Глава 11

Огромный кабинет, деревянные глухие шкафы из красного дерева, Окно задрапировано толстыми бархатными шторами насыщенного бардового цвета. Потолок с вычурной лепниной, частью которой являлись светильники и огромная люстра. Паркет. Огромный Т-образный стол, вызывающий трепет фундаментальностью, роскошью и возрастом, покрытый зеленым, казенным сукном. За столом сидит хозяин кабинета, крепкий сухопарый старик. Короткие седые волосы, густые, но не сросшиеся над переносицей брови. Высокий, с большим количеством мелких морщин лоб. Впалые щеки, мощный широкий подбородок и ровный римский нос с легкой горбинкой. Внимательные цепкие глаза старика бегали по строчкам лежащего на столе документа, узловатые старческие пальцы удерживали перевернутые страницы довольно толстого тома, не давая ему захлопнуться. Хоть хозяин кабинета был стар, ум его только закалился с годами. Многие годы он руководил этой службой, которой отдал всю свою жизнь. Многие годы он принимал решения и нес за них ответственность. И ни разу не было ситуации, в которой он бы затруднялся с принятием решения. Да, бывало, на принятие решения требовалось много времени. Но так что бы были затруднения. Это было впервые.

Запищал интерком. Старик прижал пальцем клавишу.

— Григорий Эдуардович, к Вам полковник Нестеров, — раздался из коммуникатора голос его секретаря

— Впусти его, Федор, — распорядился хозяин кабинета и, немного подумав, добавил, — и сделай нам, минуток через пятнадцать, чай.

После короткого стука дверь кабинета распахнулась и на порог шагнул высокий широкоплечий полковник.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — браво поприветствовал он хозяина кабинета, резко взметнув правую ладонь к козырьку форменной фуражки, и вопросительно добавил, — разрешите?

— Заходи, Владимир, — и когда полковник закрыл за собой дверь и по строевому сделал два шага вперед, суровое лицо хозяина кабинета смягчилось, он указал рукой на один из стульев, плотно стоящих возле стола, — присаживайся, и давай без чинов, так будет сподручнее работать.

— Так точно, Григорий Эдуардович.

Полковник подошел к столу, переложил солидную и даже на вид тяжелую папку, которую он держал левой рукой, на стол, выдвинул стул.

Пока он размещался, извлекал из папки документы и раскладывал их в определенном порядке на столе, хозяин кабинета задумчиво рассматривал гостя.

Полковника Нестерова Владимира Петровича генерал знал с рождения. Сын его лучшего друга, погибшего в очередной вылазке за границей Родины для защиты её интересов. Друг погиб, сыну было четыре месяца, оставив вдову с грудничком на руках. Григорий Эдуардович не оставил вдову своего боевого товарища, поддержал, помог встать на ноги, помог воспитать сына. Владимир вырос отличным парнем и пошел по стопам отца, как бы ни уговаривала его мать выбрать другую стезю в жизни. Но, сложилось так, что сын выбрал путь служения и защиты Родины. Григорий не часто вмешивался в судьбу головастого и упертого парня и тот практически сам забрался на уровень, с которого и забрал его под своё крыло тогда ещё майор Громов Григорий Эдуардович. Зная молодого лейтенанта, все его сильные и слабые стороны, Григорий Эдуардович выбрал для него то направление, в котором молодой лейтенант смог полностью раскрыться и приносить максимальную пользу стране и, чего уж скрывать, своему покровителю. Платя за поддержку искренней верностью и преданностью. И тогда, когда Владимир явился в кабинет генерала с невнятным докладом и просьбой инициировать операцию со «Сколково-Интертеймент» и выделить под неё огромный пласт ресурсов, старик, доверившись интуиции, пошел ему навстречу. Время, хоть и небольшое, прошедшее с того дня показало, что ошибочным то решение не было. Но было ли оно своевременным. Было ли оно достаточным. И что делать дальше. Эти вопросы им и предстояло решить. Развеяв перед этим все затруднения, которые мешали принять столь необходимые решения.

Через минуту шуршание бумагами, тканью и деревом закончилось, посетитель кашлянул, привлекая внимание хозяина кабинета.

— Григорий Эдуардович, я готов. В какой форме Вы бы хотели начать работу?

Старик на пару секунд задумался:

— Давай так, Владимир. С докладом я уже познакомился. Вот, четвертый раз перечитываю, — он кивнул на документ, который лежал у него на столе, — поэтому канцелярщину можешь мне не докладывать. Давай начни ка ты со своих впечатлений, ощущений, выводов. В свободной форме, без всякой уставщины. Она тут больше вредить будет. Что нужно, я переспрошу. В таком формате пока начнем работу. И… Остановись поподробнее на том, что заставило тебя обратиться ко мне в самом начале этой эпопеи.

