– Это Колобок, – сказала Богомолова, я его не выпускаю со двора.

– Почему? Он кусается?

– Нет, он просто не любит ценники. Сейчас же везде торгуют. А Колобок, как увидит ценник, сразу бросатеся на него и срывает зубами. Колобок, что ты делаешь! Это же новая кофточка!

Она отобрала кофточку у Колобка, оторвала ценник и бросила собаке, чтобы та играла.

– Вы мне покажете ваши пистолеты?

– Сейчас. Они в моих старых игрушках.

– Странное место для оружия.

– Его станут искать там в последнюю очередь. Вот, эта коробка, смотрите.

Она открыла синюю плоскую поробку, величиной с конфетную, и Капитанов увидел два длинноствольных пистолета, аккуратно вложенных в пазы – ствол к ручке.

– На таких стрелялись сто лет назад, – сказала она. – Здесь даже нет патронов. Просто набиваешь ствол порохом, а потом вкатываешь пулю. Она круглая, как шарик.

– Вы умеете стрелять? – спросил Капитанов.

– Никогда не пробовала. Но если стреляться с близкого расстояния, то я попаду.

– А вы знаете, как проводятся дуэли? Наверное, есть много правил.

– Во первых, нужны секунданты. А потом все просто: мы становимся на растоянии в тридцать шагов и начинаем сходиться. У кого нервы слабее, тот выстрелит первый. Зато, если не попадет, то противник подойдет еще ближе и застрелит его в упор.

– Я никогда не понимал дуэлей, – сказал Капитанов, – неужели нельзя обратиться в суд?

– Дуэль – это божий суд, а он справедливее человеческого.

– Что-то божьего суда не слишком много видно в нашей жизни.

– Потому что перевелись честные люди. Вот с вами я бы стала стреляться. С тридцати шагов.

– Зачем же нам стреляться?

– Чтобы доказать всем остальным, что честь еще существует. И что она все еще сильна в этом сумасшедшем мире.

– Вы считаете, что наш мир сумасшедший?

– Конечно. Только слепой может этого не видеть. Наш мир сумасшедшен, развратен, насквозь лжив и все эти его качества усугубляются. Наш долг дать ему встряску. Мы же должны сделать хоть что-нибудь!

Капитанов всегда чувствовал примерно тоже самое: обязательно нужно совершить что-нибудь. Что именно, ему было все равно.

– Вы предлагаете стреляться? – спросил он.

– С тридцати шагов. Ни вы, ни я не умеем стрелять, поэтому мы промахнемся.

Но целиться будем по-настоящему, ведь это дело чести. А честь важнее смерти и важнее жизни. Так было всегда и, я верю, так будет потом. Мы пригласим прессу, дадим интервью и изложим свои взгляды. Наш поступок всколыхнет это болото.

– А если не всколыхнет?

– Тогда он западет в душу хоть кому-нибудь. Наше дело не пропадет зря. Я знаю, зачем я живу на земле: затем, чтобы сделать ее лучше и чище. Чтобы потомки мои не жили в дурно пахнущем болоте. Я хочу, чтобы мой внук, не раздумывая, дал пощечину негодяю, даже если негодяй вдесятеро сильнее его. Я хочу, чтобы благородный человек знал, что он благородный человек, а не белая ворона, неспособная клюнуть падаль, и заслуживающая за это только насмешку.

Я хочу, чтобы жизнь избавилась от привычки прощать и терпеть мразь. Лучшие люди планеты отдали во имя этого свои жизни. И я, обыкновенный человек, тоже хочу внести свою лепту. Колобок, отстань.

– Так вы человек или не человек? – спросил Капитанов.

– Я инопланетянка только по материнской линии.

Серж Капитанов не знал, зачем он живет на земле. Наверное, затем, чтобы тихо мучиться и потом тихо умереть.

– Я согласен, – сказал Капитанов. – Моя жизнь такая противная, что лучше бы ее и не было. Я хочу почувствовать себя человеком, хотя бы перед смертью. Вы так хорошо обо всем рассказали. Но нужно ведь найти секундантов?

Первым делом было решено привлечь внимание общественности. Это было не так просто. Судя по материалам, продающимся на лотках, людей интересовали лишь четыре вещи: секс, секс, секс и засолка огурцов. Судя по репертуарам видеозалов, засолка огурцов людей не интересовала. Судя по телепрограммам, людей в первую очередь интересовала реклама. Честь, честность и благородство не интересовали никого.

В конце концов они нашли газетку, издаваемую обществом инвалидов. Редактор, увидев инопланетные цепочки, признал в Богомоловой инвалида и поначалу отнесся с пониманием.

– Итак, вы предлагаете, чтобы я поместил обьявление о дуэли? Но ведь обьявление вы можете поместить в любой газете, – сказал редактор.

– Мы хотим не только поместить обьявление, но и обьяснить общественности причины нашего поступка. Без этого дуэль теряет всякий смысл.

– А из-за чего вы поссорились? – спросил редактор.

– Мы не ссорились, мы стреляемся из принципиальных соображений, чтобы доказать обществу, что честь не умерла.

– Но ведь на самом деле честь умерла, – сказал редактор. – Я же не могу печатать неправду. Я и так столько неправды напечатал, что меня перестали читать. Нет, увольте. И, главное, вы же не видите никакого выхода из положения. Что из того, что вы прострелите животы друг другу? Где конструктивность? Газетная статья должна помогать решению конкретной проблемы.

– Мы не решаем проблему, мы ставим проблему, – сказала Богомолова.

– Проблем сейчас и без вас хватает, – ответил редактор и отказался печатать материал.

– Тогда мы просто пошлем по письму в каждую газету и сообщим место и время дуэли, – сказала Богомолова. – Кто-нибудь обязательно придет. Перед началом я скажу короткую речь и меня запишут на пленку. Мой голос дойдет до людей.

– А если я умру? – спросил Капитанов, погрустнев от такой мысли.

– Кто-то умрет обязательно, я уверена. Теперь дело за секундантами.

Секунданты тоже должны быть честными людьми. У вас есть подходящие знакомые?

Капитанов начал вспоминать знакомых. Этот не годится потому что пьет и клянчит деньги; этот тоже не годится потому что слишком толст и не выходит из-дому; этот не годится потому что занялся буддизмом и ничего не видит вокруг; этот тоже не годится потому что с ним противно разговаривать.

– У меня тоже нет, – сказала Богомолова. – Но, в конце концов, мы ведь честные люди, мы обойдемся и без секундантов.

– А место? – спросил Капитанов. – Нужно ведь найти такое место, где бы мы не могли ранить невинных людей. Что-нибудь побезлюднее.