Первое в России общество любителей птицеводства возникло в Москве еще в 1880 г. Оно ежегодно устраивало выставки птиц, выведенных любителями. Выставки пользовались успехом, и весной 1883 г. по просьбе Богданова московское общество согласилось устроить выставку в Петербурге. В ней приняли участие и местные, петербургские птицеводы.
Успех первой петербургской выставки птиц побудил Богданова организовать в следующем году новую выставку, но уже своими, местными силами. В марте 1884 г. выставка была открыта. Ее успех был еще большим, чем первой. Одновременно у Модеста Николаевича возникла мысль организовать в Петербурге общество птицеводов, подобное московскому, но с некоторым существенным отличием.
Богданов критиковал деятельность Московского общества любителей птицеводства за то, что московские любители увлекались певчими и декоративными породами и пренебрегали практической задачей улучшения сельскохозяйственного птицеводства.
Перед петербургскими птицеводами он ставил основную задачу — улучшение породности и рациональное содержание русской домашней птицы (I, 92). Интересовало Богданова и уменьшение расходов на ввоз из-за границы породистых птиц и продуктов птицеводства, что имело прямые выгоды для государства.
«Основная цель общества, — писал Богданов — содействовать развитию и улучшению птицеводства во всех его отраслях в России... Такого птицеводства, которое дает бедному лишний кусок здоровой пищи, лишний грош на его нужды» (I, 92). Предполагалось регулярно устраивать выставки, конкурсы, а также заняться изучением русских пород домашней птицы и торговли ею. Русские птицеводы, платя большие деньги за импортных птиц, не имели понятия о породных свойствах и возможностях отечественной птицы. Основу улучшения птицеводства Богданов видел в создании породного стада с хорошими качествами путем отбора и улучшения местных домашних птиц.
Придавая огромное значение воздействию внешних условий, Богданов считал правильное питание и уход решающим и достаточным средством для выведения новых отечественных пород, приспособленных к специфическим условиям русского климата и хозяйства. Зная о положительных результатах русских птицеводов-любителей, Модест Николаевич всячески пропагандировал их опыт. Особенно интересовали его успехи птицевода А. С. Баташева, который добился улучшения местных пород кур путем хорошего ухода и содержания. Баташев был награжден большой серебряной медалью на первой выставке птиц в Петербурге.
Общество предполагало организовать на свои средства питомник племенной птицы для проведения опытов по селекции и для широкой продажи населению по дешевым ценам породистых птиц и яиц. Общество ставило также задачу охраны диких пернатых, особенно полезных птиц, которых зверски истребляли местные промышленники. Замыслы Богданова были обширны. Выполнению своего плана он отдался со всей присущей ему энергией. В начале 1885 г. был утвержден устав, но открытие общества задержалось из-за болезни Модеста Николаевича. Он вынужден был уехать на кавказские воды. Вернулся Богданов в Петербург в октябре, а в ноябре 1885 г. состоялось первое учредительное собрание нового общества. М. Н. Богданов был избран президентом, а его молодой ученик Е. А. Бихнер — секретарем. В печати появилось сообщение, извещавшее о начале работы общества (I, 97).
К этому времени, по-видимому, относится начало работы Богданова над большой научно-популярной книгой о домашних птицах, которой не суждено было увидеть свет. Тяжелая болезнь, а за ней преждевременная смерть прервали его труд.
М. Н. Богданов вел неустанную борьбу с теми, кто бесхозяйственно относился к дарам природы. Он много писал о том, какой вред наносит себе человек, безрассудно истребляя природные богатства. Хищническое хозяйничание человека на Русской равнине приводило к уничтожению травяного покрова, разрыхлению почвы, истреблению кустарников и рощ. Исчезли насекомоядные птицы, а это послужило на пользу насекомым, которые истребляют посевы; размножились грызуны.
Размножение сельскохозяйственных вредителей — «мелких, но могучих дармоедов» — Богданов связывал с нарушениями, которые внес человек своими недальновидными действиями в природу края. Если бы человек первый не подал пример грабежа, если бы он щадил древесную растительность, не вел хищнического хозяйства на степных и дубравных землях и не разрушал безрассудно степного быта, установившегося тысячелетиями, — не было бы необходимости вести постоянную, напряженную и часто безуспешную борьбу с армией вредителей. Нарушая естественный ход вещей, устоявшееся равновесие, человек приносит неисчислимый вред прежде всего самому себе, своему хозяйству. Модест Николаевич призывал понять наконец, «что цветущее положение органической жизни в девственной степи было основано на счастливом сочетании степи, леса и текучей воды. Облесение балок, оврагов и речных долин задержит вешние воды в них и во всех углублениях почвы, и тогда черноземная равнина сделается действительно житницей Европы и кормилицей русского народа; голодовки исчезнут из памяти людей; никакие кузьки, саранча и прочая челядь не будет тревожить земледельца. Самая засуха не будет губить поля, возделанные в поте лица. Тогда уровень воды в реках будет менее колебаться и тем облегчит судоходство. Тогда рыболовство, поставленное в разумные рамки, будет давать населению обильную, дешевую и здоровую пищу» (I, 88, стр. 115—116).
