— Клянусь, Джо, я изменюсь.

И от этого, тоже знакомого обещания, боль все же пронзила его внутренности, и он почувствовал, как его тело напряглось, пытаясь заглушить эту боль.

Она обещала это столько раз, что это была уже, мать твою, просто смешно. Он готов был пойти на все, выводя ее с темной дорожки, но при первой же возможности она сворачивала на нее снова. В конце концов, у нее находилось больше причин, почему она это делала, чем сам Кэл, короче у нее были все причины мира, и она так и не поняла, что тогда она убивала его этим.

Он почувствовал, как Вайолет прижалась грудью к его спине, она перестала цепляться за пояс его джинсов, проведя руками по его груди, потом по бокам, сильнее ухватившись за него.

И от ее мягкого тела, прижатого к нему, ее тепла, внезапно Бонни исчезла, напряжение растаяло, мозг очистился.

Вай стояла так близко, что он чувствовал запах ее волос, аромат ее духов, чувствовал, как ее колени касаются его ног. Она сильно прижамалась к нему, такая мягкая и сильная, как будто хотела передать ему свою силу, чтобы он мог справиться с ситуацией.

Он никогда не испытывал ничего подобного, ни разу за всю свою жизнь, когда умерла его мама ему было восемь, его отец не обращал на него внимания, затем он встретил Бонни и взял на себя все ее дерьмо. Никто никогда не предлагал ему ничего подобного. И он не знал, что с этим делать. Пока Вайолет не предложила ему свою поддержку и силу, он совсем забыл, что то же самое получал от матери, но со временем забыл об этом.

— Джо, дарааагой…

И его имя, произнесенное Бонни, вернуло его назад в комнату.

Он прервал ее:

— Я знаю, что ты пьяна и, возможно, под кайфом, но у тебя в твоем извращенном, гребаном мозгу, надеюсь, остались еще нормальные клетки, ты должна их запустить, потому что то, что я собираюсь тебе сказать, должно до тебя наконец дойти. Не возвращайся сюда. Если ты вернешься, я вызову копов, а потом продам этот гребанный дом и исчезну.

— Джо…

— Я не существую для тебя. В твоем гребанном мире, я перестал существовать семнадцать лет назад.

— Мы созданы друг для друга, — заныла Бонни.

— В старших классах может мы так и говорили, а потом ты доказала мне, что это не так.

Она вздрогнула, Кэл проигнорировал, посмотрел на Вайолет, которая, почувствовав поворот его головы, оторвала взгляд от Бонни и встретилась с его глазами.

— Отпусти меня, детка, я должен вытащить ее на улицу.

Она кивнула, ее пальцы разжались, на секунду ее тело еще сильнее прижалась к нему, а затем отступило.

— Мы созданы друг для друга, — опять заныла Бонни, когда он подошел к ней, схватил за руку и потащил за собой к входной двери.

Открыв дверь, он обернулся и посмотрел на Вайолет.

— Я скоро вернусь, как только посажу ее в такси.

— Я буду здесь, — ответила Вайолет.

Он открыл дверь и вытащил Бонни на улицу. Затем потащил ее по дорожке к проезжей части.

Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

— Твоя машина будет здесь до полудня, я ее отбуксирую в город.

— Не смогу расплатиться, чтобы ее доставили.

— Это не моя проблема.

Она моргнула, потом снова, он увидел, что она то ли протрезвела, то ли, он не мог точно сказать, но что-то глубокое и уродливое показалось, принеся с собой мгновенную ясность в ее глазах, она прошептала:

— Ты ненавидишь меня.

— Да, — без колебаний ответил Кэл, зная, что она уже чувствует это в глубине души. — Я ненавидел тебя каждый гребаный день в течение семнадцати гребаных лет. И воспоминания о тебе, как кислота в моих гребаных венах.

Он видел, как изменилось выражение ее лица, как задрожали губы.

— Когда-то ты любил меня.

— Теперь нет.

— Джо... — начала она, но он не дал ей закончить.

— После всего, что я сделал для тебя, и всего того, что ты сотворила, чтобы испортить мне жизнь, ты можешь сделать только одно — избавить навеки меня от своего дерьма и больше не возвращаться. Ты не заставишь меня постоянно страдать. Ты не заставишь появляться этой убийственной кислоте в моих венах.

Она посмотрела на него, ее когда-то красивые голубые глаза прояснились, видно наступил момент просветления рассудка, кивнула и неловко высвободила руку из его хватки. Она отошла на шаг от него, глядя на улицу, прикусив губу, еле покачиваясь, как ветка ивы, подхваченная легким ветром.

Пять самых долгих гребаных минут в его гребаной жизни пролетели, прежде чем приехало такси. Он толкнул Бонни на заднее сиденье, захлопнул дверцу, вытащил бумажник, наклонился через пассажирское окно и протянул водителю пятьдесят долларов.

— Отвези ее домой, она не знает, где ее дом, отвези ее в безопасное место, в убежище, если ты знаешь такое, — приказал Кэл.

— Понял, — кивнул водитель, Кэл отступил назад, и такси тронулось с места.

Кэл долго смотрел ему вслед, хотя машина скрылась из виду. Кислота все еще была в его крови, он чувствовал ее. Она появилась в ту самую минуту, когда он проснулся и понял, что кошмар его жизни вернулся и единственный раз, когда он не чувствовал этой кислоты, разъедающей его изнутри, когда Вайолет прижалась к его спине.

