— Ты обещал, что я буду чаще участвовать в гонках, если не буду пропускать школу и выполнять свои обязанности в Каморре.

— И это обещание остается в силе, Адамо, но не в этой гонке.

— Но Люк снова приедет на новой машине. Он протаранил меня в прошлый раз. Я хочу надрать ему задницу и заставить разбить его машину.

Я наклонился вперед.

— Ты и близко не подойдешь к этой гонке, Адамо.

— Хорошо, — пробормотал он. — Но следующая гонка мне разрешена?

Я кивнул. Я думал, что увлечение Адамо гонками со временем ослабеет, но этого не произошло. Он все еще жил ради случайных гонок, и я начал награждать его ими за хорошо выполненные задания. Он все еще был неохотным членом мафии, но он улучшил, не только свои боевые навыки, но и свою вину за то, что мы сделали. Иногда я задавался вопросом, должен ли я просто позволить ему стать частью и организатором наших гонок и иметь его гоночные автомобили вместо того, чтобы пытаться заставить его играть другую роль, но мы нуждались в нем. Открытая война с наряда требовала каждого члена мафии, который у нас был.

Г Л А В А 25

• ────── ✾ ────── •

СЕРАФИНА

Папа нервничал. Он продолжал проверять свой телефон, который лежал рядом с тарелкой. Обычно, когда мы ужинали, у него не было телефона. Это было наше семейное время.

Мама поднесла ко рту Греты ложку с пюре из сладкого картофеля и радостно причмокнула губами. Я, с другой стороны, пыталась остановить Невио от разбрасывания еды. Он не любил, когда его кормили, и предпочитал сам запихивать еду в рот, но все равно был слишком мал для этого и слишком много устраивал беспорядок. Я взяла его маленькие ручки, чтобы он не мог схватить ложку, и поднесла ко рту. Потребовалось три попытки, прежде чем он взял еду.

— Они милые, но смотреть, как они едят, немного противно, — сказала София, наморщив нос. — И так как они начали есть нормальную пищу, их подгузники воняют.

Папа нахмурился, явно недовольный этой темой. Он мог обедать, когда кого-то пытали прямо перед ним, но вонючий подгузник беспокоил его. Люди.

Невио издал возмущенный вопль, когда я попробовала еще ложку пюре. Он дернулся в кресле.

В глазах отца читалось неодобрение. Семь месяцев, а он все еще не мог вынести вида Невио. По крайней мере, он несколько раз обнимал Грету, но я не думала, что он сможет заглянуть дальше их ДНК.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в столовую ворвался Сэмюэль, выглядевший восторженным и немного расстроенным. Папа медленно поднялся, и Сэмюэль улыбнулся. Я вздрогнула, потому что было что-то темное и ужасно нетерпеливое в выражении моего близнеца.

— Мы поймали его, — сказал он. — Мы поймали ублюдка.

— Где он? — спросил папа, точно зная, кого имел в виду Сэмюэль.

Я отложила ложку. Мы с мамой переглянулись.

— Мы с Данило отвезли его в наше убежище, как и договаривались.

Данило? Ужасное подозрение охватило меня.

Мама начала умывать Грету.

Папа перевел взгляд на меня, и наконец Сэмюэль тоже повернулся ко мне. Я подошла к ним.

— Кого вы поймали?

Сэмюэль легко коснулся моих плеч, его глаза блестели, но в их глубине что-то скрывалось, что пугало меня.

— Мы взяли Адамо Фальконе. Он участвовал в уличной гонке недалеко от наших границ, и мы поймали его.

Мои внутренности превратились в камень.

— Почему вы его поймали? — у меня было чувство, что я точно знаю почему.

— Будем пытать маленького писюна и пошлём Римо видео, как он послал нам видео с тобой. И, может быть, мы пошлем ему каждую часть его брата, которую мы отрежем, завернутую в белую ленту.

— Сэм, Адамо всего пятнадцать. Он мальчик. Это неправильно.

Лицо Сэмюэля посуровело.

— Он член Каморры, эта чертова татуировка и все такое. А Римо Фальконе плевать хотел на то, что хорошо, а что плохо, когда в день свадьбы похитил невинную девушку, пытал и насиловал ее.

Краска сошла с моего лица.

— Все было не так, — прошептала я.

Я оглянулась через плечо на детей, но мама уже забирала Грету. Я взяла Невио с кресла и передала его ей. Она быстро вышла. Я повернулась к Сэмюэлю, дрожа, потому что он произнес имя, которого я не слышала некоторое время. Я все еще чувствовала себя невероятно виноватой, потому что моя семья не понимала, что Римо не заставлял меня, не понимали, что он только взял то, что я дала.

Папа встал рядом с Сэмюэлем. Ему все еще было трудно встретиться со мной взглядом, когда эта тема была затронута, слишком стыдно за то, что не смог защитить меня.

— Твой брат прав. Фальконе получат по заслугам. Мы уничтожим их сумасшедшую семью, как они уничтожили нашу.

Я сглотнула. Так вот, как он думал? Что наша семья была уничтожена? Я видела это каждый раз, когда он смотрел на моих детей, и на его лице вспыхивали вина и отвращение.

— Римо не отступит и не позволит тебе пытать его брата. Ему наплевать на опасность. Он войдет в наш город и разнесет все на своем пути.

Сэмюэль опустил руку, лицо его исказилось от ненависти к самому себе.

— Как будто мы должны были отправиться в Вегас и спасти тебя.

Папа провел рукой по волосам.