— Так точно. Как я уже отразил в отчете… Кхм, простите, Григорий Эдуардович

Полковник даже слегка покраснел, поправил форменный галстук, слегка примял волосы, собираясь с мыслями. Хозяин кабинета терпеливо ждал, не спуская с гостя внимательных, чуть усталых глаз.

— Моя служба была привлечена к обсуждаемому вопросу, когда ко мне обратился капитан Стриженов из управления К. Он обратился лично, без рапорта, без доклада. Перехватил меня после окончания рабочего дня. Пригласил на дачу за город. Оформили шашлык, легкие спиртные напитки. Потом подтянулись двое парней из его отдела. Профильные спецы.

Отдел К тогда плотно работал с Прохоровым. С момента первого его задержания. Стриженов ругался, что фанаты своими истериками заставили отпустить Прохорова. Им буквально нужна была ещё неделя, и все данные были бы уже госсобственностью. Но, форс-мажор. На тот момент, отдавая Прохорова общественности, они были уверены, что полученных материалов хватит для повторения эффекта. Это была первая ошибка.

Отработав, как Стриженов думал, технологическую сторону вопроса, они взялись за отработку программной. Внедрили в команду Прохорова своих людей. Из двенадцати человек команды Прохорова, из управления К было четверо. Все — в важнейших точках. Работы над ИИ велись под плотным присмотром ребят Стриженова. Все было под контролем. Программные закладки, физические. Скопированная информация до сих пор не разобрана полностью, столько её вынесли. Стриженов считал, что программная сторона вопроса тоже под контролем. Это была вторая ошибка.

Генерал на секунду прервал доклад:

— Ты считаешь, что Стриженов не достаточно глубоко проработал вопрос?

— Нет, я считаю что на тот момент, владея тем объемом данных, Стриженов отработал полностью в рамках инструкций. И даже немного больше. Он хоть и не параноик, но перестраховщик.

Генерал сделал пару пометок в ежедневнике и кивнул, разрешая продолжить.

— Вернее, я бы сказал, что основной и единственной ошибкой было допустить тот цейтнот, который умело создал и которым умело пользовался Прохоров. Но это я понимаю сейчас. В тот момент проведения операции всё виделось иначе.

Прохоров и его команда плодотворно трудились, создавая технических задел и давая нашей стране в руки очень перспективные наработки. Управление К уже готовилось к масштабным звездопадам и обилию медалей. Новые технологии в подготовке личного состава всех родов войск. Дешево, качественно, быстро. Новый искусственный интеллект российской разработки. Технология виртуальной реальности и мощный ИИ вместе давали огромный потенциал и у ребят просто сорвало крышу. Они считали что всё находится под их контролем. И это всё, когда будет запущено, поднимет их управление в рейтинге на самый верх.

Когда Прохорова актировали, Стриженов сначала не расстроился, вроде как все технологии в руках. Всё под контролем. Да и с самим актированием вначале всё было просто и понятно. Или наши заокеанские друзья, а они очень сильно давили на нас в этом проекте, или по их прямому приказу кто-то из их подпевал. Но когда через сутки расследование ничего не показало, в Стриженове проснулся перестраховщик и он своим приказом запустил проверку контроля над технологией производства шлемов и над протоколами ИИ. За четыре дня до старта игры, Стриженов понял, что ничего они не контролируют. ИИ их команды игнорирует, способы воздействия, которые были разработаны — не результативны. Изготовить шлемы самостоятельно они не могут. Линия-дубликат, которую они собрали как резервную при запуске выдала бесполезную болванку, красиво выглядящую, но нерабочую. Он запаниковал и вышел на меня. Через голову всех своих начальников.

Сидели мы тогда на даче до утра. Стриженов молодец, подготовился хорошо. Видно, что больше за дело радеет, чем свою задницу прикрывает. Понятно, что если бы он пошел по уставу, его бы сделали крайним, но дело бы этим загубили полностью.

Разобрали с ним, и его спецами всё от и до. Получилось, что против нас играли заранее проработанную схему. Единственное, что прошло вне схемы — это смерть Прохорова. Но в степенях свободы схемы был вариант отстранения Прохорова от проекта, поэтому его смерть не явилась полностью разрушающим фактором. Авторов схемы даже приблизительно определить не удалось. На тот момент было важно не уронить вес страны в мировом рейтинге и хоть как то дестабилизировать планы противника. Откладывать запуск игры или полностью его отменять было недопустимо. Уровень технологий, переданных нашему государству в рамках выполнения этой неизвестной схемы — на тот момент не поддавался оценке, но было понятно, что он очень высокий и опережает наши, российские достижения на этом поле. За них нужно было бороться. Единственный способ нарушить запланированное авторами выполнение схемы — изменить процедуру старта игры в рамках самой игры. Плотно выпотрошив спецов Стриженова по законам и правилам старта игры, я понял, что единственный вариант — массовое подключение военного контингента с целью захвата первых комплексов. Стольких, сколько хватит сил. В идеале — всех. К кому я мог пойти с такой операцией? Только к тому, кто вообще будет меня слушать.