Он долго стоял на улице, очевидно, слишком долго, потому что Вайолет снова прижалась к нему, но на этот раз спереди, и обхватила его руками.

Он опустил подбородок и увидел, что она смотрит на него.

— Пойдем домой, детка, — прошептала она.

Она назвала его «детка», как и своих дочерей, ласково, нежно, одно это слово проникало ему под кожу, заставляя его открыто сказать, хотя он не делился с ней всем, даже и половиной того, чтобы было в его жизни.

— Это была моя бывшая жена.

Вайолет придвинулась ближе.

— Я так и подумала.

Кэл ощутил внезапное отсутствие кислоты, опаляющей его изнутри, и заметил, что лицо Вайолет смягчилось, а ее глаза изучают его в темноте. Она не судила его, в ее глазах не было осуждения, она просто думала о нем, о Бонни, о том, как он жил с Бонни, о сцене, свидетелем которой она только что стала. Она была сосредоточена исключительно на нем, и, как он подозревал, хотя она и не знала, как протекала их жизнь, она поняла, что протекала не совсем гладко, но сейчас она была сосредоточена на том, чтобы убрать это жгучее жало яда, которым всегда наводняла его Бонни.

Такого с ним тоже никогда не случалось, но то, что он получал от Вай, заставило его поднять руку и приподнять ее за подбородок, откинуть ее голову назад, чтобы он смог наклониться и прикоснуться своими губами к ее. Он сделал это дважды за сегодняшнюю ночь — мимолетно поцеловал ее, он не мог вспомнить целовал ли так мимолетно когда-нибудь другую женщину.

После его поцелуя, она убрала руку с его талии, подняв вверх и проведя по его волосам, а затем запустив пальцы в его волосы.

Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

— Пойдем домой, детка.

Потом она отодвинулась, взяла его за руку, и он позволил ей отвести себя домой.

* * *

— Черт, — прошептал Кэл, обхватив по бокам ее голову, погрузившись пальцами ей в волосы.

Она стояла перед ним на коленях, положив руки ему на бедра, поверх джинсов, она только успела вытащить его член, прежде чем начала сосать.

Теперь, если она не остановится, то он кончит ей в рот.

Он вытащил член и наклонился, рывком подняв ее за подмышки. Развернул ее, бросив на кровать и накрыв своим телом.

— Джо, я хотела…

Он нащупал ее бедра, на ней были трусики, дернул их, она дернулась вверх, резко выдохнув, трусики порвались, он отбросил их в сторону.

Он обхватил рукой свой член, направив его к ее входу и вошел.

Такая гладкая, такая узкая, он даже не успел прикоснуться к ней или поцеловать, она просто подвела его к краю кровати, опустилась на колени, расстегнула его джинсы, обхватила рукой его член и лизнула, затем она взяла его в рот, и ему понравилось, что она так явно хотела доставить ему удовольствие.

— Джо, — выдохнула она, когда он оказался рядом.

Ей нравился его член, Боже, она чертовски любила его и не скрывала этого.

Он намотал на руку ее волосы, притянул ее голову к своей, жестко трахая и целуя. Она поцеловала его в ответ, подняла ноги и прижала их к бокам, чтобы он мог проникать в нее сильнее и еще глубже.

— Да, малыш, — простонала она ему в рот, двигая бедрами навстречу его толчкам.

Она творила чудеса своим ртом. Если она не поторопится, он опередит ее.

— Соседка, поторопись, я хочу, чтобы ты кончила со мной.

— Сильнее, Джо.

— Я боюсь тебе разорвать надвое, если буду трахать тебя сильнее.

Она еще крепче обняла его за спину и запустила пальцы ему в волосы.

— Я переживу.

Он вошел сильнее, глубже, с силой, ее дыхание прерывалось от каждого его удара.

— Детка? — позвал он.

— Обожаю так, Джо, — прошептала она, он не мог в это поверить, но она поцеловала его, доказав свои слова.

Он почувствовал, как на нее стал накатывать оргазм, ее влагалище стало сжиматься, засасывая его все глубже, и это было так чертовски хорошо, что у него не было выбора, он мог только отпустить свой контроль, что и сделал, и он впервые испытал оргазм одновременно с партнершей.

Это было замечательно.

Кончив, он перенес на нее весь свой вес тела, но, когда услышал ее тяжелое дыхание, переместился на предплечья.

— Джо…

Прежде чем он успел подумать о своих словах, он поднял голову и встретился с ней в темноте взглядом.

— Даже не думай мне сказать, что ты идешь домой, клянусь Христом

Ее пальцы коснулись его губ точно так же, как она прикрыла рот Киры на барбекю Колта и Феб, пока он наблюдал за ними.

— Малыш, расслабься, — прошептала она. — Я просто хотела подразнить тебя насчет моих порванных трусиков.

Он почувствовал, как в левой стороне груди что-то сжалось, что он не мог понять. Боли он не испытывал, но сжалось сильно, он заметил. Он, медленно ухватив ее за запястье, убрал ее руки со своих губ.

— Я куплю тебе такие же.

— Мне не нужны такие же. — Она прижалась к нему бедрами сильнее. — Во всяком случае, это стоит того, чтобы потерять контроль. Большой, плохой, вызывающий страх Джо Каллахан, телохранитель звезд, теряет контроль и срывает с меня трусики.