— Ты же знаешь, что не могли. Римо убил бы Фину, как только бы мы приблизились. Нам повезло, что он этого не сделал, когда ты поехал туда один. После этого мы не могли рисковать.

Римо никогда бы меня не убил, но они этого не знали, не могли понять, да и как я могла им объяснить, если сама не понимала?

— Вместо этого мы сидели и ждали, когда он выдвинет требования, пока он был занят навязыванием себя ей и беременностью.

— Я здесь! Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет.

— Прости, голубка. — сказал папа со вздохом.

Мое сердце затрепетало. Он редко называл меня голубкой, не потому, что меньше любил, а потому, что чувствовал ответственность за мои сломанные крылья.

— Я не виню никого из вас, — твердо сказала я, глядя сначала на отца, потом на Сэмюэля. — Но я знаю Римо, и он сделает все, чтобы спасти брата. Что угодно.

— Посмотрим. Мы собираемся сделать прямую трансляцию ублюдку сегодня. Он может наблюдать, как его брата пытают в прямом эфире в даркнете.

Сэмюэль усмехнулся. Я сделала шаг назад.

— Ты шутишь.

— Нет, — ответил Сэмюэль. — Я приехал только за папой. Данило уже все приготовил, и Данте должен прибыть с минуты на минуту.

— Ты это спланировал?

— Нет, не с Адамо, — сказал Сэмюэль. — Мы хотели атаковать гонку. Это была чистая удача, что маленький ублюдок любит гоночные автомобили.

Папа кивнул.

— Нам пора уходить. Пойдем.

Я схватила Сэмюэля за руку.

— Позвольте мне пойти с вами.

Он обменялся взглядом с отцом, который сказал.

— Нет, голубка. Ты не должна это видеть.

— Почему нет? Я была несколько месяцев в плену у Каморры. Ты действительно думаешь, что пытки или кровь все еще беспокоят меня? Думаешь, что-нибудь еще может поставить меня на колени? Я не невинная девушка прошлого. Я имею право быть там. Я была той, кого они похитили. Вы обязаны сделать это для меня, дайте мне пойти с вами.

Они оба уставились на меня, как будто я ударила их, и я почувствовала вспышку вины, но разыгрывание карты вины было моим единственным шансом убедить их, и мне нужно было увидеть Адамо.

Папа на мгновение закрыл глаза, потом слегка кивнул.

— Пойдем.

Он пошел вперед. Сэмюэль обнял меня за плечи и сжал.

— Мы заставим их заплатить за то, что они сделали с тобой. Римо пожалеет о том дне, когда прикоснулся к тебе пальцем.

Я отвела глаза и последовала за Сэмюэлем из нашего дома, который с каждым днем все меньше походил на дом. С каждым днем Невио все больше походил на отца.

• ── ✾ ── •

Задние, в которое они меня привели, был обшарпанным трехэтажным домом недалеко от железнодорожных путей, расположенный в промышленной части Миннеаполиса.

Когда мы вошли внутрь, мои глаза сначала заметили Данило. Он скрестил руки на груди и уставился на экран на столе у стены. Рядом с ним стоял мой дядя Данте, как обычно одетый в костюм, но его пиджак уже висел на стуле перед экраном, и он закатал рукава.

Мой желудок сжался. Я никогда не видела его с засученными рукавами и знала почему. Я никогда не была рядом, когда он пытал кого-то. Был еще один человек, один из солдат отца, который работал за ноутбуком, вероятно, устанавливая связь с даркнетом.

Они обернулись, когда мы вошли, и все взгляды устремились на меня. Меня не должно было быть здесь.

Данте нахмурился и подошел к нам. Данило остался на месте, но тоже наблюдал за мной. Я больше не была его невестой. Я для него ничто. Моя сестра была обещана ему, и теперь она была так же драгоценна, как и я. И все же он будет участвовать в мести отряда за то, что Римо оскорбил Данило самым худшим из возможных способов: он забрал меня у него.

Данте остановился перед нами, его холодные глаза остановились на мне.

— Серафина, это касается Наряда. Ты не должна быть здесь.

— Это тоже меня касается, дядя. Фальконе держали меня в плену. — я встретилась с ним взглядом.

После нескольких месяцев, проведенных в обществе Римо, я не испытывала желания опускать глаза, несмотря на пугающее настроение дяди, особенно сегодня. В нем, во всех них, было что-то хищническое. Жаждущие разорвать свою жертву, услышать ее крики и попробовать ее кровь.

Он наклонил голову.

— Это будет жестоко и кроваво. Ты можешь смотреть на экране.

Он повернулся и пошел обратно к Данило, за ним папа. Сэмюэль сжал мое плечо.

— Если это слишком для тебя, иди посиди там. — он указал на диван за столом с ширмой. — Тебе не следует покидать здание. Я не хочу, чтобы ты выходила без меня или папы.

Я кивнула. Сэмюэль отпустил меня и присоединился к остальным. Я медленно подошла ближе и, подойдя к столу, увидела экран. У меня перехватило дыхание. Адамо сидел в пустой комнате, привязанный к стулу, опустив голову.

— Готовы? — спросил Данте. Данило, папа и Сэмюэль кивнули. Данте повернулся к человеку у экрана. — Мы в прямом эфире?

— Да. Камера в комнате пыток посылает сигнал.

— Хорошо, — холодно сказал Данте. Бросив на меня последний взгляд, мужчины исчезли за дверью. Через несколько минут они появились на экране, входя в комнату.