

А дальше бег. Он бежал, и это было ужасно, она извивалась в агонии от каждого малейшего движения ее конечностей, прикосновения ее кожи к его рубашке, мускулам, костям. И наверху, выше уровня пола было меньше кислорода. Она судорожно глотала воздух, не понимая, чем дышит Трэз. И откуда он знает, куда идти. Из–за дыма ничего не было видно, хотя ей было не до этого, потому что сознание коротило от боли, зрение то появлялось, то пропадало... чтобы включиться снова.

За чем последовала пауза. И взрыв.

О, нет, он выбил дверь.

Но не на лестницу. В квартиру, ее занесли в квартиру.

Трэз... казалось, это был он... захлопнул дверь позади них и прошел глубже в помещение к ванной. Здесь воздух был чище, и он одной рукой сдернул душевую шторку и разложил ее на плитке.

– Я положу тебя, – сказал он.

Он действовал осторожно, но Тэрэза все равно застонала от боли при перемещении тела, и как только ее опустили на жесткий пол, она съежилась в позе эмбриона... и вроде бы ее вырвало. Она не знала. Она пыталась дышать, но, казалось, заглатывала только дым, хотя ее глаза, какими бы ненадежными они ни были, не видели черного воздуха в тесной ванной.

Трэз отвернулся. Открыл окно. Достал телефон.

Потом снова вернулся к ней, склонился над ней, разговаривая с кем–то.

Она могла лишь смотреть на его лицо.

Она хорошо знала его, – осознала Тэрэза сквозь бред. Но не просто потому, что познакомилась с ним в ресторане, и у них был секс. Не потому, что она весь день думала о нем после расставания.

Потому что она знала его... раньше.

И эта убежденность заставила ее присмотреться внимательнее... но увиденное ужаснуло ее. Копоть покрывала его темную кожу, его короткие волосы обгорели. Воротник шелковой рубашки был черным, и дело не в исходном цвете. Дым пропитал волокна белой ткани, заполнив и ее легкие.

Что, если он тоже умрет здесь...

Он говорил с ней. Настойчиво.

Когда Трэз взял ее руку, она застонала от боли, и он сразу же остановился. В странном, сюрреалистичном молчании между ними, он, казалось, испытывал тот же ужас, что и она. Она знала, он боялся, что не успеет ее спасти, так же как и она боялась, что подвергает его жизнь опасности.

Она хотела сказать, что любит его. Ведь это правда. Непонятно как, но дым проник под плотную завесу в ее сознании, обнажая правду: она давно была его, а он принадлежал ей, но их разлучила смерть. После чего она оказалась на пороге дома ее родителей, судьба готовила им встречу здесь, в Колдвелле, спустя несколько десятилетий, в этот конкретный временной промежуток.

Об этом воссоединении он узнал раньше нее и поставил под сомнение.

Сейчас увидела и она.

Рождественское чудо.

Она отчаянно хотела сказать ему об этом, но силы быстро покинули ее, словно сейчас, в относительной безопасности, адреналиновый всплеск, поддерживающий ее жизнь, схлынул, выключая жизненно важные органы.

У нее заканчивалось время.

Тэрэза подумала о своей мамэн. Брате. Отце.

Потом сосредоточилась на лице Трэза.

Из последних сил она подняла руку. И испытала мгновенный шок от увиденного. Но это не имело значения.

Прикасаясь к лицу Трэза, она словно вернулся домой, к нему.

– Любимый... – прошептала она. – Я так по тебе скучала.

Трэз не слышал Тэрэзу и наклонился ближе. Он хотел, чтобы она продолжала говорить. Она была сильно ранена, кожа отсутствовала... пластами. Ткань местами расплавилась, впиваясь в ее кожу. Ее покрывала копоть, на фоне которой белки глаз смотрелись чересчур ярко. Он не понимал, как она вообще выжила.

Он рефлекторно потянулся к ее руке, но вовремя остановил себя. В первый раз его прикосновение причинило ей много боли.

– Останься со мной, – молил он. – Помощь уже в пути...

Она посмотрела на него, и при виде блеска в ее взгляде по шее побежали мурашки. Потом она улыбнулась. Несмотря на боль, Тэрэза улыбнулась и была прекрасна.

– Любимый... – прошептала она. – Я так по тебе скучала.

От ее слов по телу прошел озноб... образ его шеллан наслаивался на лицо Тэрэзы, или, скорее, его Избранная просачивалась сквозь черты Тэрэзы. Являя взору... то же самое.

– Селена? – выдавил он.

– Да, – прошептала она. – Не знаю, как, но да.

Ее глаза закрылись без предупреждения, и из его горла вырвался скорее животный рев. Он бросил вперед, словно мог проникнуть в ее умирающее тело и достать оттуда ее душу.

– Нет!

Упершись руками по обе стороны от нее он кричал, захлебывался слезами. Он уже проходил через это... уже все было! Он не потеряет ее снова...

Кто–то прикоснулся к его плечу, и он, обнажив клыки, сбросил руку, едва не откусив запястье.

Док Джейн, вместо того, чтобы отстать, жестко схватила его за горло.

– Это я! Трэз! Это я!

Он моргнул, агрессия и боль бились за контроль, пока его слабый мозг пытался сообразить, что к чему. Что происходит.

О, Боже... возможно ли, что Селена и Тэрэза – одно целое? Но как?

Или он снова вернулся к своим заблуждениям, из–за которых причинил боль... любимой женщине?

– Назад, – скомандовала док Джейн. – Если хочешь, чтобы она выжила, немедленно отойди.

Когда он не сдвинулся... потому что не мог... терапевт Братства выставила руку позади себя.

– А ты оставайся на месте. Мне не нужна помощь. Все под контролем.

Трэз перевел взгляд. Вишес, хеллрен Джейн, стоял чуть поодаль, в его бриллиантовом взгляде связанного мужчины горела жажда крови, огромное тело было готово к нападению, клыки также обнажены. Логично, учитывая что Трэз пытался вцепиться зубами в его шеллан.

– Я тебя придушу, и плевать на...

– Вишес! Остынь...

Трэз отступил от Тэрэзы, вскинув руки так, словно на него направили пистолет.

– Прости... только помоги ей! Прошу! Я не могу потерять ее снова ...

Голос сорвался, и потом он рухнул, тело отказывалось держать его вес, он наклонился и врезался в жесткий пол. И даже свалившись, он не отрывал взгляда от своей женщины и попытался вытереть лицо рукой, чтобы расчистить обзор.

– Просто спаси ее, – повторял он снова и снова.

И он говорил не о Селене. Речь шла о той, кем являлась Тэрэза. Они обе, одна жизнь на две составляющих, прожитых в двух временных рамках, но в любви к одному мужчине.