Это его удивило. Вайолет не выглядела так, будто она была из богатой семьи.

— Сэм был хулиганом, — продолжила она. — Он начал бунтовать, когда ему еще не было пяти, и не прекращал бунтовать, пока не познакомился с Мэл, через какое-то время только она смогла успокоить его бунтарский нрав. Но, мой проступок был, по-видимому, хуже, чем миллиард фак-апов Сэма, поэтому, когда я так по-королевски облажалась, по словам мамы, она повернулась ко мне спиной, решив выполнить свою миссию по воспитанию детей — остаться только в жизни Сэма. Он терпит ее, потому что у него очень хорошие отношения с папой. Думаю, что мама смирилась с моим братом, только лишь потому что ее нельзя назвать глупой, и когда она будет старой и немощной, то хотела бы иметь хоть одного своего ребенка, который бы протянул ей руку помощи в преклонном возрасте.

Кэл посмотрел на нее сверху вниз и обнаружил, что представляет ее семнадцатилетней, беременной, скорее всего, до смерти напуганной, с матерью, повернувшейся к ней спиной.

Затем его мысли переместились к женщине, лежащей рядом с ним на диване, которая одевалась так, как одевалась только Вай, работала так, как работала только Вай, обустраивала свой дом так, как могла сделать только Вай, родила и сейчас воспитывала двух девочек, которые по части одежды были похожи на нее, хотя и оказалась вдовой. Он не мог поверить, что любая другая бы мать не гордилась бы такой своей дочерью.

— Должно быть, тебе было тяжело, соседка, — тихо произнес он, она склонила голову набок.

— Что именно?

— Зарабатывать на жизнь в семнадцать лет.

Она отрицательно покачала головой с блуждающим взглядом, выражение лица смягчилось, когда она начала говорить:

— Родители Тима были совсем другими, нежели мои. — Она снова посмотрела на него и продолжила: — Они очень любили его, полюбили меня, они решили, что мы поступаем правильно, хотя и слишком рано. Они приняли меня в свою семью, когда мои родители меня выгнали. Мы сыграли свадьбу у них на заднем дворе, это была самая милая свадьба, которую можно себе представить. — Ее голос стал тихим, когда она сказала: — Ее устроила его мама. — Выражение ее лица по-прежнему было задумчивым и нежным от воспоминаний, пока она продолжила: — Мы жили у них в гараже, пока Тим учился в университете. Они перестроили гараж в семейную комнату, что-то вроде гостиной, для просмотрела телевизора, а когда мы поженились превратили ее в спальню, чтобы мы смогли в ней жить, они помогали мне, помогали Тиму, заботились о Кейт, обо всем. Пару лет спустя они даже пристроили к задней части дома, где у них находилась спальня, ванную комнату и гостиную, и предоставили нам остальную часть дома. Мы съехали от них только через пару лет после рождения Киры. Тим закончил университет, работал полицейским, и мы смогли внести первый взнос за дом. Мы переехали немного дальше, через несколько домов от них. Но почти каждый день встречались и проводили время вместе.

Хотя Кэл был рад, что ей было не слишком тяжело после того, как ее выгнали родители, но он не хотел говорить об этом — о ее муже, о ее жизни и воспоминаниях, которыми она делилась тихим голосом с нежным, задумчивым выражением на лице.

И не желая слушать ее воспоминания, он все равно спросил:

— Ты часто общаешься с его родителями теперь?

Она сглотнула и нежность на ее лице сменилась грустью. Сейчас она выглядела так же, как при первой их встрече, у нее был взгляд, которого он давно не видел, взгляд, который ему так не нравился. Она скучала по родителям Тима, по той улице, на которой жила, по дому, в котором столько лет прожила, она скучала по той своей старой жизни.

— Они перезваниваются, особенно часто звонят мои девочки им, пару раз в неделю, — ответила она. — Я часто и по долгу разговаривала с ними, когда мы только переехали, но сейчас не так часто, потому что работаю целый день. Так что, нет, мы перезваниваемся не часто. Я не горю желанием поехать в Чикаго, а они не очень любят путешествовать, поэтому навещают нас дважды в год.

— До Чикаго всего четыре часа езды, — заметил Кэл.

— В Чикаго живет Дэниел Харт.

— Я говорю не о том, чтобы ты поехала к ним, соседка.

Она отрицательно покачала головой.

— Они ездят во Флориду раз в год, Джо. На две недели в январе. Они останавливались у нас по пути туда и обратно. И это, единственный раз, когда они выбираются из дома. Они оба до сих пор работают, и они не такие. Они придерживаются своего уклада, к которому привыкли за столько лет. Они вздохнули с облегчением, когда мы с Тимом съехали от них всего лишь на пару домов дальше, а не в другой район. Даже пятнадцать минут вдали от них уже качнуло бы их зону комфорта. И это касается не столько его отца, сколько мамы. Она тихая, очень застенчивая, ей нравится тот уклад жизни, к которому они привыкли, мне кажется, весь остальной мир ее пугает.