Богданов хорошо понимал социальные причины того зла, которое на его глазах человек причинял природе.
В статье «Культура животных в России», напечатанной еще в 1878 г. в журнале «Волшебный фонарь», он дал уничтожающую критику капиталистическому строю, приводящему к невиданному обеднению трудового населения, к безудержной погоне за наживой кучки предпринимателей: «...цивилизация (буржуазная, — Н. Б. и Г. /(.), все более специализируя труд, сконцентрировывает рабочих в городах, на фабриках и заводах; скучение людей усиливает конкуренцию, конкуренция понижает заработную плату; а рядом с этим дорожают жизненные продукты и развивается смертность между работниками... Едва ли можно считать нормальными явления, примеры которых представляют многие цивилизированные государства Западной Европы. Дух наживы, скопления денежных богатств, охвативший мир, вызвал на западе усиленное развитие фабричной и заводской примышленности; эта промышленность, привлекая к себе руки и капиталы, в связи с уродливым распределением земельной собственности, ложится гнетом на сельское хозяйство настолько, что многие из этих государств не в состоянии уже теперь прокормиться своим хлебом... Постепенное обеднение Западной Европы хлебом — факт констатированный» (I, 65, стр. 28).
В резкой диспропорции между развитием сельского хозяйства и фабричной промышленности Богданов видел причину проявления так называемого «закона Мальтуса». В то время как с развитием промышленности неудержимо растет городское население, сельское хозяйство приходит в упадок, а разоренные крестьяне уходят в города в поисках заработка и тем самым пополняют ряды безработных, готовых за гроши продать свою рабочую силу. Рабочие руки дешевеют, усиливается нищета и смертность населения.
Те же признаки все нарастающей диспропорции между сельским хозяйством и развивающейся промышленностью Богданов отмечал и в отношении России. Однако он не призывал вернуться к прошлому, не идеализировал это прошлое. Он хорошо понимал, какие успехи приносит с собою промышленная революция, охватившая мир. «Наше время можно бы назвать веком лихорадочной работы человеческой мысли, веком широкого прогресса», — писал Богданов (I, 65, стр. 27). Журнал, в котором была напечатана статья Богданова, предназначался для народа и ставил перед собою широкие просветительные цели. Организаторы его стремились привлечь к сотрудничеству демократически настроенные молодые силы с новыми идеями и воззрениями. В редакционной статье, помещенной в первом номере, было сказано, что журнал будет стремиться помочь «путем умственного обогащения упрочить материальное благосостояние (народа, — Н. Б. и Г. К.) на более разумных началах и ввести в отживающий общественный строй свежую струю новой жизни, очищенную в горниле тяжелого многолетнего опыта» (III, 7). Журнал с такой откровенной общественно-политической программой не мог долго просуществовать в условиях самодержавия. В свет вышло всего два номера, но и в этих двух номерах успели принять участие такие прогрессивные ученые, как А. И. Воейков и М. Н. Богданов.
Модест Николаевич всегда поддерживал любое полезное начинание, служащее целям народного просвещения. Однако совершенно беспощадно он относился к тем, кто пытался спекулировать в этих вопросах, нечестно или недобросовестно относился к высоким задачам просвещения.
Очень отрицательно отозвался он о книге В. Э. Иверсена «Полная сельскохозяйственная зоология, руководство для народных учителей и учительских семинарий». Автор допустил в ней вульгаризацию и искажение идей Дарвина и целый ряд фактических нелепостей. Богданов говорил по этому поводу: «К чему не приурачивали популяризаторы учение Дарвина; не им ли, по преимуществу, обязано это учение той тенью, которая на него наброшена и совершенно незаслуженно. Надо ли говорить, какой громадный вред может принести образованию распространение в обществе извращенных фактов и выводов науки. На нас, натуралистах, лежит прямая обязанность противодействовать всеми силами этому злу, порождаемому стремлением к эксплоатации» (I, 29, стр. XXXVII).