Этого Кэл не мог понять. Он не много знал о семьях после того, как умерла его мать, но он провел достаточно времени с дядей Винни, тетей Терезой и их детьми — Винни-младшим, Кармелой, Бенни и Мэнни, и видел насколько они были громкими, выражая свои эмоции, все что касалось кого-то из них и его Кэла в том числе, несмотря на то, что он находился в шести штатах от них. Когда Кармела переехала с мужем в Калифорнию, Винни-старший и тетя Тереза под различными предлогами навещали ее. Когда у первого ребенка Кармелы выпал первый зуб, они сели в чертовый самолет, даже не задумываясь.

И они забрали его, когда умерла мама. А раньше они частенько ездили в Чикаго, Винни-старший был близок со своей сестрой и не любил долго не видеться с ней. Но когда мама Кэла умерла, и они поняли состояние его отца, их визиты стали более частыми и, в конце концов, они приехали, забрали его и отвезли в Чикаго. Винни-старший, с Винни-младшим приехали в пятницу, чтобы забрать его на выходные, и привезли в воскресенье, чтобы он в понедельник мог пойти в школу.

— Эм... — она заколебалась, он сосредоточенно смотрел на нее, она прикусила губу, потом спросила: — А ты хорошо общаешься со своими родителями?

— Мама и папа умерли, — ответил он и услышал, как она тихо вздохнула.

— Правда?

— Да.

— Джо, — прошептала она.

Этого вынести он уже не мог, услышав сожаление в ее голосе, когда она произнесла его имя. Он не мог с этим справиться, потому что ему чертовски это не нравилось.

Он внезапно сел, потянув ее за собой, усадив на себя верхом, затем обхватил ее за задницу и сменил тему.

— Я не смогу починить твою гаражную дверь, если буду зависать на диване.

Она положила руки ему на шею и внимательно посмотрела в глаза. Затем большим пальцем прошлась по подбородку.

— Да, — тихо ответила она, разрешая ему уйти, и он решил, что ему это нравится, Вай считала по выражению его лица, что должна позволить ему уйти, но все же спросила: — Но могу я попросить тебя об одном одолжении?

— Валяй.

— Ты поговоришь с Сэмом?

Он почувствовал, как его тело напряглось, а руки впились в кожу ее задницы.

Он не хотел разговаривать с ее братом.

Но она пробралась в его мысли и засела там окончательно. С каждым днем, проникая все глубже, даже когда ее не было рядом. Работал ли он или сидел на совещании, он постоянно задавался вопросом, чем она занимается в данный момент, работает ли в саду, во что одета, где находятся ее дочки, все ли с ними в порядке. Он размышлял, не распускает ли руки Дэйн, этот гребаный подросток, к Кейт, не придется ли ему ломать тому шею, если Дейн все же распускает руки. Он также задавался вопросом, со всеми ли Кира дружелюбна, как с ним, и надеялся, что она не заведет разговор с каким-нибудь больным педофилом, чью шею ему также придется сломать, если он хоть что-то попытается предпринять к Кире.

И как правило, эти мысли Кэла очень отличались от обычных его мыслей.

И еще хуже становилось по ночам, когда он пытался заснуть, но воспоминания руки Вай, ее губы, ее запах, будораживший его, не мог. Господи, иногда по ночам воспоминания о ней ему казались такими реальными, что он чувствовал запах ее волос на своей подушке, чувствовал ее задницу в своих руках, как будто она находилась рядом с ним, слышал, как она произносит его имя, ощущал ее прижавшееся тело во сне к себе.

Когда он услышал вдалеке крик Киры и Кейт и страх в голосе Вай, он чуть не выпрыгнул из кожи, находясь довольно-таки далеко от девочек и чувствуя свою беспомощность, чтобы вмешаться сию секунду и исправить ситуацию. И он не мог припомнить, когда так злился, как только услышал, что Кензи со своим дерьмом звонит и бросает трубку, и снова он оказался так далеко, у гребаного телефона, и она разбиралась с Колтом одна.

Ему все это не нравилось.

Его жизнь была стабильной до Вай, и она вполне его устраивала — его жизнь.

— Джо, — позвала она, он молчал, но внимательно смотрел ей в глаза. — Забудь, что я сказала. Не стоит.

Он хотел бы забыть, но знал, что не сможет.

В этом-то все и состояло дело.

— О чем ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?

— Ну... — она начала отодвигаться от него и пробормотала: — забудь, это не важно.

Он оторвал руки от ее задницы и заключил ее в свои объятия.

— Что ты хочешь?

— Я... — начала она и замолчала, отвернувшись и прикусив губу.

— Детка, ради всего святого!..

Она снова посмотрела ему в глаза и ответила:

— Он следит за Хартом.

Руки Кэла судорожно сжались вокруг нее, очень плохое предчувствие скрутило его внутренности.

— Что?!

— Сэм шпионит за Хартом. Я не знаю как, но он очень дружил с Тимом, и у меня с моим братом близкие отношения, и то, что случилось с Тимом и со мной, считай, что все это случилось и с ним. Он…

Кэл прервал ее:

— Он хочет, чтобы его замочили.

Она дернулась, потом произнесла:

— Я знаю, но…

— Он нарывается, это глупо.

На этот раз она напряглась в его руках, прищурившись.

— Он не дурак, он — мой брат, и он...

— Он не должен совать свой нос в это дерьмо. Господи, Вай, Харт сожрет его и выплюнет.